Камин

В камине весело играл огонь.

– Приношу свои извинения, – бодро произнес Антон Альфредович.

– Похоже, вам не по себе. Возможно, я не вовремя? – последовал спокойный вопрос.

– Нет, давайте переговорим и расставим все точки над «и», – взял инициативу в свои руки хозяин дома.

– На ваше усмотрение, – повернулся к нему Аркадий.

– Тогда перейдем в кабинет, – предложил хозяин, зная, что там его место этот нахал не займет.

В кабинете, удобно расположившись за своим столом, Антон Альфредович уверенно повысил голос и… спросил совсем не то, с чего собирался начать:

– Почему обратились именно ко мне?

– Вы уже узнавали, – не преминул напомнить клиент. – Мне вас порекомендовал Николай Иванович, вы выиграли его совершенно гнилое дело. Забыли?

– Нет, – сконфужено произнес Антон Альфредович. – Конечно, он помнил: и Николая Ивановича, и то дело, о котором шла речь. Оно действительно было гнилым: помогли связи жены. Судья, это как раз и была Елена Викторовна, встала на его сторону. А главное, он хорошо помнил, что уже спрашивал об этом и не понимал, почему опять задал тот же самый вопрос?

– Если вы не хотите заниматься моим делом, – четко выговаривая каждое слово, сказал Аркадий, – можете отказаться. Но не буду скрывать: я бы хотел, чтобы вы согласились. Очень бы хотел, – подчеркнул он.

– Мне надо подумать, – неубедительно произнес Антон Альфредович. – «Где вся его твердость?! Ведь он уже взялся за дело, хотел только кое-что утвердить, и вдруг – «надо подумать».

– Ваше право. Только я уже потерял много времени, пока искал, – сказал Аркадий.

– Кого? – по инерции спросил Антон Альфредович и смутился еще больше. – Да, конечно. Я понял, если я откажусь, вы…

– Я пойму, что ошибся, – перебил его Аркадий.

И Антону Альфредовичу показалось, что в его спокойном голосе прозвучало какое-то глубинное сожаление.

– Позвольте мне подумать до завтрашнего утра.

– Тогда до завтра, – поднялся Аркадий. – Какую сумму я вам заплачу в случае выигрыша, помните?

– Да.

– А ведь дело плевое. Но извините, настаивать не имею права. Хотя скажу честно, буду расстроен и тем, что дело мое не получится, и тем, что впустую потрачено время.

– Почему? «Можете нанять другого адвоката», —сказал Антон Альфредович и пришел в ужас: такая сумма да в чужих руках?!

– Вы можете кого-то порекомендовать? – взгляд был столь четок, что казался лазером.

Но испугаться Антон Альфредович не успел, перед его взором медленно выплыла обещанная сумма.

– Кого? – настаивал Аркадий.

Сумма шелестяще плавала: уплывала, приплывала, опять уплывала…

– Василия Васильевича?

– Откуда вы его знаете? – вернулся к реальности Антон Альфредович.

– Он работал с вами, – сказал Аркадий так, будто это с ним работал Василий.

Антон Альфредович ощутил, как лапы зависти сошлись на его горле: Васька отхватывает такой куш! Ни за что!! И он спекся, поняв, что зависть просто сожрет его, если это дело попадет в чьи-то руки, кроме его собственных. Но, боясь показаться непоследовательным, все же сказал, хотя с большим трудом:

– Завтра утром я дам окончательный ответ. – Немного помолчав, добавил: – Думаю, положительный.

На том и разошлись.

Оставшись один, Антон Альфредович, как и в первый раз после визита Аркадия, оказался в каком-то необъяснимом логикой безвременьи: ни осознания реальности, ни ощущения пространства. Постепенно приходя в себя, будто выплывая откуда-то, начинал мыслить, но четко анализировать не получалось: мысли обрывались и путались.

Мало-помалу из общей неразберихи выплыли два образа: Лена и Аркадий, оба с оттенком раздражения, смешанным со жгучим желанием – подчинить. Ясности не наблюдалось ни в одном, ни в другом. Значит, требовалось немедленное прояснение. Выжидательное поведение здесь – не к месту. Зная, что сейчас Лена должна быть на работе и мобильник по приказу Вадима отключен (чтобы не мешали трудиться), Антон Альфредович набрал рабочий телефон. Никогда, хотя они с Вадимом были в дружеских отношениях, он не нарушал правила соседа-босса. Но сейчас даже если трубку возьмет сам Вадим, он потребует Лену к телефону, и пусть босс посторонится. Вадим действительно посторонился.

