Потому что счастливый! Сборник психологических сказок

Потому что счастливый! Сборник психологических сказок
Татьяна Анатольевна

Моя книга «Потому что счастливый!» – это уникальная возможность погрузиться в мир волнительного чтения и захватывающих событий. В ней вы будете переживать за Ивана и Марью, порадуетесь за Ждана, узнаете, что сильнее чар колдуньи и какую науку получили отец и сын.Ощутите волшебные моменты завораживающего состояния вашей души! Нарисуйте уникальные картины своей фантазии!Почувствуйте себя счастливым в своей мечте, в своей судьбе, в своей жизни!

Потому что счастливый!

Сборник психологических сказок

Татьяна Анатольевна

Редактор Салават Данилович Юсупов

Вёрстка и оформление Алла Николаевна Письменная

Публикация книги ТЦ Со-Творение

© Татьяна Анатольевна, 2024

ISBN 978-5-0062-4332-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Как рождаются сказки? А, действительно, как?

По-разному: и легко, и трудно, и одним махом, и неделями, и как песня льётся, и как камни ворочаются…

Но каждый раз это волшебство – и когда сказка появляется сама собой – успевай только записывать, и когда она кажется недосягаемой – нет ни образа, ни слов, ни сюжета…

Но всегда этот процесс доставляет необыкновенное удовольствие и огромное удовлетворение!

Это путешествие в неизведанные уголки твоей души, завораживающее и таинственное! Это музыка, звучащая внутри тебя! Это краски на холсте времени и пространства!

Вот он этот уникальный мир! Мир фантазии и красоты, магии и особой атмосферы, творческого вдохновения и полёта мысли!

И как бы ни рождались сказки, они всегда будут для автора его сокровищем и любимым детищем.

Мои сказки тоже появляются на свет по-разному. И всегда это открытие для меня чего-то нового внутри, незабываемые эмоции, приключения моей души! Мои сказки – мои достижения!

Сказка о волшебных предметах «На вопросы ответы имеются»

Много-много лет назад, так много, что и не помнит уж никто, на краю деревни в маленькой избушке жила девица. И звали её Всемила, всем милая, значит. Уж больно она ласковая ко всем была, приветливая да заботливая. Вот и любили её все. А как подросла и в девицу превратилась, да в такую красавицу, что и глаз не отвести, так и парни за ней бегать стали, да и родители их все хотели в невестках именно её видеть. А Всемила не только красавицей и умницей была, а ещё и скромницей и мудрой не по годам. От того ещё больше распалялись парни и хвостом за нею везде ходили. Только вот она никого не привечала и не выделяла, даже в сторону ничью взгляд не бросала. Не хотелось ей ещё родительского гнезда покидать, оставлять своих отца-матушку одних. Ведь, кроме неё у них и не было никого боле. Так и жила, радовала всех своей добротой и лаской.

Как-то в их деревне захворал один мальчуган, да так сильно, что чахнуть стал прямо на глазах, с каждым днём силы покидали его всё больше и больше. И знахарки, и лекари, да и бабки-ведуньи – все в голос твердили, что болезнь неведомая и нет у них лекарства, чтоб спасти малыша, который таял с каждым днём и каждым часом, и неизвестно было, сколь жить ему осталось. Жалко Всемиле мальчика, такой он добрый и весёлый всегда был. Радовал всех в деревне песенками своими да игрой на дудочке, а каким пастушком был – его ж все коровки да овечки слушались и мирно шли за ним на пастбище. Разве ж можно такого потерять, разве ж можно его кем-то заменить?

Что ж делать-то было, никто не знал…

– Так уж и никто? – подумала Всемила. – Бабка Яга, что живёт в лесу глухом да дремучем, уж точно знавала, поди, и не такие хвори-напастья. Лет-то ей сколь, никто ж не знал. И про неё из уст в уста говаривали – от бабок-прабабок к внукам. Неужто она не подскажет, чем же помочь малышу можно?

Всемила поделались своими мыслями с отцом-батюшкой и матушкой. Они ж только руками замахали, да в голос завопили:

– Что ль ты с ума сошла – к Бабе Яге в лес таёжный идтить. Да она и разговоры говорить не будет, а съест тебя и не подавится, а косточки твои на ветер выплюнет. И ты пропадёшь, и мальцу не поможешь. Не пустим, вот слово наше родительское. Ты ж одна у нас радость. Да на выданье, внучков понянчить хочется…

Ничего не ответила Всемила – и спорить не стала. Только как стемнелось, взяла она котомку собранную, пока родители в хлев к коровушке выходили, платок прихватила, да телогреечку – хоть лето ещё, но всё ж ближе к осени, ночки прохладные уже становятся. Перекрестилась она в доме родительском, поклонилась низко в пояс и тихонечко вышла за порог, да быстренько до калиточки и выбежала на дорогу, что мимо леса шла.

Долго ли, коротко ли путь держала Всемила, башмаки истоптала, телогреечку поистрепала, но дошла она леса дремучего и вошла в него бесстрашно, гонимая одним желанием найти лекарство для мальчугана-пастушка. Недалеко она прошла, как лес пред ней расступился, и увидела она избушку на курьих ножках, прямо как прабабка рассказывала. И слова волшебные вспомнились, и развернули они избушку к ней передом. Не успела Всемила подойти поближе, как дверь, заскрипев, отворилась и на пороге встретила её сама Яга – старушка сгорбленная в одеянии странном, увешанном всякими предметами, видать, магическими…

– Вижу, издалека идёшь. По делу, видать, пришла, – не дав опомниться, заговорила хозяйка.

