Чокнутая будущая

– Чай, кофе? – наконец вежливо и безлико произнес он.

– Кофе, пожалуйста.

– Мирослава?

Я вздрогнула.

Сегодня мне казалось, что мое имя на его губах – как звук щелкающего курка.

– Мне ничего не нужно, – пробормотала я, не поднимая глаз.

– Ты шла пешком по такой жаре. Неужели не хочешь пить?

В горле немедленно пересохло.

Я кивнула – едва-едва, не уверенная в том, что киваю в реальности, а не в своем воображении.

Что со мной такое? Судьба стучалась мне в сердце, вызывая ощущение свободного падения.

– Володь, – это, очевидно, в интерком, – принеси нам два кофе и бутылку холодной воды, пожалуйста… Римма Викторовна, что-то случилось?

– Случилось, – в ее голосе зазвенела светлая печаль. – Олег разбил машину вчера вечером. Но он ни в чем не виноват, в него въехали.

– Он цел?

– Он-то да.

А машина, очевидно, нет.

Олег – сын Алеши и Риммы Викторовны, студент.

В какой еще семье мать помчится с такими новостями не к отцу ребенка, а к его дяде?

– Понятно, – голос Антона снова стал безликим. – Хорошо, что цел.

В кабинете воцарилось неловкое молчание.

Римма Викторовна была актрисой, а не сценаристом, она не умела заполнять паузы, но умела наполнять их смыслом.

Это была очень напряженная, звенящая пауза.

Ненавижу такие.

Кажется, что можно сгореть от неловкости.

Каждый из них понимал свою роль. Она просительница (недавно дважды ею была я, так себе удовольствие). А он вечный должник своего брата, раздающий долги его детям, и это не вызывало у Антона ни малейшего сопротивления или сожаления. Это не вызывало в нем ничего, он привык.

– Экзотическая, – громко сказала я, не в состоянии больше находиться внутри этой ужасной паузы. – Антоша, ты знаешь, что я самая экзотическая жена твоего брата? В театре только и разговоров об этом было! А ты ходишь в театр, Антон?

Откинувшись назад, панамкой к окну, я посмотрела наконец на него – прямо в глаза.

В них плескалось облегчение.

Видимо, Антон тоже не любил напряженных пауз.

– Богиня, тихоня, интеллектуалка, – негромко сказал он с легкой улыбкой не на лице, а где-то на дне своих глаз. Повторил определения первых трех жен Алеши и вспомнил мой вопрос: интересно, какой женой стану я. – Вот и ответ. Я редко бываю в театре, Мирослава.

– И очень зря, – включилась Римма Викторовна, мало что понявшая, но поймавшая за хвост тему для легкой болтовни. – Театр – это настоящее чудо, доступное каждому. Антон, ты ведь еще не был на Алешиной премьере, правда? Он так глубок в образе дяди Вани, столько новых оттенков придал этой роли!

– Я не разбираюсь в таких вещах, – отмахнулся Антон.

– Боже, – рассмеялась она хорошо поставленным грудным смехом. – Я же не на лекцию по астрофизике тебя приглашаю. Не надо ни в чем разбираться, надо чувствовать! Мирослава, ну возьми хоть ты над ним шефство, ты же стараешься не пропускать Алешины спектакли.

– Шефство? – повторила я, не двигаясь и не отводя глаз от Антона. – А что взамен? Вы дадите мне звездочку жены-отличницы?

Зашел тот же самый мужик в рабочем комбинезоне, то ли могилокопатель, то ли офис-менеджер, принес кофе и достал бутылку воды из кармана.

– У девочки интересное чувство юмора, правда? – Римма Викторовна не обратила на него никакого внимания, она снова приглашала Антона стать соучастником – объединиться против меня.

Они такие взрослые, а я такая экзотическая дикарка без зачатков хоть какого-то воспитания.

Антон встал, взял со стола бутылку воды, подошел, протянул ее мне.

– Красивая панамка, – заметил нейтрально.

Очень аккуратно, чтобы не прикоснуться к нему и кончиками пальцев, я взяла бутылку. Открутила крышку. Сделала большой глоток.

Оказывается, я умирала от жажды.

Как это я не поняла раньше?

– Спасибо. – Это было и за панамку, и за воду, за все сразу.

– Где ты так ободралась?

– А я говорила Мирославе, что Алешина жена просто обязана следить за своим внешним видом, – вздохнула Римма Викторовна.

И в этот момент мы с Антоном переглянулись – так переглядываются школьники, которых отчитывает надоедливый учитель.

А потом он вернулся за свой стол, к кофе, к богине.

А я осталась на подоконнике.

Ободранная, но довольная.

– Значит, решено, – заявила Римма Викторовна, – я закажу для вас пригласительные на субботу.

– Удивительно, – буркнула я, – такой взрослый мальчик, а тетушка до сих пор выбирает ему друзей. Римма Викторовна, вы не думали, что Антон не нуждается в компаньонке и наверняка у него сто тысяч девушек, которых он может пригласить с собой?