Московский фантастис

– Только вот место неудачное. – еле дыша, сказал он. – Здесь, рядом, склад начертательной комнаты…

– И что там? – спросила она, прекрасно понимая, что у нее опущенной вниз руке.

Северин выдохнул.

– Я храню много секретов, у нашего будет хорошая компания.

– Нормально.

Она отпустила его и подошла к двери.

– Стойте, Вера Павловна, – он подошел к небольшому рычагу в стене у двери. – Я бы включил свет в коридоре, а то у нас всякое ходит. – он звонко щелкнул переключатель, под дверью появилась светлая полоса, и действительно, по-хорошему, ему надо было отворить дверь, с ловкостью паука бросить Веру Павловну в темный проем склада и там, торжественно сдаться ей, целуя все, что она скажет ему целовать, и взять все, что она прикажет ему взять. Упасть на пол, исполнять ее волю, разбиться под ней, с криком, и уронить затылок на плиточный пол. Закрыть глаза. Исчезнуть. Этого хотело зло внутри. Этого желал змеиный узел. Очень. Но было еще что-то, темнее этого. Из распахнувшейся двери на Веру Павловну повалил утренний майский туман, на голове у волшебницы ловко оказалась птичья клетка и одним настоящим пинком, (да простит его тетушка), Вера Павловна вылетела из кухни в неизвестность. Дверь захлопнулась, рычаг рванул вниз, в темном дверном проеме показался Нож. Он был фиолетовый.

– Вот ты где… – сказал он хриплым голосом.

– Да.

Северин тут же пустил отца, ударил по кнопке на чайнике, высыпал на стол перед ним английских булавок из кармана. С каждой открытой булавкой Нож дышал тише и под конец почти не шипел от боли, пока двигал руками, шеей, корпусом.

– Аделаиде нужны ножницы. – сказал мужчина. – Специфичность. Они с Андреем должны быть уже близко.

– А Оксана?

– Она из тех, кто предпочел не драться с Морозом.

Волшебник вынул из пазов ящик с ножницами, положил на пол и сел на колени перед ним.

– Твой коридор, пап. – начал он. – В меня ни разу не попали.

Нож рассмеялся.

– Ох, как ты побежал, как побежал… как заяц! Мне было так смешно, я еле поднял свист…

– Ты крутой.

– Ай, дудки. – махнул он рукой. – Одно меня спасает: пятерка для меня оптимум. Шаг вверх, вниз – полная задница.

В кухню ввалились Андрей и Аделаида. В тетушкином боку до самого поднятого вверх локтя торчали ледяные стрелы, а в противоположной руке она все еще держала свою саблю абсурда. Та была в крови по самую рукоять. В сознании же ее держал только горящий синим светом камень в тюрбане. У Андрея был изящный порез от уха до уха вдоль линии волос, как при неудачном скальпировании. По его лицу стекала кровь, резво, как вода.

– Ничего себе! – сказал Северин, принимая на руки родное израненное тело. Он тут же уложил ее на деревянный пол, шумно перевернул ящик с ножницами.

– Мы проиграли законную битву по причине бегства с поля битвы. – сказал Андрей.

– Но выиграли, потому что выпустили магов в Голых Лыдках. – сказал юноша, откусывая секатором ледяные стрелы как только мог близко к телу тети. Для приличия она закрылась рукой.

– Ты бы видел, Северин, лицо Мороза: сколько жизней помню, все время белым было гораздо важнее просто махать кулаками и оставлять потомство, нежели вычислять и рубить корни великому Делу Тьмы.

– В большой драке они обретают себя, как мы обретаем себя в мелкой подлости. – прокаркал Нож.

– Что, дед прям настолько жесткий?

– Да даже не он! – поднял голос Андрей. Он был в возмущении. – Он тоже, конечно, наподдал, но девчонка… На секунду я подумал, что она летающий воин! Она чуть меня не скальпировала. Возможно, Мороз будет брать ее на работу. Уж больно ему понравилось это зрелище.

– Не переживай, Андрей. – Северин снимал с ключиц тетушки ее замысловатые серьги и скреплял ими рану у нее на боку. – Даже если она хорошо машет кулаками, у нее череп как у банки с килькой. Я бы дал ей покрепче, если бы знал, что надо.

– Что, правда?

– Я себе голову оторвал, а она поверила…

– Ах, ладно. – махнул Андрей. – Если ее попрет вверх, понизишь до человека, как того огненного мальчика.

Маг безумия склонился над тетушкой.

– Не больно. – сказал он громко.

Ее белая рука, колотила по полу, но она не кричала и даже не скулила. Камень на лбу сиял.

– Не больно. – наконец сказала она.

Северин поднял лицо на Андрея.

– А год назад ты меня чуть не убил за шутку с огненным человеком.

– И сейчас бы убил.

– Зато он теперь не жжет.

– Зато он теперь он инвалид.

– Он обычный человек. Это тоже достойно.

– Нет. – сказал Нож. – Северин, нет. Потерять силу – это живая смерть. И я умру, когда это со мной случится.

– Я знаю. – сказал он тихо. – Только вот в чем отличие этой смерти от той, что ты уже пережил?

За шторой его спутанных волос было видно скривившиеся губы.

– Жестокое существо. Ты отнял и гордишься? Ты убил, и упрекаешь меня в том, что мне хватило сил не умереть на месте? Ты смеешься надо мной? Ты вообще человек? Плясать на костях на моих, ты человек?!

– Прости.

– Никогда.

– Я не христианин. Мне и не нужно глобальное прощение. Я лишь причинил боль своим вопросом и извиняюсь за это.

Ведьма тут же открыла глаза и наконец-то разжала рукоять сабли.

– Не смейте ругаться, идиоты.