Сердцецветы для охотницы

Руслана помнила, что Войко говорил о конюшне у мельницы. Он предлагал взять лошадей там и бежать вместе. И пусть «вместе» растворилось, как снежинки на ладони, Руслана надеялась, что хотя бы в чем-то Войко ей не лгал.

Идти до мельницы было еще далеко, хоть отсюда уже и виднелся подступивший к границе Хрусталя лес. Даже если Руслана будет бежать без остановок, до конюшни доберется тогда же, когда луна достигнет высочайшей точки небосклона.

Она на ходу посмотрела на свои покрасневшие руки, на промокшие до нитки сапоги на каблучках. Такая обувь предназначалась украшать, но никак не греть. Из-под распахнутого кафтана виднелся подол поневы, блестящий от налипших на бело-красную ткань снежинок.

Нет, Руслана не доберется до конюшни даже к утру. Она устала и продрогла. На своих двоих она дойдет лишь до простуды, от которой надолго сляжет… Нужно согреться. Может, найти, во что переодеться. Или хотя бы перевести дух.

Руслана огляделась. Вокруг были лишь избы, что неприветливо смотрели на нее черными пустыми окнами. Проситься погреться ни в одну из них она не желала. В воспоминаниях еще слишком отчетливо звучал полный презрения шепот, сотканный из множества голосов: «Лесная девка».

Она передернула плечами, точно стряхивая с себя обвинения. Если будет мяться и топтаться на месте, то так и останется в глазах горожан ведьмой и помощницей Борового!

Уже было шагнув в сторону одного из приземистых домов, Руслана обернулась, пряча лицо от ветра. Взгляд притянула остроконечная крыша деревянной башни, выглядывавшая из-за верхушек невысоких елей. Ее пик тянулся к звездам, точно силясь коснуться одной из них. На сторожевой вышке, казалось, никого не было, но по нижнему краю крыши-шатра гуляли тени.

«Там есть огонь!» – мысль толкнула в сторону башни, и Руслана уверенно последовала за ней.

Вынырнув из сугроба, в котором тонули ели, она оказалась у перекрестка. Дороги были заметены, но не так сильно, как в центре Хрусталя, откуда Руслана и пришла. Идти стало легче, и Руслана быстро добралась до массивных дверей бревенчатой пристройки. Когда девушка толкнула их, в лицо дыхнули тепло и терпкий запах сена и овса.

Конюшня!? Да еще и людей не видно…

Руслана юркнула за дверь, прижалась к ней спиной и оценивающе посмотрела на коня, который из своего стойла так же пристально глядел на Руслану. Тепло укутало, точно шаль. Окоченевшие руки закололо от разогревшейся в предвкушении крови.

– Здравствуй, – Руслана неуверенно шагнула к коню. Тот дернул ухом и чуть качнул головой, будто говоря: «Я тебя слушаю. Чего хотела?»

Руслана приблизилась еще на шаг и медленно подняла руку. Она не знала, чего ожидать от незнакомого животного. Вдруг конь с характером и не позволит себя даже тронуть? На такой случай, будто специально для Русланы, в стойле у противоположной стены была еще кобыла. Та, похоже, дремала, опустив голову.

– Прокатимся до мельницы? – еще шаг. Кончики дрожащих пальцев почти коснулись блестящей в свете пламенников темной шерсти над носом коня.

Конь фыркнул и отвернулся, точно спрятался от Русланы за черной гривой.

– Ну нет у меня для тебя угощения, чего злиться-то сразу?

Но конь уже потерял всякий интерес к гостье, что явилась с пустыми руками. Он с большим интересом топтал сено, всем видом демонстрируя обиду.

Руслана хмыкнула, сдула с лица темную прядь и уперла кулаки в бока. По-хорошему не получилось. Будем по-плохому. Чудо, что Руслана заметила сторожевую башню, и еще большее везение, что здесь оказались лошади. Уходить сейчас, ничего не получив, нельзя – промокшая, продрогшая Руслана сама Войко ни за что не найдет в таком состоянии. Искать хозяев этих коней, чтобы попросить на вечер кобылу, – тоже пустое. Никто в здравом уме не одолжит коня незнакомке, которую к тому же кличут ведьмой. А посему и спрашивать нет смысла.

– Я не краду тебя, – успокаивающе шептала Руслана, подбираясь к гнедому коню, – просто прокачусь до мельницы, найду кое-кого и верну тебя хозяевам. Кто знает, может, они даже не заметят ничего?

Приговаривая это, Руслана подобралась к деревянной перекладине стойла. Там висели седло, кожаные подпруги, поводья и уздечка. У Русланы никогда не было своего коня, но она не раз видела, как снаряжал лошадь Моймир. Это было давно, когда еще отец ездил в лес один. Потом Снежинку заели волки, и в их доме лошадей больше не появлялось.

Руслана мысленно дала себе один шанс надеть все это на упрямое животное, заранее зная, что попытка будет неудачной. Без особого рвения она взяла поводья и глупо уставилась на них. Как там делал Моймир?

