Радикальное принятие. Как исцелить психологическую травму и посмотреть на свою жизнь взглядом Будды

Одна моя подруга, активист экологического движения, недавно сказала мне, что если бы она приняла ухудшение экологической обстановки, то уже не смогла бы активно выступать за перемены. Женщина, подвергавшаяся насилию, сказала мне в ходе терапии, что если бы она приняла то, как с ней обращался муж, она бы не смогла позаботиться о себе. Ученики часто задают провокационные вопросы наподобие: не означает ли радикальное принятие, что мы принимаем и массовое уничтожение людей Гитлером или расизм и войны, и голод? Означает ли радикальное принятие, что мы не реагируем на страдания этого мира?

Возмущение, которое мы испытываем в отношении преступлений, или отчаяние из-за ухудшения экологии подвигает нас с полным на то основанием что-то предпринимать. Когда мы видим, как наше собственное поведение или поступки других людей становятся причиной страдания, мы естественным образом хотим это изменить. Такая реакция заставляет нас искать разнообразные духовные и исцеляющие практики, выбирать политические партии, решать, с кем проводить время, за какие браться проекты и как растить детей. Но все же есть разница между решениями и действиями, в основе которых лежит радикальное принятие, и теми, которые являются следствием нашего цепляния за конкретные перспективы и страха определенных последствий.

Означает ли радикальное принятие, что мы не реагируем на страдания этого мира?

В случае радикального принятия наши переживания в настоящий момент времени становятся первым шагом для дальнейших разумных поступков. Перед тем как действовать или реагировать, мы позволяем себе ощутить и принять сожаление о том, насколько загрязненной стала наша планета; принять наш гнев об уничтожении дикой природы; стыд за то, как с нами жестоко обращались; страх, что о нас могут подумать другие; чувство вины за собственную бесчувственность. Не важно, о чем идет речь, наш личный непосредственный опыт – это основная сфера применения радикального принятия. Именно в этом пространстве мы развиваем подлинную бдительность и доброту, которые лежат в основе каждого эффективного действия.

Наиболее почитаемые общественные деятели в работе также руководствуются принципами радикального принятия. Ганди в Индии, Аун Сан Су Чжи в Мьянме, Нельсон Мандела в Африке – все они прошли через тюремное заключение и столкнулись с бесправием, одиночеством и трудностями. Они ясно осознали, что гнев в качестве ответной реакции лишь приумножит страдания, и всегда помнили о своем намерении приносить пользу другим. Принимая свое страдание, а не отрицая его или реагируя на него, они обрели свободу и продолжили работать ради мира и справедливости без горечи или жалости к себе. Эти и многие другие люди – пример того, какой силой обладает радикальное принятие, если оно лежит в основе усилий по устранению страданий.

Радикальное принятие не означает согласия с концепцией «самости».

Иногда, когда я говорю с учениками-буддистами о принятии себя и любви к себе, они спрашивают, как это вписывается в буддийское учение об «анната», или отсутствии «я». Разве сама идея о принятии себя не утверждает ошибочное представление о существовании отдельного «я»? Как учил Будда, наше обычное восприятие себя – это умственная конструкция – представление о некой сущности, которая действует, становится жертвой, контролирует происходящее. Когда мы говорим: «Я принимаю себя таким, какой есть», это не значит, что мы принимаем историю о плохом или хорошем «я». Мы воспринимаем привычные желания и страхи, оценочные суждения и планы на будущее как часть потока жизни. На самом деле наше восприятие этого таким образом позволяет нам осознать, что этот опыт – внеличностен. Мы больше не отождествляем себя с неполноценным и ограниченным «я».

Я часто напоминаю ученикам, что слово «радикальный» (от лат. radix) означает «восходящий к корням, или первопричине». Радикальное принятие позволяет нам вернуться к сути того, кто мы есть. Необусловленная доброта и осознавание растворяют транс обособленности и неполноценности. Принимая волны мыслей и чувств, которые возникают и исчезают, мы распознаем нашу глубинную, подлинную природу как безграничное море пробужденности и любви.

