Потерянная надежда отца

– Не, не получится. Я еще в Москве. В гостинице.

– Ты опять со своей нищенкой тусуешься? Побаловался – и хватит! Знаешь, сколько крутых телок здесь! Во-о! – Эрик провел рукой по шее.

– Эрик, ты зря, совсем зря! Нина против всех вас – порядочная, образованная… В общем, она не живет за счет других, как вы, а сама зарабатывает на жизнь. И я рад, что она скоро станет матерью моему сыну и моей женой!

Саша с азартом подхватил за Эриком:

– Лёх, ты как был лохом, так им и остался! Какая жена, какой сын? На днях объявят мобилизацию, и тебя загребут. Дебил, ты станешь с автоматом бегать на поле боя!

– Если надо будет, с удовольствием побегаю. Я же мужчина, мой долг защищать страну и близких. Вам бы тоже следовало повоевать…

Перебив Алексея, в разговор снова вмешался теперь уже разозленный Эрик, прикрикнул:

– Это мы живем за счет других? Что ты этим хочешь сказать?

– Эрик, если ты не потерял способности думать, прикинь, у тебя впереди целая жизнь. А может, когда-нибудь поймешь. Я все сказал! Парни, мне с вами не по пути! – Алексей через силу выдавил улыбку, осипшим голосом добавив напоследок: – Вы зажравшиеся уроды!

Он раздраженно отключился, заблокировав абонента. Какая-то горечь обожгла изнутри, будто вырвали сердце. На глаза навернулись непрошеные слезы. «Эрик-Эрик, не ожидал от тебя такого!.. Ты же мой самый близкий и надежный друг! Был. Теперь – был!» – в бессилии подумал он. Вспомнил их поездку в Новосибирскую область. Он же тогда ему доверился, как самому надежному человеку рассказал сокровенную семейную тайну, про дедушку. И про то, как тот наутро исчез из их дома.

После долгих расследований студентов второго курса МГЮА, после посещения родного села отца и могилы деда ребята узнали много интересного – вряд ли у Алексея хватило бы смелости, чтобы довериться чужому. А Эрик для его души был не чужим.

Он был именно тем другом, который помог Алексею в расследовании его первого дела, разделил его боль, посетил с ним могилы деда и бабушки. Который ночевал в брошенном доме родителей отца, трогал гнилые стены, светил фонарем Алексею, когда тот в погребе под полом, среди пробегающих крыс, искал что-нибудь, связывающее его с дедом.

Глава IV

Алексей вспомнил и ту согбенную бабушку Варю с клюкой, которая сразу же появилась у своей калитки, как только он припарковался у решетчатого забора Ивана Петровича. Она смотрела на Алексея с Эриком, только что вышедших из машины, прикладывая ладонь козырьком к морщинистому лбу, чтобы лучи солнца не слепили глаза. С трудом перебравшись к приезжим через дорогу, она спросила:

– Доброго дня, молодцы! Чьи будете?

– Здравствуйте, бабушка. Мы вот в этот дом, – сказал Алексей, показав на покосившуюся деревянную избу деда, которую уже опутал зеленый вьюнок.

– А кто вы?

– Я внук Ивана Петровича Пустовалова. Меня зовут Алексей. Это мой друг Эрик.

Эрик улыбнулся, его огромные карие глаза заискрились. Тряхнул кучерявыми черными прядями, говорящими о его греческих корнях.

– Бабушка, здравствуйте!

Баба Варя, достав носовой платок из кармана хлопчатобумажного халата, промокнула глаза.

– Значит, говоришь, Алёша? Алёша! Бедный, бедный Иван, пусть земля ему будет пухом, он даже в гробу лежал с улыбкой, будто вспоминал вашу встречу. Да что же я! Надо же вас сначала накормить с дороги. Сейчас, сейчас я вам вынесу ключи от дома.

В ожидании бабы Вари с ключами Алексей с Эриком обошли вокруг дома, рассматривая покосившиеся постройки хозяйства, заросшие бурьяном.

Несмотря на свой возраст, старушка вернулась к ним быстро.

– Детки, вот ключи. И лопата, чтобы сбить весь этот сорняк, иначе вы калитку не откроете. – Она протянула Алексею еще и сверток с провизией. – Здесь оладушки и варенье. За водой заходите ко мне. У меня колодец во дворе.

– Бабушка, спасибо! У нас в машине есть всё – и еда, и вода, пожалуйста, не беспокойтесь.

Переодевшись в шорты и майки, они прочистили тропинку к дому. Потом стащили весь вьюнок с крыльца и крыши, чтобы открыть дверь.

А дом, что снаружи, что изнутри, Алексею напомнил сказочную хижину из волшебного леса. Внутри на сырых бревнах сплошным ковром зеленел мох, а из щелей в полу проросли сорняки в человеческий рост.

Добравшись до чуланчика, Алексей обнаружил там всякие кастрюли, чугунки и прочую посуду. У Алексея сжималось сердце, когда он трогал все это, долго молча рассматривал. Потом не выдержал, заговорил:

– Эрик, ты представляешь, из этой посуды ел когда-то мой папа, мои предки. Посмотри, как тут много всего!