– Отойди от Князя.

Голос тихий, но пробирающий до самых костей, был похож на звук, с каким клинок выскальзывает из ножен. Не выпуская из рук бесполезные поводья, Руслана медленно обернулась.

Злые зеленые глаза горели ярче, чем огонь в пламенниках. Держа одну ладонь на рукояти меча, спрятанного в ножны, незнакомый юноша настороженно следил за Русланой.

– Воровка или бродяжка? – едва шевеля плотно сжатыми губами, спросил парень. Напряженный до кончиков пальцев, лежащих на железной рукояти, он в любой момент мог напасть на незваную гостью.

Руслана бросила поводья на сено и на миг застыла в ступоре. Бежать некуда, да и сопротивляться не выйдет. Парень явно не из простых: юноша чуть оголил клинок, ровно настолько, чтобы Руслана увидела гравировку – сокола, расправившего крылья на фоне солнца. Княжеский знак.

Еще совсем недавно Руслана стучала зубами от холода, но теперь ощущала себя так, будто ее прямо в кафтане швырнули в печь. Она собиралась украсть коня у дозорного Бирянского княжества.

– Я не воровка, – противореча своим же мыслям, сказала Руслана, и голос предательски дрогнул.

– И именно поэтому стояла с моими поводьями рядом с моим Князем? – подловил парень, и строгая линия плотно сжатых губ на миг выгнулась в слабую ухмылку. – Лгунья из тебя никчемная.

– Я говорю чистую правду! – Будто в порыве эмоций Руслана метнулась вперед. На самом же деле она стремилась встать поближе к дверям. Вдруг повезет улизнуть?

Дозорный тут же оголил меч и направил острие прямо в грудь Русланы. Блик вспыхнул на кончике клинка, как вспыхнули гневом распахнутые зеленые глаза.

– А ну стой на месте! – процедил парень, и его тонкое лицо помрачнело еще сильнее.

В этот миг Руслане подумалось, что, умей люди принимать облик животных, ее новый знакомый был бы коршуном. Такой же пристальный взгляд, цепко следящий за добычей. Нечитаемый, холодный, но таящий в себе угрозу. У парня был выдающийся нос с небольшой горбинкой – точь-в-точь крючковатый острый клюв. А еще его светлые волосы, собранные сзади в неопрятный пучок, напоминали вздыбленные перья.

– Врунья. Посмотрим, как запоешь, когда твой отрезанный язык украсит въезд на ярмарку.

– Не тебе решать, что мне отрезать, а что пришить! – Руслана расправила плечи и ладонью отвела клинок от своей груди. – Дозорный, а возгордился собой, точно в личные охранники князя Ивада заделался!

Юноша даже не дрогнул, хотя Руслане казалось, что ее слова должны были прозвучать очень колко. Что же, похоже, его слабое место точно не гордость.

– В общем, без суда ты меня и пальцем не тронешь, – уже не так звонко добавила она. – Это лишь палачам дозволено.

На этот раз ее угнетатель довольно хмыкнул. От этого резкого, грубого, как старая древесина, звука сердце обратилось в клубок и скатилось куда-то в пятки.

– А вот тут ты не права. Видишь знак? – молодой воин поднял меч повыше, и взгляд невольно вновь скользнул по гравировке с княжеским символом. – Это означает, что я, неся службу, исполняю волю государя. Сам могу решать, что делать с мелкими преступниками вроде тебя.

– Так нельзя. – Руслана снова отвела меч юноши, как ветку, что мешала пройти по лесной тропе. – А как же суд?

– Думаешь, князь да бояре будут собираться ради такой глупости, где все и так очевидно? Ха! Да я хоть здесь вынесу тебе приговор и исполню его!

– И даже не выслушаешь меня? – она хотела сказать это с упреком, но напускная стойкость лопнула, как глиняный горшок. Наружу полился страх вперемешку с обидой.

Несправедливо. Больно. Некрас и так обещает расправу за злое колдовство, которого Руслана не вершила. Теперь ее еще и в воровстве обвиняют! И если праведные костры отца Войко пока еще – туманные угрозы, то вот меч дозорного вполне себе реален.

Но воин вдруг опустил клинок. Упер острие в землю между носами своих сапог, сложил ладони поверх друг друга на рукояти и вымученно вздохнул:

– Выслушаю.

Это слово прозвучало тихо и с такой неохотой, словно из парня его тянули раскаленными клещами. Однако даже это внушило Руслане слабую надежду уйти из конюшни целой и невредимой.

– Но предупреждаю, – снова посуровел юноша, когда лицо Русланы просияло, – попробуешь обмануть – отрежу волосы. Начнешь врать вновь – распрощаешься с пальцами. Уяснила?

Руслана неосознанно коснулась темных прядей, погасила неуместную улыбку и кивнула.

– Я не вру. Я не собиралась красть коня, лишь одолжить.

Парень недовольно поджал губы и вздохнул так тяжело и шумно, будто в его легких поселился сам ветер.