Стерва

«Мы в западне, Лили!»

– Теперь ты ощутила, Лилиана, что я испытываю, когда ты рядом… у меня все горит и чешется до боли… особенно между ног?

– О–ох…

Он поднялся надо мной на вытянутых руках по обе стороны моих плеч, пока я отчаянно сжимала в кулаках единственную преграду между нашими обнаженными телами.

– Если ты меня хоть пальцем тронешь, клянусь, я…

– Ты меня с кем-то путаешь, девочка… – перебивая меня и сухо сглатывая, Нейт противореча своим благородным обещаниям устроился между моими бедрами, раздвигая их коленом.

– Нейт… не надо… – взмолилась я, по-настоящему пугаясь его реакции.

– Что я вижу? Страх?! Тебе страшно, Лилиана Дэвис? А если так?

Он уперся, видимо изо всех сил, в мой пах своей огроменной обжигающей сквозь ткань нижнего белья булавой, и я вскрикнула, не понимая от чего… боли или удовольствия… или безудержного охватившего меня колотуна…

– НЕ–ЕЙТ!!! Ты переходишь все границы!!! – я вздрогнула, лежа на влажных словно кожа лягушки простынях, скованная паникой и стыдом в наручники, от которых потеряла ключи где-то глубоко в бездонной утробе, когда рвано дышащий Нейт едва приспустил мое полотенце с груди и мягко прикоснулся губами к верхней ее части, слегка раскачиваясь и прокатываясь у меня между трясущихся ножек.

– Не бойся, малышка, я не сделаю ЭТОГО… просто позволь мне прикоснуться к тебе…

– Нейт…

Не дожидаясь ответа, его ладони уже путешествовали и исследовали мои лодыжки и икры, поднимаясь вперемешку с поцелуями до внутренней стороны бедра.

– Сойер… – задыхалась от смешанных, просто невероятных, головокружительных ощущений, а мужчина напротив мычал от удовольствия, осыпая мою гусиную кожу поцелуями и комплиментами.

– Ммм… ты такая гладкая… такая нежная… словно прекрасный цветок, Лилиана… который сорву только я… который будут целовать только мои губы…

– Ох…

– Ненавижу это полотенце, – я видела, как он сдерживает себя из последних сил и с мольбой прошептала.

– Только не снимай его…

– Не бойся… – тесно прижимая меня локтями, Нейт обрушился с высоты на мой открывающийся для него ротик, сминая его и оттягивая нижнюю губу с приглушенным рыком, то глубоко проникая страстными порывами, то прокатываясь поверхностно кончиком языка по каждому чувствительному уголку… его пальцы бесконтрольно начали впиваться во все еще румяную кожу и забираться опасно близко к запретным местам.

– Лили… нежнульчик… никому тебя не отдам…

Я попыталась оттолкнуть его, убрать его наглеющие с каждой секундой уже неудержимые руки, но мои наивные порывы разбивались о резкие отмашки и вновь возвращались к задирающемуся и опускающемуся укрытию.

– Даже под страхом самой жестокой смерти, я никогда не буду твоей, Сойер!!! Оттаскивай свои грабли и спрыгивай с меня, козлик.

– Не так быстро, козочка. Я отобью тебе охотку целоваться с другими.

Я сильнее вцепилась в полотенце, чем привела его еще в больший восторг, провоцируя его к наступлению своей кавалерией, которой он мне уже точно наставил синяков внизу живота. Сойер ликовал и кусал свои губы, все чаще останавливаясь затуманенным взглядом на стиснутых кулачках.

– Только убери свои цепкие пальчики, и твое последние прикрытие скроется в темноте.

Лежа в безвыходном положении, я могла только лишь парировать и пытаться убедить избалованное дитя не доламывать свою игрушку. Глаза Нейтана постепенно наливались кровью, и он несдержанно прохрипел, повторяя одно и то же.

– Я тебя никому не отдам! Поняла?!

– Что такое, Нейтан Сойер, ты только силой умеешь добиваться желаемого? А как же романтика, ухаживания, серенады? Или ты способен только слюнявить девушек своими вафлями и тискаться по подсобкам?

– Хорошая попытка, Дэвис, ну же, ударь меня, я хочу видеть тебя всю, – его провокации не увенчивались успехом, как и мои потуги спастись.

– Прекрати, пожалуйста, ты пугаешь меня… не трогай меня… – я уже едва ли не плакала от лютого страха и дикого перевозбуждения.

– Я не могу… Лили… просто не могу… – произнося мое короткое нежное имя, он продолжал покрывать мои зажатые плечи ласками влажных мягких губ, все сильнее наваливаясь сверху, шире раскрывая бедра, гуляя под моим полотенцем по напряженным голым ягодицам.

– Я сказала, убери руки, козлище! – последняя попытка была агрессивной.

– НЕТ!

– И что дальше, изнасилуешь меня?! – я уже не знала, как воззвать к его рассудку.

– Если придется!

– У–БЕ–РИ–И–И!!!

Я начала верещать и брыкаться, нанося мощнейшие удары, но все было тщетно, словно психопат принял пачку обезболивающих или вколол себе адреналина кубиков двести. И когда я отчаялась совсем и выбилась из сил, он резко замер и со своей гадской просто омерзительной ухмылкой прорычал с дебильным издевательским смешком.

– Что, копша, страшно?! Без дубинки ты уже не такая ловкая? – по его выражению лица я поняла, что все это время он просто-напросто издевался надо мной, доводя до истерики.

– Ах ты, скотина такая!!! ПУ–УСТ–И–И!!!

Почти уже ухохатывающийся гаденыш втиснулся всем весом в мое расслабляющееся тело и, схватив кисти, завел их над моей головой, шепча в плотно скованные яростью уста.

– Ты даже не осознаешь, насколько ты нужна мне, Лилиана Дэвис, нужна как кислород, и я бы никогда не унизил тебя… Но видела бы ты свое ли…

Бам! Звук разбивающегося стекла в полумарке… безжизненно рухнувший Нейтан, падающий радом на противную мокрую постель… и маленькие глазки… светящиеся во тьме зелеными изумрудами.

– Лили… я услышала такой страшный крик… я так испугалась… я… я… он… что?… Ли… ты в порядке… – дрожащая девочка быстро моргала, оглядывая нелицеприятную картинку.

– Да… ты очень вовремя. Твой дядя навсегда запомнит эту шутку.

Я посмотрела на огромных размеров вазу, разбитую вдребезги о голову жестокого кокнутого на всю головушку горе-мстителя с хреновым чувством юмора, и строго отрезала.

– Кирюш, собирай вещи, остальное время мы поживем у меня… я здесь не останусь.

Глава 4. Пожар

Лили.

Наступил новый день, и мне необходимо было отвлечься, просто забыться и не думать о синеглазом репейнике, от которого по до сих пор накаленному телу бегали мурашки размером с кулак. Вчерашний день проехался по мне зловонным самосвалом, оставляя небольшие расчесанные пятна на теле и горящий стыд на щеках.

Бросив все домашние дела, мы с Кирой вошли в первый попавшийся нам трехэтажный торговый центр, переполненный людьми и напичканный всевозможными магазинами. Вывески и запахи пестрили вокруг, забивая все внимание своей художественной изобразительностью, и я могла раздышаться и отпустить свои мысли, теряя их в ярких мазках.