На пути Будды: открытие свободы радикального принятия

В отличие от общепринятого представления о человеке, который в поисках совершенства взбирается по лестнице, психолог Карл Юнг описывает духовный путь как движение к целостности. Вместо подавления волны эмоций и стремления к освобождению от изначально нечистого «я» мы принимаем эту жизнь во всем ее разнообразии – запутанную, таинственную и невероятно живую. Развивая всё принимающее осознавание, мы прекращаем бороться с самими собой, больше не запираем свое необузданное и несовершенное «я» в клетке критики и недоверия. Вместо этого мы открываем для себя свободу быть настоящими и полностью живыми.

Хотя то принятие, с которым я соприкоснулась в том пустынном святилище, значительно углубило мое доверие к себе, внедрение этого опыта в повседневную жизнь было постепенным. Когда я вернулась «домой» в свой ашрам на Восточном побережье, мне казалось, что я стала более трезво смотреть на жизнь. Но прошло еще почти два года, прежде чем я оказалась готова покинуть это место. Это была моя духовная семья, отказ от нее стал бы для меня огромной потерей.

Я постепенно перестала заниматься делами ашрама. Все с большей ясностью я видела, как моя жизнь там лишь укрепила мою склонность бороться за совершенство и прятать свои недостатки. И поскольку я больше не сомневалась в себе, то уже не могла отрицать наличие существенных проблем в нашей общине. Мой муж тоже разочаровался в жизни в ашраме, и наконец мы приняли решение, что нам пора уходить. Когда я формально прощалась с учителем, он предупредил меня: если я отвернусь от него и покину этот духовный путь, то останусь бесплодна. По иронии судьбы, через несколько дней после того, как мы объявили о своем решении и сняли с себя йогические одежды, я снова забеременела. И хотя я с нетерпением ждала рождения Нараяна и никогда не подвергала сомнению правильность нашего решения уйти, все же боль от этого расставания оставалась со мною много лет.

Оглядываясь в прошлое, я вижу, что именно учение Будды направляло меня на этом трудном этапе жизни. Я стала читать книги других духовных традиций. Меня особенно влекло к буддизму, и я попробовала випассану, буддийскую медитацию осознанности, что означает на пали, языке Будды, «видеть ясно». Эта практика основана на учении, которое признавало мое страдание и предлагало пути освобождения от него.

В ашраме наша медитация была направлена на развитие умиротворенности, энергичности или экстаза. Мы успокаивали ум, сосредоточиваясь на дыхании или тайных фразах на санскрите. Это был ценный опыт, но я обнаружила, что в состоянии эмоционального волнения эти практики лишь временно маскировали мои переживания. Я скорее управляла своим внутренним состоянием, а не пребывала в том, что действительно происходит. С другой стороны, буддийская практика осознанности научила меня просто открываться потоку изменчивых ощущений и позволить ему проходить сквозь меня. И когда возникало резкое осуждение себя, я могла распознавать его просто как преходящую мысль.

Граница того, что мы можем принять, – это граница нашей свободы.

Пусть эта мысль возникала регулярно и была довольно навязчивой, осознание того, что все же это не истина, было по-настоящему освобождающим. Я обнаружила, что, когда погружалась в одиночество и чувство неуверенности, медитация на любящую доброту и сочувствие возвращала меня к той нежности, которую я испытала в святилище в пустыне. Я больше не стремилась избавиться от боли, скорее я училась внимательно относиться к ней. С самого начала эти практики привели меня к любящему, открытому и принимающему осознаванию, которое ощущалось как моя подлинная природа.

После нескольких лет самостоятельной практики медитации я посетила свой первый молчаливый ретрит в Обществе медитации осознанности (Insight Meditation Society) в Массачусетсе. Я знала, что оказалась дома. В конце одной из вечерних лекций учитель сказал то, что глубоко поразило меня: «Граница того, что мы можем принять, – это граница нашей свободы». Во время молчания, которое последовало за этим, на меня нахлынули воспоминания о том, от скольких переживаний в жизни я защищала себя. Я почувствовала стены, которые сама возвела, чтобы держаться подальше от других людей. Я осознала свое отвращение к физическому дискомфорту, к чувству страха и одиночества; я не могла простить себя за то, что причиняла боль другим, за то, что критиковала их, была эгоистичной и одержимой.

Когда учитель и большинство учеников покинули зал, я продолжила сидеть тихо и неподвижно. Мне хотелось узнать, каково это, когда все границы растворяются и жизнь просто течет сквозь тебя. Когда я расслабилась и открылась, мое сердце и ум наполнились нежностью ко всему, что казалось мне столь болезненным и неправильным в себе. Я осознала, что любой спор, который я вела с жизнью – от легкой самокритики до крайнего переживания стыда, – все это отделяло меня от любви и осознавания, моего подлинного дома.

С тех пор много раз, особенно когда я начинала критиковать себя или испытывала напряжение, я останавливалась и задавала себе вопрос: «Что, если бы я могла принять жизнь, принять это мгновение таким, какое оно есть?» Независимо от того, какой конкретно сценарий проигрывался в моем уме, уже только одно намерение принять свои переживания усиливало мое внимание и смягчало сердце. Я все ближе знакомилась с волнами переживаний, проходящими сквозь меня, и бегущий комментарий в моем уме становился менее навязчивым, а из тела уходило напряжение. И каждый раз, когда я, сохраняя чуткость, позволяю жизни быть такой, какая она есть, я испытываю яркое ощущение прибытия, как будто заново вхожу в меняющийся поток переживаний. Когда мы позволяем всему просто быть, мы открываем ворота в жизнь, чудесную и подлинную.

Когда мы позволяем всему просто быть, мы открываем ворота в жизнь, чудесную и подлинную.

Как пишет Сторм Джеймсон: «Есть только один мир – мир, который соприкасается с вами в эту самую минуту. Есть только одна минута, в которую вы действительно живы. Эта минута – здесь и сейчас. И есть только один способ жить: принимая каждую минуту как неповторимое чудо».

Мы все способны прийти к радикальному принятию – ясному распознаванию и сочувственному осознаванию, которые и есть наша подлинная природа. Но так как мы довольно легко впадаем в состояние транса неполноценности, нам необходимы одновременно искренняя решимость и действенные практики, чтобы пробудить ум и сердце. Учения и медитации, предложенные в этой книге, относятся к богатому духовному наследию, которое в течение веков направляло людей, ищущих подлинный мир и свободу. На духовном пути радикального принятия мы не боремся за совершенство, а скорее учимся любить себя и обретаем целостность.

Направляемая медитация: випассана. Практика осознанности

Буддийская практика для развития осознанности называется випассана. Дальше я дам небольшое введение в эту практику. Вы можете записать аудио или попросить кого-нибудь читать ее вам, пока не освоите ее.

Сядьте так, чтобы вы могли сохранять бдительность – позвоночник выпрямлен, но при этом вы не скованы. Это положение должно быть расслабленным. Закройте глаза и пусть ваши руки покоятся без усилий. Направьте свое осознавание на различные части тела, и там, где возможно, отпустите напряжение.

Мы очень легко погружаемся в свои мысли, поэтому випассана начинается со сосредоточения на дыхании. Использование дыхания в качестве основного объекта осознанности позволяет успокоить ум. Вы сможете быть бдительными к потоку жизни, который проходит через вас.

Сделайте пару полных вдохов и выдохов, и потом позвольте своему дыханию быть естественным. Обратите внимание, где вам легче всего обнаружить дыхание. Возможно, вы почувствуете, как оно входит и выходит из вашего носа. Возможно, вы почувствуете дыхание возле ноздрей или на своей верхней губе, возможно, почувствуете движение грудной клетки или живота. Осознавайте дыхание в одной из этих областей, например, там, где чувствуете его наиболее отчетливо.

Нет необходимости контролировать дыхание, цепляться за него или фиксировать на нем внимание. Нет «правильного» способа дышать. Осознайте, что действительно представляет собой дыхание – изменчивый поток ощущений.

Вы обнаружите, что ум естественным образом погружается в мысли. Мысли – не наши враги, и вам не нужно избавляться от них. Скорее вы учитесь распознавать их появление, не увлекаясь сюжетными линиями. Когда вы замечаете появление мыслей, вы можете подумать о них, как о старых знакомых: «Мысли, мысли». Потом, безо всяких оценок, мягко вернитесь непосредственно к дыханию. Пусть оно будет вашим домом, точкой вашего осознавания. Возможно, вы будете замечать и другие явления – шум проезжающих машин, тепло или холод, чувство голода – все они могут присутствовать как фон, не отвлекая вас.

Если какое-то ощущение становится интенсивным и требует внимания, сделайте его основным объектом осознанности. Вы можете ощущать жар или озноб, зуд, покалывание или ломоту. Сохраняйте мягкое, открытое осознавание и просто чувствуйте эти ощущения, как они есть. Приятные они или неприятные? Если вы пристальнее в них всматриваетесь, становятся они более интенсивными или исчезают? Обращайте внимание на то, как они меняются. Когда эти ощущения утратят свою интенсивность, верните осознанность на дыхание. Если же они настолько неприятные, что вы не в состоянии относиться к ним уравновешенно и спокойно, без колебаний снова возвращайте свое внимание на дыхание.

Таким же образом вы можете направлять осознанность на сильные эмоции – страх, грусть, возбуждение, горе. Встречайте каждое переживание с ясным и доброжелательным осознаванием, не цепляясь и не отвергая то, что происходит. Как эта эмоция ощущается в вашем теле? Где вы ощущаете ее наиболее отчетливо? Она неподвижна или движется? Насколько она велика? Каковы ваши мысли сейчас? Взбудораженные и яркие? Однообразные и скучные? Ваш ум напряжен или открыт? Замечайте, как меняются эмоции, когда вы обращаете на них внимание. Становятся они более интенсивными или ослабевают? Перетекают вдруг в друга? Гнев в печаль? Счастье в спокойствие? Когда эмоция больше не требует вашего внимания или захлестывает вас, или вы не знаете, куда направить внимание, расслабьтесь и вернитесь к дыханию.

Отдельные ощущения, эмоции и мысли, которые возникают во время практики осознанности, не так важны. Но наша готовность сохранять спокойствие и уделять внимание своим переживаниям, какими бы они ни были, засевает семена радикального принятия. Со временем мы научимся относиться к нашим преходящим переживаниям, в медитации и в повседневной жизни, с ясностью и добротой.

Глава 3

Искусство паузы: сидя под деревом Бодхи

Довольно. Хватит пары слов.

Нет слов – дыханья хватит.

А замер – просто рядом сядь.

Открытыми быть жизни мы не могли —

так жизнь прошла.

Но вот мы здесь.

Мы здесь.

    Дэвид Уайт. Перевод Г. Власова

В 1950-х годах перед несколькими хорошо обученными пилотами ВВС США поставили крайне опасную задачу – они должны были летать на такой высоте, на которой ранее никто не летал. Когда они вышли за пределы плотных слоев атмосферы, они к своему ужасу обнаружили, что обычные законы аэродинамики там не работают. Том Вулф описывал это в книге «Нужная вещь»: «…самолет может войти в плоский штопор, как миска с кашей на навощенной пластиковой стойке, после чего начнет падать – не планировать и не пикировать, а именно падать, как кирпич…»

Первые пилоты, которые столкнулись с этой проблемой, лихорадочно пытались стабилизировать самолет, выполняя одно действие за другим. Чем яростнее они тянули рычаги управления, тем более неуправляемым становился полет. В беспомощности они кричали: «Что нам делать?», взывая к пункту управления полетами, и разбивались насмерть. Произошло несколько трагических случаев, прежде чем один из пилотов, Чак Йегер, случайно нашел решение.

