В лесу

– Я сказал, что видел ее на нашей территории, но имени ее не знал. И не знаю. А должен?

– Полагаю, что должны, да, – ответил я. – Это дочь Девлина.

Он обернулся и, нахмурившись, посмотрел на меня, потом перевел взгляд обратно на снимок, выдержал паузу и покачал головой:

– Да нет. Дочку Девлина я видел весной на демонстрации, но она была старше. Розмари или Розалин, как-то так.

– И как она вам? – спросила Кэсси.

Марк пожал плечами:

– Ухоженная. Много болтала. Она сидела за столом, регистрировала участников демонстрации, но, по-моему, все эти акции протеста ей до лампочки, она больше с мужиками кокетничала. Больше она на демонстрациях не появлялась.

– Значит, она показалась вам привлекательной. – Я подошел к тонированному стеклу проверить, хорошо ли побрился.

– Милая, да. Но не в моем вкусе.

– Однако вы заметили, что на других демонстрациях ее не было. Почему вы ее искали?

В стекле я видел, как Марк подозрительно уставился мне в затылок. Наконец он бросил снимок на стол и откинулся на спинку стула, с вызовом выставив вперед подбородок.

– Я ее не искал.

– Вы делали попытки связаться с ней?

– Нет.

– Откуда вы узнали, что она дочь Девлина?

– Не помню.

У меня появилось плохое предчувствие. Марк нервничал и дергался, град бессвязных вопросов насторожил его, и тем не менее он ни капли не переживал и не боялся, его реакция на происходящее сводилась лишь к раздражению. Виновные обычно не ведут себя так.

– Слушайте, – сказала Кэсси и уселась, подсунув под себя одну ногу, – что там вообще с раскопками и этим шоссе?

Марк грустно хохотнул:

– Эта сказочка прямо-таки волшебная. Правительство обнародовало планы строительства в двухтысячном году. Все знали, что в окрестностях Нокнари полно археологических находок, и чтобы подтвердить это, отправили группу археологов. Археологи вернулись, сказали, что местность представляет собой археологическую ценность намного более существенную, чем полагали ранее, и что застраивать ее согласится разве что совсем придурок. Значит, шоссе надо сдвинуть. В правительстве заявили, что все это очень интересно, всем огромное спасибо, но шоссе они ни на дюйм не сдвинут. Чтобы археологам разрешили раскопки, пришлось сильно пошуметь. Наконец политики любезно согласились и дали нам два года на раскопки. Обычно работа таких масштабов занимает лет пять, не меньше. С тех пор тысячи людей борются всеми возможными средствами – пишут обращения, устраивают демонстрации, подают в суд. Но правительство класть на нас хотело.

– Но почему? – спросила Кэсси. – Почему они просто не сдвинут шоссе?

Он пожал плечами и зло поджал губы.

– Не ко мне вопрос. Когда-нибудь устроят судилище и все выяснят. Только опоздают лет на десять-пятнадцать.

– Во вторник вечером, – вступил я, – где вы были?

– В общем доме. Можно я уже пойду?

– Пока нет. Когда вы в последний раз ночевали на месте раскопок?

Плечи у Марка едва заметно напряглись.

– На месте раскопок я никогда не ночевал, – почти без заминки ответил он.

– Не цепляйтесь к словам. Не прямо на раскопках, а в лесу рядом с ними.

– С чего вы взяли, что я там ночевал?

– Вот что, Марк, – вмешалась вдруг Кэсси, – либо в понедельник, либо во вторник вы ночевали в лесу. Если надо будет доказать, нам помогут данные криминалистической экспертизы, но на это у нас уйдет уйма времени, и уж будьте уверены, с вашим временем мы тоже церемониться не станем. Я не думаю, что девочку убили вы, но нам надо знать, когда вы были в лесу, что там делали и не слышали ли вы чего-нибудь полезного для нас. Мы можем потратить весь оставшийся день, чтобы вытянуть это из вас, или же вы нам просто расскажете все сами и сразу вернетесь к работе. Выбирайте.

– Данные криминалистической экспертизы? – недоверчиво переспросил Марк.

Лукаво улыбнувшись, Кэсси вытащила из кармана пакетик с самокруткой, которую Марк скрутил для нее, и помахала пакетиком:

– ДНК. Вы оставили на поляне в лесу окурки.

– О господи. – Марк уставился на пакетик, явно решая, разозлиться или нет.

– Я просто делаю мою работу, – жизнерадостно объяснила Кэсси и снова убрала пакетик.

– О господи, – повторил Марк. Он прикусил губу, но уголок рта все равно растянулся в презрительной усмешке. – И я купился. Вы, женщины, все одинаковые.

– Так что там с ночевками в лесу?..

Молчание. Наконец Марк посмотрел на часы на стене и вздохнул:

– Да. Я изредка ночевал там.

Я обошел стол, сел и открыл блокнот:

– В понедельник или во вторник? Или две ночи подряд?

– Только в понедельник.

– Во сколько вы туда пришли?

– Примерно в половине десятого. Я разжег костер, а когда он догорел, лег спать. Часа в два ночи.

– Вы такое всегда проделываете? – спросила Кэсси. – Или только в Нокнари?

– Только в Нокнари.

– Почему?

Марк посмотрел на пальцы и опять медленно забарабанил по столу. Мы с Кэсси ждали.

– Вы знаете, что означает “Нокнари”? – наконец спросил он. – “Королевский холм”. Когда появилось это название, точно неизвестно, но мы почти уверены, что здесь есть отсылка не к политическому строю, а к дохристианской религии. Ничего королевского – ни захоронений, ни жилья – там нет, но мы обнаружили предметы религиозного культа бронзового века, алтарный камень, принесенные в дар статуэтки, золотой жертвенник, останки принесенных в жертву животных и, возможно, людей. Этот холм – культовое религиозное место.