– Я понял, в чем причина твоего недовольства, – сказал Антон Альфредович сразу без обиняков. – Я постараюсь помочь твоему брату поступить в институт. Приходи сегодня, поговорим.

– Когда?

– Можешь прямо сейчас.

Неприятное молчание.

– Я сегодня утром маме «Скорую» вызывала, у нее опять плохо с сердцем, мне надо домой, правда.

Она не врала, он это понял.

– Хорошо, тогда завтра. – И добавил: – если маме нужна помощь, тоже можешь на меня рассчитывать.

– Спасибо, – услышал искреннюю признательность.

Так, здесь прояснилось, а как быть с Аркадием? Антон Альфредович не видел у него ни единого слабого места, за которое можно было бы ухватиться и манипулировать. Мысль о подчинении, к великому сожалению, приходилось оставить. И что: отказываться от столь выгодного дела? Поздно. Да и потом, в процессе совместной деятельности, все еще может измениться. Значит, надо решать проблему в себе.

Антон Альфредович прошел в каминную, сел в любимое кресло, нехорошо помянув Аркадия.

Опять они были одни: хозяин и Камин.

Откровенно разбираться с собой, Антону Альфредовичу было нелегко. Главная добродетель в любой культуре – умение говорить правду – у него отсутствовала.

Сколько он себя помнил, столько он врал: всем без разбора и более всего – самому себе, серьезно преуспев на этом продуктивном поприще. Когда-то он врал по наитию. Теперь, изучив язык телодвижений и, даже специально овладев некоторыми необходимыми навыками, врал профессионально. Отсутствие основополагающего человеческого качества в сочетании с безупречной логикой, и сделало его гениальным казуистом. Он был столь изворотлив в защите ложных и сомнительных положений, что человеку, дружащему с правдой, казался непредсказуем. Это была казуистика для себя. Усиленная наработкой, природная способность лгать, не только органично вписалась в его профессиональный успех, но во многом его и определила. Однако почему-то с Аркадием она не выдерживала. При Аркадии все сдвигалось на какую-то иную ось и становилось: то ли слишком ясным, то ли совершенно наоборот.

– Надо признаться, что я его боюсь. Но почему? Он физически сильнее? Но у меня есть Кот. Он богаче? Но я тоже не беден. Он какой-то неизвестный мне авторитет? Но и про меня многим не все известно. Он умен? Но и я не глуп. Ему нужен я, и только – я, а мне – его деньги. Выходит, мы с ним – достойные соперники.

– А логика твоя, хозяин мой, уже на две ноги хромает. В полном тумане держишь путь.

Подвергнув анализу, насколько смог, клиента и ситуацию, с ним связанную, преуспевающий адвокат пришел к выводу, что явно выраженного негатива в обстоятельствах дела не присутствует, следовательно, объективных причин бояться Аркадия и уж тем более отказываться от него – нет. А вот позитив – налицо: еще парочка таких денежных дел, и можно будет попытать счастье в борьбе за депутатское кресло. Почти все способы закулисной борьбы уже знакомы Антону Альфредовичу, кроме одного – способа откровенно крупных денег. Долгие годы денег у него просто не было, но теперь есть, и, судя по последним делам, будет еще больше.

Огонь камина высветил хищную темную натуру, спрятанную за выбеленной подобострастием маской. Это было естество, опрокинутое на самое себя: лишь на себя направлялись все силы, лишь от себя исходили все желания, и лишь для себя все в жизни осуществлялось. Абсолютная фиксация и сознания и подсознания на собственной особе, произрастила невиданные: самомнение, самовлюбленность, самовозвеличивание, себялюбие и тщеславие, но пока еще скрываемые не совсем покинувшей преуспевающего адвоката ущербностью. Присутствовала в данном «букете» и обидчивость, как реакция на непонимание окружающими достоинств выдающейся личности, а главное того, что все должно быть только для этой личности и ничего, кроме интересов персоны, называемой Антоном Альфредовичем, а, следовательно, и никого – нет. Все остальные представители человеческого сообщества – это особи: безликие ступеньки, кочки через болото, настил под ногами, который можно отбросить, изгадить, оплевать, уничтожить, предварительно вытерев об него ноги, если, конечно, захочется. Ценность в этом мире представляет только один человек. Только его цель важна и первостепенна! А цель проста – властвовать над как можно большим количеством тупого живого материала, называемого людьми. Лучше над всеми. Быть Богом и царем одновременно! И если честно: он почти у цели.