Старики подземелья. Или похождения старой учительницы

В зале стояла тишина: даже женщины боялись плакать, а мужчины только скрипели зубами. Особенно трудно давалась сдержанность сибиряку Сергею, который готов был ринутся следом, чтобы спасти их «кормилицу и поилицу», как они в шутку называли Валентину.

Козлов останавливал всех движением руки, призывая к спокойствию, понимая, что сейчас они могут женщинам только навредить.

Через несколько минут в зал вернулась Валентина. Она вытерла фартуком пот со лба и сказала почти спокойно:

– Заберите, чудика… Упаковала, как ты просил, Сергей.

И все заговорили разом. Наталья трясла Валентину за плечо, обеспокоенно спрашивая, что с Настенькой.

Валентина через силу улыбнулась в ответ:

– У неё от стресса, как обычно, расстроился желудок.

Мужчины все скопом накинулись на Ивана Петровича, обвиняя в том, что тот дожил до такого преклонного возраста, а так и не научился разбираться в людях. Иветта Павловна пыталась привести в чувства Веру Васильевну, достав из аптечки вату и флакончик с нашатырным спиртом, но та в сознание не приходила.

– Серёженька, – сообщила она обеспокоенно – с вашей учительницей что-то не так!

– Звоните Мухину – пусть мухой на реанимобиле сюда летит! – отреагировал Козлов, – Скажите, что здесь его сюрприз ждёт… Я пока «другом» Петровича займусь.

– Да не друг он мне! – кричал уже во след ему Петрович… Навязался чудик на мою старую голову… Сказал, что три дня ничего не ел – я и пожалел его.

Последние слова старик уже произносил совсем тихо, вытирая набежавшую слезу.

Братья Кирилл и Игорь обступили его с двух сторон, гладили по плечу, спине, стараясь успокоить.

– Не успокаивайте меня! – глотая слёзы, протестовал Иван Петрович. – Старый я дурак!… Такой опасности всех вас, друзья, подверг, что… Даже прощение просить и то стыдно.

Вскоре в зале появилась Настенька. Лицо у неё было бледно, а руки дрожали. Наталья и Иветта Павловна кинулись к ней, усадили на диван, опасаясь, что Настя грохнется прямо посередине зала. Наталья принесла стакан воды, и накапав в него тридцать капель валерьянки, заставила выпить.

После этого поинтересовалась:

– Как ты, Настенька? Сильно испугалась?

– Ага, – односложно ответила женщина. – Уже с жизнью прощалась… Если бы не Валечка, он бы из меня точно строганины наделал… Вы знаете, какая она у нас смелая?!

Все взгляды перешли на Валентину, но та сделала вид, что разговор не о ней.

– Едва ирод отвлёкся на секунду, Валя достала откуда-то электрошокер и вырубила его, – продолжила Настя. – Потом не спеша достала наручники, надела на руку ироду, волоком дотащила его до батарее и пристегнула к ней.

– Ну а ты? Ты что? – допытывалась Наталья.

– А я побежала в туалет, – призналась Настенька.

Все переглянулись и стали сдержанно пересмеиваться. Когда засмеялась и рассказчица, начался уже настоящий хохот.

Смех прекратился только тогда, когда в зале появились Сергей и Михаил. Никто не успел ничего сообразить, как сибиряк подскочил к преступнику и нокаутировал его одним ударом.

– Это тебе за Валентину! – сказал он с презрением и плюнул на лежащего на полу незваного гостя

Глава 4. Итоги вечера

Смех прекратился только тогда, когда в зале появились Сергей и Михаил. Никто не успел ничего сообразить, как сибиряк подскочил к преступнику и нокаутировал его одним ударом.

– Это тебе за Валентину! – сказал он с презрением и плюнул на лежащего на полу незваного гостя.

Козлов осуждающе покачал головой.

– Лежачего не бьют, Серёга! – сказал он.

– Таких бьют в любом состоянии! – возразил сибиряк. – Для него нет ни чести, ни совести, ни сострадания… Поэтому, уж извини, тёзка, я с тобой тут не соглашусь.

Михаил пришёл в себя достаточно быстро. Он огласил свое возвращение такой отборной бранью, что женщины зажали себе уши.

– Если ты не заткнёшься, я сниму с тебя носки и заткну тебе в глотку! – с чувством сказал сибиряк Сергей.

И Михаил заткнулся – только злобно сверкал глазами.

Первой приехала скорая помощь и Виктор Мухин, знакомый почти всем обитателям приюта, шумный и объёмный, ввалился в помещение, заполняя приветствием, собой, больничными запахами с нотками духов чуть ли всё пространство.

– Ну, что у нас сегодня? – гудел он, прямиком направляясь к Козлову.

Схватив Сергея в охапку, он оторвал его от пола, донёс до дивана и усадив на свободное место, сел рядом.

– Рассказывай, дружище, о сюрпризе, как обещал!

– Всё потом, – осадил его Сергей. – Дело серьёзное. Сначала осмотри нашу новую пациентку.

Только теперь Мухин перевёл взгляд на лежащую, чуть поодаль, женщину, и лицо его стало вытягиваться.

– Я правильно понял? – обратился он к Сергею.

– Правильно-правильно! – подтвердил тот.

– Вера Васильевна?! – кинулся он к пациентке. – Как? Почему?

– Витюша, это ты? – слабым голосом поинтересовалась Вера Васильевна, приходя в сознание.

Виктор взял старую учительницу за запястье, считая пульс. Глаза его лучились радостью.

– Что с вами, дорогая наша Верочка Васильевна? – спрашивал он.

– Давление, Витюша, давление, – призналась та. – Вот прилегла немного, чтобы отдохнуть. Я сейчас поднимусь… Поднимусь. Нужно же напоить чайком любимых учеников? Что я буду за учительница, если даже чаем вас не напою?

Вера Васильевна сделала попытку подняться, но Мухин остановил её со словами:

– Не волнуйтесь, дорогая наша Верочка Васильевна, лежите – вам нельзя сейчас вставать. Валюша сама нам чайку сообразит… Кстати, я бы и закусить чем-нибудь не отказался! Такой день выдался заполошный, что и поесть было некогда.

Выдавая эту тираду, Виктор успел померить учительнице давление, достать из своего чемоданчика одноразовый шприц и ампулу с лекарством и сделать учительнице укол. И после этого огласил заключение: