Желтый бриллиант

Таня, видимо, не учла габариты квартиры, толщину стен и открытую в комнату дверь, он бесшумно снял теплую куртку – «канадку» и положил на пол.

Таня продолжала:

– Мама, я буду здесь жить, а ты будешь ко мне в гости приезжать. Ты скажи, ну как-нибудь, бабуле и, она сделала паузу, отцу.

Марианна молчала.

– Мама, почему ты молчишь? Что случилось?

Сердце у Тани забилось так, что отдавало в уши и горло.

Марианна тихо ответила:

– Бабушку вчера вечером отвезли на «скорой» с инсультом. Состояние безнадежное. Отца сегодня утром с гипертоническим кризом, так врачи говорят, отвезли в госпиталь. Меня пока просили не приезжать, сказали, делают все возможное. Как твое лицо, синяк проходит?

– Да, мама, не волнуйся.

И повесила трубку.

Таня закрыла лицо руками и громко зарыдала. Николай подбежал к ней:

– Что случилось?

Таня уже не рыдала, а стонала, плечи дергались, она заламывала пальцы рук.

– Я их убила! – кричала Таня, я их убила… убила!

– Кого-кого ты убила, отвечай! – Николай понял, что дело принимает серьезный оборот.

Таня простонала:

– Бабушку и папу, они умирают, врачи им не помогут!

Таню начало трясти, лицо, вернее его здоровая часть, была абсолютно белая. Николай положил ее на диван, истерика только усиливалась. Он вызвал «скорую».

Таня лежала на боку, лицом к спинке дивана. Врач и фельдшер аккуратно перевернули Таню на живот, фельдшер крепко прижал плечи к дивану, она продолжала стонать:

– Я их убила!

Врач приготовил уколы, откинул одеяло, задрал сорочку и оторопел. Он за свою многолетнюю практику видел и не такое, и все же…. Все ягодицы и низ поясницы были черно-лилового цвета. Лицо Тани врач заметил, как только вошел. Таню перевернули обратно на бок, она громко застонала.

– Делаем в руку. Быстро!

Таня постепенно успокоилась и через некоторое время задремала. Все это время Николай стоял рядом, на нем не было лица. Врач мерил давление, слушал сердце, одобрительно качал головой.

– Организм молодой, сильный, поправится.

Он кивком пригласил Николая на кухню, прикрыл дверь, сел на табуретку и строго спросил:

– Что, все это, значит? Кто ее так избил? – и, не давая Николаю ответить, продолжал, – я вынужден сообщить в милицию, сейчас буду заполнять медицинский протокол о насильственных действиях. Не с санок же она упала?

Николай рассказал все, что знал. Прежде всего, это его невеста. Николай сам, многого не понимал. Кого «могла убить» Таня? Это – бред. Он сейчас позвонит ее матери и все выяснит. Насчет милиции – торопиться не стоит. Николай объяснил врачу со «скорой» кто отец его невесты. Врач согласился, что, действительно, спешить не надо, сказал, как лечить невесту.

– У Тани мама – опытный врач.

– Очень хорошо, – облегченно выдохнул доктор и быстренько собрал медицинский чемодан. Он, почти бегом, выскочил из квартиры, за ним – фельдшер. Не дай Бог, неприятности будут, по судам затаскают.

После обеда приехала Марианна, осмотрела дочь.

– Николай, дайте аптечку.

Аптечки не оказалось.

– Впрочем, все равно надо идти в аптеку.

– У вас в районе есть аптека? – строго, и, как показалось Николаю, надменно спросила Марианна Гавриловна, – в соседнем доме аптека работает круглосуточно.

Она написала целый лист необходимых медикаментов. У Марианны в сумке всегда лежала небольшая пачка рецептов, со штампом из своей поликлиники, иногда ей приходилось «ходить по вызовам» на дом к больным детишкам.

– Там на рецептах, штамп детской поликлиники из другого района, – Марианна недоверчиво посмотрела на Николая, – если спросят, соврешь, что младшую сестру мальчишки поколотили, мать врача вызвала и в рейс на неделю уехала, проводницей на поезде, а сестра сюда, к старшей, переехала.

Николай «зауважал» будущую тещу.

Марианна Гавриловна приезжала каждый день после работы. Район уже не казался таким далеким и безликим, квартира – такой маленькой и убогой. Она делала уколы дочери, ставила компрессы, чем-то мазала, протирала. В один из дней она приехала позже, чем обычно, вокруг глаз красные ободки, которые бывают от долгих горьких слез. Таня посмотрела на маму и тихо спросила:

– Бабушка? – Марианна кивнула.

Таня прижалась к ее щеке:

– Теперь у меня только ты осталась…

Через три недели Таня была «как новенькая». В очередной вечерний визит, когда Николай уже приехал с работы, Марианна с грустью посмотрела на дочку – вроде взрослая, а еще ребенок, любимый, бесконечно любимый. Что ее ждет? Будет ли она счастлива… Марианна бодро встала с табуретки – пили чай на кухне. Она «отрапортовала»:

– Больной выздоровел, мне здесь делать больше нечего, – она помолчала, посмотрела на Танюшу, на Николая, – будьте счастливы, любите друг друга.

Николай помог Марианне одеться, проводил до лифта.

– До свидания, Марианна Гавриловна, спасибо за все.

Всю долгую дорогу в метро Марианна украдкой платочком вытирала мокрые глаза.

Таня помыла посуду, Николай что-то передвигал в комнате.

А потом была ночь. Их первая ночь любви. И каждая следующая ночь была ночью любви.

В пятницу Николай пришел, прилетел, принесся, прибежал домой с огромным букетом цветов. И это – зимой, в конце 1980-го. Таня сидела на галошнице и снимала сапоги, молния зацепила чулок, и Таня безуспешно пыталась спасти тонкий капрон. Николай ворвался в квартиру, и, не закрыв входную дверь, громко, на всю лестничную клетку, четко, как на экзамене, произнес:

– Татьяна Петровна, будьте моей женой!