Когда его самолет потерял управление, Йегер вылетел из кресла и потерял сознание. Пока он был в таком состоянии, его самолет стремительно приближался к земле. Через 11 километров самолет снова вошел в плотные слои атмосферы, где уже можно было применить обычные летные техники. Пилот пришел в себя, выровнял самолет и успешно приземлился. Он нашел единственный способ остаться живых в этой отчаянной ситуации: ничего не делать. Убрать руки с рычагов управления. И, как говорит Вулф, такое решение было «единственно возможным выбором». Оно противоречило всей предыдущей тренировке летчиков и даже основным инстинктам выживания, однако сработало.

В нашей жизни часто случаются ситуации, которые мы не можем контролировать. Мы оказываемся в обстоятельствах, в которых ни одна из наших стратегий не работает. Беспомощные и обескураженные, мы лихорадочно пытаемся как-то управлять происходящим. У нашего ребенка падает успеваемость, и мы выдаем одну угрозу за другой, пытаясь приструнить его. Кто-то нагрубил нам, и мы ту же наносим ответный удар или ретируемся. Мы допускаем ошибку на работе и пытаемся любой ценой скрыть или исправить ее. Мы идем на эмоциональные столкновения, нервно вырабатывая стратегию. Чем больше мы боимся неудачи, тем лихорадочнее работают наши ум и тело. Наши дни наполнены постоянным движением: планированием и беспокойством, привычными разговорами, согласованиями, телефонными звонками, покупками, смотрением в зеркало.

Когда мы делаем паузу, мы не знаем, что произойдет дальше.

Что бы произошло, если бы в разгар всей этой активности мы бы сознательно сняли руки с пульта управления? Только потеря сознания позволила Чаку Йегеру отказаться от непреодолимого стремления все контролировать. Что, если бы мы намеренно прервали все свои мысленные вычисления и суету, и просто сделали паузу и обратили внимание на внутренние переживания?

Умение брать паузу – это первый шаг в практике радикального принятия. Пауза – это приостановка деятельности, временное невовлечение, когда мы не движемся ни к какой цели. В отличие от отчаявшихся пилотов, мы больше не спрашиваем, что делать. Паузу можно взять посреди почти любой нашей деятельности, например, на несколько часов или лет нашей жизни. Мы можем взять паузу и выйти за пределы повседневной жизни – уйти в ретрит, провести время на природе или взять отпуск за свой счет. Мы можем сделать паузу в разговоре, опустив то, что собирались сказать, и по-настоящему выслушав нашего собеседника. Так мы сможем полностью побыть с другим человеком. Мы можем сделать паузу, когда что-нибудь приведет нас в восторг или опечалит. Мы просто позволим этим чувствам проявить себя. Во время паузы мы перестаем делать то, чем занимались до этого – думать, говорить, ходить, писать, планировать, беспокоиться, есть. Вместо этого мы должны всецело присутствовать в настоящем моменте, быть внимательными и, зачастую, физически неподвижными. Вы можете попробовать прямо сейчас: отложите книгу в сторону и просто сидите, ничего не делая. Отмечайте, что вы испытываете.

По своей природе пауза ограничена во времени. Мы возвращаемся к нашим занятиям, но уже с большей осознанностью. Теперь нам легче сделать правильный выбор. Во время паузы, например, перед тем как вонзить зубы в шоколадный батончик, вы можете распознать дрожь предвкушения, и, возможно, смутное чувство вины и самоосуждения. И потом съесть батончик, наслаждаясь его вкусом. Или же мы можем решить, что лучше пойти на пробежку, а батончик отложим в сторону. Мы не знаем, чего ожидать после паузы. Но, прерывая наше привычное поведение, мы создаем возможность для новых и конструктивных способов реагировать на наши желания и страхи.