– Да, бабушка, по делу, – немного придя в себя от страха, произнесла девушка. – По срочному. Помощь твоя нужна. Никто про болезнь малыша ничего и слыхом не слыхивал, ни видом не видывал. На тебя надежда, спаси мальчика.

– Да кто ж у порога вопросы решает. Заходи уж, потолкуем. Да не бойся, не съем я тебя… Сегодня… – хитро сщурив глаз, захохотала Яга.

Куда ж деваться Всемиле, сама ж пришла, решилась и вошла в избушку. И порог-то переступить не успела, как ей на плечо ворон черный уселся да глазом черным на неё глядеть стал прямо в упор.

– Кыш, пернатый. Чаво девку пугаешь. Итак, вон не дышит со страху, – недовольно, смахнув рукой с плеча птицу, заворчала Яга. – Давай-ка, накажи баньку быстренько истопить. Видишь, устала девка, отдохнуть ей надобно, – уже мягче сказала ворону хозяйка.

Всемила прошла и села на предложенную ей лавку, и тут на колени взобрался ей кот черноты невиданной, свернулся калачиком и замурлыкал. Яга его гнать не стала.

– Он вас людей по нюху чует – норов какой у вас, враз определяет. Доброту твою учуял вот и свернулся – доверяет, знать, тебе. Пока банька топится, давай рассказывай, а я чайку налью да пирог достану. С яблоками! – расхохоталась Яга, увидев некое смятение на лице девушки.

Всемила и сама не заметила, как за ароматным чаем рассказала всё без утайки Бабке. И про то, что сердцу никто не мил, и про малыша хворного, и про родителей своих, безумно её любящих, которых она оставить боится… В баньке уж попарилась и почивать на печку собирается, а Яга всё молчит…

– Утро вечера мудрее – завтра договорим. Спи! – распорядилась старуха и задула лучину…

Едва забрезжил свет в окне, растолкала Яга гостью свою ночную, умыла водой ключевою да за стол усадила, пирогами да чаем поить стала.

– Ну, что ж, раз пришла за советом, слушай, девка. На все твои вопросы ответы имеются. И ты их сама уж давно знаешь, а что не знаешь – догадываешься, а о чём ещё не догадалась, то вскорости придёт, – не давая девушке и слово вопросительное вставить, молвила Яга. – Сердцу не прикажешь – суженый твой от тебя не уйдёт! Сердцем ты почуешь его. Сердцем и увидишь. Всё будет. В своё время!

Замолчала Яга, давая девушке с мыслью собраться, уяснить речи мудрые…

– Родители твои любые, – продолжила старуха, – с тобой всегда будут. Сначала рядом, потом чуть поиздали – у тебя своя ниточка завяжется, новая… А потом и в сердце твоём… останутся. У каждого своя судьба-дорожка, нитка жизни вяжется. Прожить друг за друга не положено никому. Каждая жизнь по-своему видится и проживается… – немного призадумавшись и устремив взгляд свой в даль, на мгновение замолчала Яга.

Лишь на мгновение… Вдруг Яга встрепенулась…

– А вот пастушок-то твой в опасности – хворь сильная и быстрая. Есть одно снадобье – и жизнь в него вдохнёт и на ноги поставит. Поторапливаться тебе надобно. Так что отправляйся-ка ты к дружку моему закадычному, вредному, но он тебе поможет – скажешь от меня пришла. А путь укажет мой клубочек волшебный – ступай вслед за ним, да из виду не теряй. А то и сама пропадёшь, и мальцу не вспозможешь. – И кинула пред девицей клубок, а он и покатился – только его и видели.

Бегом припустилась Всемила за волшебной ниточкой, искать лекарство для пастушка. Не забыла ж, зачем приходила и помощи просить для кого.

Долго ли, коротко ли, но клубочек докатился до гор высоких, пещер глубоких. Делать нечего – шагнула Всемила в дыру, около которой ниточка виться закончилась. Идёт по темноте – ногой дорогу ощупывает, руками стен касается… Вдруг яркий свет озарил своды пещеры, и пред девушкой огромная комната сталася, вся каменьями драгоценными усыпанная, золотом и серебром украшенная, сундуками несчетными с жемчугами скатными и утварью расписной да золочёной уставленная. А на высочайшем, до самих вершин, троне восседает сам Кощей… Эээххх, не сказала Яга, к кому направила, видимо, чтоб раньше времени не испугалась и не отступилась… Да что уж теперь… Всемила не только дар речи потеряла, но и как дышать, забыла от страха. Стоит, не шелохнётся, только чтоб не заметил и в камень не превратил Кощей. А потом вспомнила, что сама Баба Яга направила и сказала, чтоб передала ему от неё приветы и перстень отдала в подтверждение…

– Нууу, даже и не испугнуть тебя, – как-то расстроившись, беря подарок от своей давней, очень несносной, но всё же полезной подружки Яги, сказал Кощей, приглаживая свой, уже было расправленный черный плащ. – Триста лет уж сижу, никого нет, скучно… Ну, да ладно, Яга просто так дарами не раскидывается – говори, чего надобно тебе. Вижу, смелая ты – иначе она б тебе дорогу ко мне не показала.

Всемила, немного придя в себя, поведала, за чем пожаловала, потревожив уединение столь могущественного Хозяина. Кощей любил лесть – Яга и этому научила Всемилу – с некоторыми это очень хорошо помогает: они подпускают к себе поближе.

– Ладно, ладно уж, – немного оторопев от речей сладостных, Кощей разомлел, и весь его устрашающий пыл совсем сник.

– Торопиться мне надобно, могущественный, – снова робко произнесла Всемила. – Мальчик плох совсем, не успеть могу. Мне бы снадобье…