Обещанная Клятва

– Это очень серьезное обвинение, Мирослава, за которое вы можете понести наказание. Вы же сами сказали, что не знаете, что было в той коробке.

– Не знаю, – выдыхает Мира, опуская глаза.

– Может, там была обычная хрустальная ваза, или что-то еще. И все же, вы пришли с таким громким заявлением, не боясь последствий. И что я должен делать с этой информацией? Как мне это проверить?

– А камеры?

Мира подняла на него глаза, готовясь к атаке, и уже сделала вздох, но…

– Я уже просмотрел записи с камер, и вас там нет, – сообщает он, снова обращая внимание на экран компьютера.

– Что это значит? Возможно, вы пропустили, и стоит еще раз взглянуть, – подметила Мира.

– Хорошо, я просмотрю еще раз, но не уверен, что что-то изменится. Подождите здесь. Никуда не уходите.

Мужчина покинул кабинет, оставив Миру нервничать. Что она делает? Зачем пришла? Вот, глупая! Очевидно же, что ей никто не поверит. Следователя не было больше двадцати минут. Когда он вернулся и сел на место, девушка ощутила то, в каком неприятном положении она находится сейчас. Его выражение лица стало еще угрюмее.

– Что ж, мы проверили записи с камер еще раз, как вы просили, и не хотелось бы сильно разочаровывать, но вас там нет. Нет внутри, и нет снаружи. Нигде.

– Но я была там. Точно говорю. Виделась со Степаном Рудольфовичем и говорила с ним об отце больше часа.

Снова возникла тишина. Поначалу он просто смотрел на нее, словно на сумасшедшую. Молчал, пытаясь понять, что делать дальше. Еще никто не приходил к нему с требовательным признанием о совершенном преступлении. Особенно, из семьи Громовых или Багировых. Мира ощутила сильную неловкость. Ситуация непростая. Получается, что она пришла зря? Мужчина выдохнул и начал говорить вкрадчиво и осторожно:

– Мирослава Ростиславовна, еще одно слово, и мне придется принять меры и вызвать медицинский персонал. Если вы решили пошутить, то это не место для игр. Не стоит играть с огнем, а иначе вы будете задержаны до конца расследования. Уверяю, оно затянется надолго. Камеры у нас холодные и не оснащены удобствами. И с едой проблемы. Вы понимаете, о чем я?

– Понимаю, но…

– Мирослава, я не шучу! Моя семья в хороших отношениях с Давидом. Будет проблематично объяснять им и журналистам причины вашего нахождения в камере.

– Понимаю, – прошептала она, опуская глаза.

– Хорошо, давайте поговорим начистоту. У вас проблемы с дядей?

– У нас очень натянутые отношения. Мы никогда не были близкими людьми и не будем.

– В вашем голосе чувствуется вражда и ненависть.

– У нас не просто вражда, а война. Вы не понимаете…

– Я все понимаю. Но прежде чем вы продолжите настаивать, предлагаю хорошо все обдумать, чтобы избежать печальных последствий в дальнейшем. Не усложняйте себе жизнь.

– Вы не знаете Давида Багирова, – заметила ему девушка.

– Я прекрасно знаю, кто он, Мирослава Ростиславовна. И если он и замешан в чем-либо, то я обязательно разберусь с этим, несмотря на его статус и возможности. Даже если придется пойти против своей семьи. На вашем месте, я не стал бы продолжать эту дискуссию и пошел бы домой.

– Значит, я могу просто уйти?

– Не вижу причин вас держать здесь. С вашей стороны все выглядит, как нелепая шутка. Попытка оболгать человека и повесить на него вину за серьезное преступление. Я буду добр к вам и все, что вы сейчас произнесли, останется исключительно между нами в стенах этого кабинета.

– Что происходит? – раздалось за спиной Миры. – Почему моя племянница здесь? За что ее задержали?

Давид ворвался в кабинет следователя. Мира не повернулась к дяде, продолжая сидеть к нему спиной и смотреть на Захара.

– Добрый вечер, Давид Радикович. Ее никто не задерживал. Девушка пришла к нам сама, – сообщил мужчина.

– Что это значит? По какой причине?

– Это правда, Давид, я пришла сама, – ответила Мира.

– Мирослава Ростиславовна пришла, чтобы…

– У меня украли кошелек. Я пришла, чтобы написать заявление.

Давид стих и выдохнул. Он смотрит на Захара. Тот пожимает плечами, соглашаясь со словами девушки.

Любое слово, сказанное Мирой, опровергнет запись, на которой ее нет. А значит, она не приезжала в отель, не была в номере 205 и не говорила со Степаном. Эта ситуация ее сильно разозлила и озадачила. Мира поднялась на ноги и повернулась к Давиду. Одарила его диким, враждебным взглядом. Давний друг? Как же! Скорее, еще один конкурент в битве за власть. «Что за игру ты затеял, Давид?» – задалась она вопросом.

– Забирайте свою племянницу и не тратьте мое время, – резко выдал Захар и кивнул на дверь.

Давид берет девушку под локоть и подводит к двери.

– Да, Мирослава Ростиславовна, – подал голос следователь. И когда девушка повернулась, он продолжил: – Я возьму во внимание все то, что вы сказали, и постараюсь разобраться в этом в ближайшее время. А как что-то узнаю, то сообщу вам.

Мысли о том, что ей поверили, кружили в голове, словно пчелки. Но как именно Захар воспользуется данной информацией, чтобы что-то узнать? Все, что произошло сейчас, выглядит нелепой шуткой. Как объяснить ее исчезновение с записей? Знать бы, кто этот шутник и что он хочет?

Сейчас она сидит в машине рядом с Давидом и смотрит в окно.

– Зачем приперлась в полицию?

– Чтобы написать заявление о краже.

– И все?

– Тебя что-то тревожит, Давид? – задала она вопрос, повернувшись к нему. – Ты так спрашиваешь, будто я могла раскрыть ему какую-нибудь тайну. Или же, наоборот, узнать. Боишься чего?

Давид молчал.

Глаза Миры начали понемногу наливаться слезами. Стало тяжело что-либо говорить, но она продолжила:

– Что было в той коробке?

– Сувенир, – ровно ответил он.

– Какой?

– Памятный. Ручной работы. Который стоит кучу денег, – злится мужчина.

– На месте взрыва в номере Степана Рудольфовича нашли детали от взрывчатки, – заметила девушка.