– О! Здорово! – Эрик, дергающий сорняки в другом углу дома, подбежал к Алексею, вытащил четыре чистых ведра из чулана. – Лёх, а давай сходим за водой. У нас же с тобойтолько кружки в машине. Нам тарелки пригодятся на ужин. Короче, нужно помыть посуду, полы на крыльце, чтобы в спальниках мы могли там улечься на ночь. Можно поставить воду на солнце, она прогреется, вечером ополоснемся. Не ляжем же мы после такой работы потными и пыльными?!

Вечером, когда солнце с кровавыми лучами спряталось за деревьями, Алексей с Эриком услышали непонятный шум на улице. Из любопытства выглянув за калитку, они увидели, что это скотина шла с пастбища домой. Коровы мычали, с трудом неся переполненное молоком вымя, овцы блеяли, а собаки, сопровождающие их, лаяли. Следом шли, выстроившись в ряд, гуси, утки, тоже общавшиеся между собой на своем языке. Послушав музыкальный хор животных, друзья обменялись взглядами и захохотали.

– Красиво! Только пыли много! – сказал Алексей, возвращая черный цвет своей вмиг посеревшей фирменной футболке.

– Пошли, чувствуешь запах шашлыка? Сгорит же!

Они подошли вовремя: мясо почти дожарилось. Не успели друзья перетащить шампуры на крыльцо, как открылась калитка и вошла баба Варя.

– Детки, какие же вы молодцы! Скосили весь двор! А какой арома-ат, на всю деревню! Даже шашлыки пожарили! – Она подошла к мангалу. Рассматривая лежащий на траве ящик со всякими приборами для приготовления шашлыка, постояла. – Что, все это с собой привезли? А мясо где взяли?

– Мясо купили проездом в райцентре. Проходите, угощайтесь шашлыком, баба Варя. Пожалуйста, расскажите нам о дедушке. Вы же всю жизнь соседствовали с ним? Или нет?

Баба Варя в чистом цветастом халате и в отутюженном платке, похоже, и сама собиралась в гости, учуяв запах. Подходя к столу из старых досок, накрытому белыми листами бумаги, она ахнула:

– У вас и огурцы, и помидоры, и зелень! Боже мой! И картошки напекли! Какие же вы предусмотрительные. На рынке, что ли, все купили? – Она расположилась на плетеном дедовом кресле. – Детки, спасибо! Угощусь с удовольствием. Я ведь тоже летом одна здесь, без разносолов живу. Дети мои в городе, приезжают редко. Сама уже и огород перестала сажать. Мне в этом году восемьдесят, тяжело.

– А как зимой? Вы дровами топите? – спросил Алексей, глядя на ее ветхий дом с печной трубой над крышей.

– Деточка, дочь меня к себе увозит на зиму. Иначе нет силенок протопить худой дом. И дрова дорогие.

Алексею не терпелось послушать, когда же баба Варя начнет рассказ о его родственниках. Чтобы приблизиться к теме, он спросил:

– Баба Варя, а сколько лет вы в этой деревне живете?

– Деточка, я же в Ивановке родилась, выросла и всю жизнь здесь прожила. Училась в одном классе с твоей бабушкой Матрёной покойной. Так что у нас с их семьей секретов не было. Дружили семьями, детей вместе растили. – Она все теребила кусок мяса, не зная, что с ним делать. Из-за отсутствия зубов она с ним справиться не могла. Нервничала, краснела, сама себя перебивая.

Видя это, Эрик решил ей помочь. Он порезал на мелкие кусочки еще мяса, капнул немного кетчупа на ее тарелку, украсил нежно-розовыми помидорками-черри и подал ей.

– Вот молодец! Спасибо, внучек! Жаль, что Иван Петрович не дожил до этих счастливых дней…

И под горячий чай с бергамотом, временами промокая слезы носовым платочком, она поведала историю, ради которой Алексей и организовал эту поездку. Ему нужно было знать, куда же делся дед в ту ночь.

«Иван Петрович, сидя на крылечке своего ветхого дома, часто грелся на солнышке. Единственная радость от наступившей весны – не было нужды вставать с постели морозной ночью и подкидывать дровишки в печь. Он разговаривал с солнечными лучами, которые по-дружески гладили его небритую щеку. Оправдывался перед ними за свою неухоженность, будто стыдясь, поглаживал седую бороду. Щурил серые глаза, тяжело вздыхал о том, что, скорее всего, следующую зиму не переживет – в эту еле дожил до весны. Ночами стыла кровь; не слышно было даже шороха мышей, будто и они не выдержали сильных морозов и убежали.

В начале марта в доме еще было холодно – стены не успели прогреться первым весенним солнцем. А вот на крылечке чайку попить – приятно. Да и поговорить: хотя бы с солнцем, его лучами, а иной раз – и с воробьем. Иначе-то и человеческую речь можно позабыть!

Шмыгая носом, Иван Петрович подул на горячий чай, который даже без сахара казался очень вкусным, кровь разгонял так, что в жилах силы появлялись. А откуда ему брать сахар? За всю зиму дров купил два раза, чтобы не замерзнуть. Дом совсем ветхий, а ремонтировать – денег нет. На одну-то пенсию не разгуляешься. Да и силы уже не те: руки после инсульта не чувствовали инструмента.