Талисман Цезаря

– Как бы то ни было, возвращайся домой, мальчуган, – проговорил старый ростовщик. – Что сделано, то сделано. Коссуции назад пути нет, теперь у нее совсем иная жизнь. И не тревожь ее покой, который она только-только обрела в храме. Видно, такова воля богов для нее и для тебя.

– Воля богов? – воскликнул Юлий. – Ну уж нет! Есть только моя воля! – юноша вскочил на коня и вновь устремился во тьму.

Уже было совсем светло, когда он подъехал к храму Весты. Первое, что увидел Юлий – это высокое дерево, по стволу которого струился, словно солнечный водопад. Это развевались под легким утренним ветерком чудесные волосы Коссуции. Такова была традиция: каждая новая жрица остригала свои косы и приносила их в дар Весте, прикрепляя на священное дерево. Ворота были закрыты, но Юлий, встав на спину коня, перелез через ограду и оказался в запретном саду храма. Он подошел к дереву и припал губами к волосам возлюбленной.

– Что ты делаешь, нечестивец? – услышал он грозный окрик.

Юноша обернулся. Перед ним стояла высокая гордая женщина, верховная жрица храма.

– Это локоны моей невесты, прекрасной Коссуции, – сказал Юлий.

– Здесь нет ни невесты, ни Коссуции, – проговорила верховная жрица. – Эту деву ныне зовут Аманта Гортензия. Аманта – значит «возлюбленная». Твою Коссуцию возлюбила Веста и дала ей новое имя, Гортензия. Аманта Гортензия служит великой богине и тебе она больше не ровня. Уходи, ибо своим присутствием ты оскверняешь святость этих мест.

Юлий встал на колени.

– Сжалься надо мной, величайшая из жриц, – умоляюще сказал он. – Коссуция была моей невестой. Мы стали жертвами подлого обмана. Позволь мне поговорить с ней.

– Это бесполезно. Чтобы ни произошло между вами, ей уже нельзя вернуться к людям. Разве только в гробу, – недобро усмехнулась верховная жрица.

– Я не сделаю ничего плохого этой девушке, – продолжал умолять Юлий. – Я лишь скажу, что не виноват перед ней. Пусть она не таит зло или обиду на меня… Я не хочу, чтобы проклятие весталки пало на мой дом и родных.

– А, ты хочешь получить прощение у служительницы великой Весты? – проговорила довольная женщина. – Что ж, попробуй.

Она кликнула рабыню и приказала ей позвать жрицу Аманту Гортензию.

Когда Коссуция появилась на дорожке сада, то Юлий сначала даже не узнал девушку. В сиянии утреннего солнца, прямая, надменная, с копной коротких белокурых волос, она казалась подлинным воплощением самой богини.

– Этот человек хочет поговорить с тобой, – сказала верховная жрица. – Я оставляю вас наедине, но помни, что ты уже поклялась Весте. Твое сердце и тело отныне принадлежат только ей.

– Я не разочарую великую богиню, – четко проговорила Коссуция.

– Я это знаю, – кивнула верховная жрица, – ты обещаешь стать лучшей из служительниц Весты. И, может быть, однажды даже займешь мое место. Будь же благоразумной, девочка, – неожиданно мягко прибавила женщина.

– Я не предам ни великую богиню, ни тебя, госпожа, – вновь отчеканила Коссуция. – Я давно уже сделала свой выбор.

Верховная жрица, улыбаясь, удалилась.

– Коссуция, ты ли это? – воскликнул Юлий. Он взял девушку за руку, но юная жрица величественно отстранила молодого человека.

– Не прикасайся ко мне, несчастный, – сурово проговорила она. – Я священная дева Весты. Что тебе нужно от меня?

– Коссуция, я пришел тебе сказать, что мы стали жертвой чудовищного обмана. Я знаю, тебе сообщили, что я женился, но это ложь. Я по—прежнему свободен и принадлежу лишь тебе. Это моя мать, желая склонить меня к браку с дочкой своего любовника, устроила эту интригу с письмом. Она знала, что я, за все сокровища земли и неба, не откажусь от тебя. Мне же она сказала, что это ты бросила меня и ушла в храм. Я не поверил, поехал в твой дом, и только там узнал от твоих родителей о письме, которое написала моя мать. Аврелия всех обманула. Клянусь самим Юпитером, я ни в чем не виноват!

– Мне безразличны твои оправдания, – холодно проговорила Коссуция.

– Но почему? – закричал Юлий. – Как ты можешь так быстро отказаться от нашей любви? От нашей безграничной, как мир, любви!

Коссуция вздрогнула и побледнела.

– Я ничего не забыла, я похоронила в своем сердце любовь, – прошептала она.

– Все, что произошло с нами – жестокое недоразумение, – возбужденно продолжал Юлий, – но теперь все выяснилось. Наша любовь с нами. Я пришел за тобой. Я заберу тебя отсюда, и мы уедем далеко-далеко. У меня есть деньги, ты не будешь голодать. Мы поженимся уже сегодня и бросим этот проклятый город.

