Хана Американа, или История маленькой женщины

Как позже я узнала, в США все туалеты бесплатные, поэтому для иностранца было первым шоком, когда пришлось сначала отстоять мавзолейную очередь, а потом заплатить 20 рублей за двухминутное посещение сомнительного по чистоте публичного места.

Дина долго не было видно. Через какое-то время он появился из подвала с застывшими от удивления глазами. Первый вопрос был:

– У вас что, туалеты платные?!

– Да, – ответила я. – А у вас они что, бесплатные? – В этот раз была удивлена я.

– Вы даже на туалетах делаете деньги? И кто из нас капиталист после этого?! – засмеялся он.

Дин мне рассказал, как он, заплатив за вход, ринулся внутрь помещения: билетерша, доедая жирный пирожок с мясом, волевым жестом остановила его и всучила кусок наждачной бумаги, а-ля туалетной, и полное ведро воды. В довершение сунула ему в руку с наждачкой унитазный ёршик. Изумленный американец побрел в кабинку, не зная, что со всем этим делать. В кабинке все исправно работало: и унитаз был цел, и смыв исправен. Выйдя оттуда, вернул женщине ее добро нетронутым.

Позже Дин задавал мне вопрос: «Что это было?», но увы, ответа у меня нет и по сей день. Думаю, после таких случаев у иностранцев и рождаются слухи о «загадочной русской душе».

Я вспоминала приключения Дина в Сибири и в темноте машины тихо улыбалась. Через 10 минут такси въехало в хорошо освещенный Иркутск и взяло курс на аэропорт, еще через 15 мы припарковались у главного здания. Прохладный, свежий апрельский воздух ударил в ноздри, разбудил последние спящие клетки мозга. Расплатившись с водителем, мы с дочерью закатили наши многочисленные сумки на досмотр. За лишний багаж пришлось заплатить несколько тысяч рублей, но их уже не было жаль. Наконец, все было пройдено, и мы очутились в зале ожидания. Волнение не покидало: впереди еще долгий шестичасовой перелет в Москву, а затем проверка виз и других документов для иностранного рейса. Я мысленно молилась богу, чтобы все прошло благополучно.

Вскоре объявили посадку на Москву. Еще через полчаса мы усаживались поудобнее в салоне. Хотя “поудобнее” это нельзя было назвать: рейс Иркутск – Москва никогда не был для меня удобным, это 6 часов сплошных мук и адских пыток – ни уснуть, ни растянуться в кресле, ни положить ногу на ногу.

Мы с дочерью заняли свои места, но из-за тесноты дышали в затылки впереди сидящим пассажирам, при этом получая удары в спину коленками позади сидящих. В конце концов, кое-как прижав ноги к себе и сев полубоком, стали наблюдать в иллюминатор, как самолет набирал высоту.

Через 3 часа мучений я все еще не сомкнула глаз, а мой ребенок свернулся клубочком и спал, положив голову мне на колени. Постепенно мысли куда-то унеслись, сладкая дремота овладела мозгом, что редко случалось со мной в самолетах.

Очнулась от голоса бортпроводницы: “Уважаемые дамы и господа, застегните, пожалуйста, привязные ремни, через 30 минут наш авиалайнер совершит посадку в аэропорту “Шереметьево”.

Наш стыковочный рейс “Аэрофлота” до Нью-Йорка вылетал через 2 часа. Мы с Ванессой быстро прошли проверку документов и очутились в зале ожидания внешних авиарейсов. Ценники в кафе и ресторанах светились немыслимыми по меркам сибирской глубинки цифрами: чашка кофе равнялась цене полноценного обеда во вкуснейшей столовой Иркутска.

– Мама, у меня в животе урчит, мы можем тут перекусить? – Ванесса смотрела на аппетитные круассаны на витрине.

– Может, в самолете пообедаем? Там обильно кормят, тем более скоро посадка. – Мне было действительно жаль таких денег на один кофе и круассан. Многолетняя привычка одинокой матери, выбивающейся из сил, давала о себе знать.

