Родственные души. Сборник рассказов современных писателей

100%

Я тебе позвоню, не мороси. До метро успеете добежать…

[20:37] Сергей Мельников

Тебя Байден предупредит?

[20:39] Пётр Директор

Есть кому. Добавь меня в не беспокоить.

[20:41] Сергей Мельников

Не хочу в метро. Возьмём кота, сядем в машину и рванём на выезд из города. Сколько успеем, столько проедем.

[20:42] Пётр Директор

С дуба рухнул? До МКАДа не доедешь. Перебирайтесь за город, тогда будет шанс.

От толчка в плечо телефон чуть не выскользнул из руки. Надо мной нависла дородная дама с багровым лицом.

– Да дай же ты пройти! Встал на проходе! – выпалила она.

По тону могло показаться, что это не первая её попытка протиснуться мимо меня к кассе. К огромной груди она нежно, как младенца, прижимала десяток сахарных пакетов, затянутый в плёнку. Что в профиль, что в анфас места в проходе было ей мало, и я поспешил убраться с её дороги. В зале за её спиной стоял жуткий гам. Толпа, толкаясь локтями, раздирала такие же упаковки.

– Куры! – сплюнул стоящий рядом ханурик и нырнул в алкогольный отдел.

Я кинул в корзину несколько банок рыбных и мясных консервов, набросал хлебцов. Уткнувшись в угол с наборами для барбекю, набрал жену:

– Солнышко, я в магазине, домой что-нибудь надо?

– Ничего не надо. Стой! Чай возьми себе, закончился. Что там за крики?

– Зомби-апокалипсис. Восставшие бабки терзают труп сахарной промышленности.

– Ясно. Я тоже уже скоро буду. Целую, люблю. Коту дашь?

– Конечно дам, мне жизнь дорога?… Я тоже тебя люблю.

– Знаешь, какое самое популярное мужское сообщение? – спросила она и я услышал, как она улыбается.

– Удиви меня.

– «Я тебя тоже…»

– Мы не любим лишних слов. Всё, иду на кассу. Поверь, это будет непросто.

Я отбился и посмотрел на сахарную битву. Чай был где-то там, за самой гущей боя. Подступы к кассам тоже были перекрыты женщинами с одинаковыми пакетами в руках. Меня заметила знакомый кассир и показала глазами на алкогольный отдел. Я подхватил две пятилитровые баклажки с водой и прошмыгнул туда.

– Тяжёлый день? – спросил я, выкладывая покупки на ленту дополнительной кассы.

Она сокрушённо покачала головой:

– Конец света! Сахара на складе полно. Четвёртый раз сегодня привозят. Эти ждут под магазином. Разгрузить едва успеваем, у грузчиков выдирают из рук.

– Ввели бы ограничение. Больше двух в одни руки не давать.

Она молча ткнула большим пальцем за спину. Там висел распечатанный листок с надписью: «Сахар отпускается не более двух килограмм в одни руки».

– Везде висят, кто их читает? Им всё равно. Целый день дежурят, одни и те же. Берут, опять встают в очередь, и так пока не закончится. Тогда ждут следующую машину. Как зомби на карусели.

Картинка мне понравилась. Я вспомнил даму, которая чуть не растоптала меня в проходе.

– Я одну видел с целой упаковкой.

Лариса покосилась на проход в соседний зал и дёрнула плечами:

– Не всем можно отказать. Вам, кстати, сахар не нужен? Мы одну упаковку для себя отложили, пачку могу продать.

Я вызвал в памяти содержимое шкафчика и отказался:

– Нет, есть ещё дома, спасибо.

– Как знаете, одна тысяча пятьсот четыре с вас. Товары по акции?

Я улыбнулся:

– Скорейшего отдыха от этого дурдома.

В этот момент за стеной раздался истошный вопль:

– Ты мне лишнюю пачку пробил! Понаехали тут, жульё! Я тебя в фэ-мэ-эс сдам!

– На опыты! – хохотнул пьяный мужской голос, и сразу очередь за стеной взорвалась яростными криками. Что-то забубнил, оправдываясь, продавец. Из подсобки выбежал директор магазина и кинулся на помощь.

Я сочувственно покачал головой и выбрался на свежий воздух, – на тротуар, усыпанный мусором, на краю нечищеной дороги. За последние тревожные месяцы многие променяли столицу на бедные, но спокойные уголки. За углом сгрузил консервы и хлебцы в багажник машины, там уже лежали: пакет кошачьего корма, быстрорастворимая лапша, макароны. Домой пошёл с пустыми руками, чтобы не беспокоить жену.

*

Переписка с директором не шла из головы. Я рассеянно смотрел на экран телевизора. Тёплое дыхание жены щекотало мне шею. В ногах тихо сопел кот. За стеной тянула грустную мелодию свирель соседа. Мой уютный маленький мирок, в который я так спешил каждый вечер после работы и из которого я так неохотно уезжал по утрам, – прочный и надёжный, как стенка мыльного пузыря.

– Солнышко, – тихо позвал я и горло перехватило. Слова не хотели выходить наружу. Я собрался и спросил спокойно, как мог: – Чисто теоретически. Вот если война… ядерная. Что лучше: годами прятаться в бомбоубежище или… чтоб сразу и всё? – сказал, как окно распахнул в морозную зиму.

Лена отстранилась и подозрительно посмотрела на меня:

– Почему ты спрашиваешь?

– Есть задумка книги, – соврал я, – про ядерный апокалипсис. Обдумываю мотивацию героев.