– Это невозможно, – покачала головой Коссуция.

– Но почему? – воскликнул Юлий. – Ты боишься богини? Думаешь, она разгневается на нас? Нет, Веста – хранительница домашнего очага, любовь и брак для нее священны. Она все поймет и будет на нашей стороне.

– Не в этом дело, – печально вздохнула весталка.

Юлий взял девушку за руку, но теперь она не оттолкнула юношу. Рука Коссуции была влажной и чуть дрожала.

– Ты опасаешься преследований со стороны моей матери, твоих жриц и консула? Не бойся, любимая, я сумею тебя защитить, я же сказал, что у меня есть деньги. К тому же, в моих жилах течет кровь богов, кто посмеет поднять рука на потомка самой Венеры?

– Я никого не боюсь, – проговорила Коссуция, – ни богов, ни людей. Но есть силы, превышающие могущество всего живущего на земле и в мире непознанном. Я говорю о силах Судьбы. Это не твоя мать и не Цинна разлучили нас, так пожелала Фортуна, и те, кто причинили нам зло, стали лишь орудием в ее руках. Нам осталось только смириться с выбором Судьбы.

– Смириться? – в ярости закричал Юлий. – Никогда!

– Борьба с Фортуной бесполезна, она все равно одержит верх, – с грустью сказала Коссуция. – Иди путем, который предначертан тебе и принимай ее милости и удары, как повеление разума, не доступного пониманию смертных.

– Я не оставлю тебя, моя Коссуция, и Фортуна – не указ мне! Пусть она хоть лично явится сюда и прикажет мне расстаться с тобой! Пойдем, любимая, – Юлий обнял Коссуцию и попытался увести ее, однако девушка вновь стала холодной жрицей.

– Уходи, – властно проговорила она, величественно отстраняя Юлия. – Я все сказала. Я люблю тебя, но нам не быть вместе. Прощай.

Коссуция гордо повернулась и неторопливым, царственным шагом, прямая и надменная, пошла по дорожке сада, ведущей к храму. Юноша не видел, что из глаз суровой служительницы богини текли слезы.

Шатаясь, Юлий вышел из святилища, он и сам не знал, каким образом добрался до дома. Все перед ним плыло, он даже не понимал, куда идет, голова страшно болела. Переступив порог фамильного особняка, Юлий потерял сознание.

ГЛАВА 4. КОРНЕЛИЯ И ВЕСТАЛКА

Все усилия домашних врачей оказались тщетны. Не смог помочь и лекарь, привезенный Цинной. Юлий, бледный, почти без дыхания, неподвижно лежал на своем ложе, и жизнь медленно, но неумолимо таяла в этом еще совсем юном теле. Аврелия была в отчаянии.

– Боги, кто мне поможет? Кто вернет мне сына? – металась она по просторным комнатам особняка. – Это мне наказание за то, что я совершила! Я проклятая мать!

Корнелия была в доме Юлиев. Она подошла к женщине.

– Боги милостивы, госпожа. Будем молиться за твоего сына.

– Выслушай меня, девочка, ты должна это знать! – порывисто воскликнула Аврелия. – Это касается и тебя.

Женщина, сев на мраморную скамеечку возле Корнелии, рассказала о любви Юлия к незнатной девушке Коссуции, о своих честолюбивых планах, об интриге с письмом, о том, как несчастная Коссуция чуть не покончила с собой и об отчаянии Юлия, ставшего для него роковым.

– Вот, за что теперь карают меня боги, отнимая мою единственную радость в жизни! – воскликнула Аврелия. – Мое оправдание лишь в том, что я хотела счастья для сына. Я не желала, чтобы мой благородный и прекрасный мальчик связал свою жизнь с этой ничтожной плебейкой, недостойной даже подавать ему сандалии. И прости меня, девочка, что я воспользовалась твоим именем ради блага сына.

Во время этого бурного монолога Корнелия не перебивала женщину, но лишь с состраданием и печалью смотрела на нее.

– Ты совершила много зла, госпожа, – сказала Корнелия. – Предала людей, пришедших тебе в трудную минуту на помощь, обманула их дочь, причинила страдания сыну. Просить прощения надо не у меня и даже не у богов, но у Коссуции. Самой большой жертвой в этом заговоре стала она. Юлий еще жив, и у нас есть надежда, что он вернется к людям и к нам; родители Коссуции – мудрые люди, повидавшие много, они, я уверена, все же, в глубине души, не очень-то и верили в брак их дочери с потомком Венеры. Но бедняжка Коссуция! Девушка искренне полюбила твоего сына, и ее любовь оказалась столь глубокой, что она отреклась от мира. Она жива, но это не жизнь человека. Коссуция отныне принадлежит богам. Во мраке и тайне пройдут ее годы, ни счастья материнства, ни любви тела и души, ни радостных праздников, ни веселья не будет для этой девы. Вот, кто должен выслушать твою исповедь и сказать решающее слово.

Аврелия подняла голову, ее глаза разом стали сухие.