Дочь не настаивала: она привыкла к моему прагматизму. Оставив ее просьбу безответной, мы медленно направились к стойкам выхода на посадку.

– Мама, а как меня примут дочки Дина? Они не будут против нас? – похоже, этот вопрос мучил моего ребенка больше всего.

– Конечно, нет! Дин мне говорил, что они ждут нас, а Люси хочет подружиться с тобой. – Младшая дочь Дина была на год старше Ванессы, и мой жених страстно желал, чтобы дочери подружились и стали сестрами.

– А как я буду с ними разговаривать, я же не говорю по-английски?

– Научишься. Ты же будешь в языковой среде, а дети очень быстро учатся.

В зоне ожидания международных вылетов глаза разбегались от количества и разнообразия внешностей и национальностей пассажиров, в ушах звенело от обилия незнакомой речи на разных языках. Все шумело и пестрело.

Работники этой зоны отличались чрезмерным дружелюбием и улыбчивостью. Стюардессы той же авиакомпании, но летящие в развитую державу, беспрестанно улыбались и предлагали свою помощь.

С салоном самолета и креслами нам тоже очень повезло: я сама бронировала рейс и выбрала двухместные сиденья в конце салона. На спинках передних кресел у пассажиров сияли экраны встроенных телевизоров, там же предлагался список голливудских фильмов, которые можно было смотреть на десятке распространенных языков мира. За время перелета нас кормили 2 или 3 раза и на десерт всем раздавали превкуснейший пломбир.

Салон самолета был действительно очень комфортным и не сравним ни с одним из ранее опробованных мною. Мы с Ванессой удобно расположились в полулежачем положении, скинули обувь и надели предложенные белые тапочки. В шикарных креслах можно было лежать, сидеть, плясать, прыгать и просто наслаждаться полетом. Раньше фразу "наслаждайтесь полётом" я считала насмешкой над пассажирами эконом-класса, но этот полет полностью соответствовал состоянию наслаждения.

Мы посмотрели желанные фильмы, почитали книги, вкусно пообедали и успели поспать. Я, качая ногами, кайфовала от комфортабельности салона, сидя в кресле. Моя дочь наелась пломбира и смотрела “Гарри Поттера” по встроенному телевизору. Все 10 часов полета показались сплошным раем.

Мне захотелось увидеть себя в зеркало: все ли в порядке с макияжем? И как я буду выглядеть перед будущим мужем? “Та-ак, помаду подправлю при подлете к земле, а так вроде ничего. Ну, морщины у рта и носа уже давно появились, ничего не поделаешь, главное – не сильно морщиться на солнце, чтобы жених не заметил. И вообще, Дин меня видел уже три раза в реальной жизни, и ему все понравилось! – успокаивала я себя. – Если бы не понравилась, разве сделал бы он мне предложение? – Я с удовольствием начала разглядывать бриллиантовое колечко на безымянном пальце. – Нет, я ему не только понравилась – он в меня влюблен без памяти!” – Самодовольная улыбка тронула кончики моих губ, слегка приподняла их и углубила маленькие морщинки у рта.

Мне снова вспомнился смешной случай с женихом в Сибири, его приключения очень умиляли.

В один из вечеров мы зашли в вечерний ресторан: не терпелось показать, как весело у нас гуляют и танцуют после застолья.

На танцполе отплясывали стройные девушки 25–30 лет, задорно кидая взгляды в зал и на входную дверь в ожидании достойных “кадров”. Представительницы женского пола в этом ресторане составляли 90% всех клиентов, и только двое седоволосых мужчин за 60 совершали танцевальные движения в одном кругу с девушками.

– А где все мужчины? – вопрошал мой будущий муж, не веря своим глазам и снимая на камеру телефона удивительный для него факт.

Я, привыкшая к картине, когда девушек на пирушках всегда больше, не находила в этом ничего особенного, более того, это казалось нормой жизни.

– Дома сидят, – отвечала, даже не задумываясь.

Дин же привык к тому, что у него на Родине основную массу вечеринок и попоек составляют мужчины, процентов 70–80, а женщин всегда меньшинство. К тому же, в Америке выбор дам модельной наружности более чем скромный, по моему субъективному мнению.

Он не переставая снимал на телефон сидящих в зале и танцующих людей, ощущая себя по ошибке попавшим на женский девичник. Отснятые видео суженый тут же посылал друзьям с вопросом: «Угадай с трёх раз, где я сейчас?». Повсюду на видео плясали, ходили, сидели и стояли стройные девушки на высоких шпильках и с волосами по пояс. Тех двоих седовласых старцев, которые активно дрыгали ногами в начале вечеринки, уже не было видно: они мирно посапывали на своих стульях.

Как отреагировали друзья жениха на видео из российского ресторана, Дин не говорил, но уверена, были в полном шоке от концентрации красоты на один квадратный метр.

После принятых на душу трех бокалов шампанского наступила фаза эйфории, и душа тоже запросилась в пляс. Я, оставив жениха сидеть одного, так как он отказался выходить, пошла трясти стариной. Через 10 минут Дин усилием воли заставил себя выйти на танцпол, чтобы не бросать меня одну. Сказать, что он стеснялся, не будет правдой, он жутко стеснялся. Почти весь вечер Дин был единственным мужчиной, танцующим в кругу из 30 девушек.

Об этом он еще долго рассказывал друзьям и знакомым по приезде в Америку со все новыми подробностями, чем вызвал у всех желание посетить “эту чудную страну”.

Созерцая синюю гладь неба в иллюминаторе, я вспоминала смешные моменты с Дином и мечтала о том, что когда-нибудь напишу мемуары, и будут они не хуже, чем “Невероятные приключения итальянцев в России”.

“Дин, мой Дин Адамс. Где же ты был все годы моего одиночества и трудной молодости? – мечтательно вопрошала я. – Почему мы не встретились раньше, скажем, 10 лет назад, а то и 20? Сколько дел чудесных мы могли бы сотворить! Ах да, 10 лет назад ты был глубоко женат и не мог сидеть на сайте, а 20 лет назад не было интернет-знакомств. Ну что ж, бог захотел, чтобы встреча произошла именно сейчас, когда мне 40, а тебе 45, когда за спиной неудачные браки, трудная жизнь, предательство, обман и коварство близких. Все это – позади, а теперь нас ждет светлое будущее и много-много счастья, вот увидишь, мой милый, так и будет!”

Шел десятый час полета. Наше воздушное судно приступило к снижению. Под монотонный рев двигателей мы вынырнули их-под непроглядной белизны густых, как парное молоко, облаков и оказались над гигантским городом, который я видела только на фотографиях и в фильмах. Мы приземлялись в аэропорту Кеннеди в Нью-Йорке.

Впервые ступив на американскую землю, мы с дочерью ощущали себя, как во сне.

– Неужели это Америка? – Ванесса лицезрела воздушную гавань и, казалось, не находила разницы со своей страной.

– Видишь? – я указала в сторону сразу нескольких очень тучных работников аэродрома, туда же посмотрела дочь. – Это и есть Америка. – Страну я всегда ассоциировала с фигурами больших людей и небоскребами.

Зайдя внутрь помещения, двинулись по течению вместе с толпой пассажиров. По пути к паспортному контролю я продолжала разглядывать идущих, стоящих, говорящих работников аэропорта разных оттенков кожи, весовых категорий и комплекций. Ванесса не обращала особого внимания на людей и молча следовала за мной, рассматривая обклеенные англоязычной рекламой стены. На тот момент уровень ее английского не позволял читать и понимать смысл американских вывесок и надписей, она всего лишь узнавала знакомую рекламу.

На паспортном контроле, который внушал самый страшный ужас, нас радушно приветствовал светловолосый молодой офицер. Проверяя документы, он между делом задавал самые шутливые вопросы на английском.

– В какой штат дальше летите?

– В Северную Каролину.

– О, хороший штат, я там ни разу не был.

– Какую музыку ты любишь? – обратился к моей дочери.

– Он спрашивает, какая музыка тебе больше нравится.