Камин

– Почему «почти»? – спросил себя немного удивленно. – У цели без всяких «почти». И даже не «у»…, а в самое яблочко попал. – Все его бывшие соперники ему и в подметки не годятся. И опять одним из главных аргументов выступил его личный двухэтажный офис. Он еще раз пересчитал по пальцам коллег, имеющих что-либо подобное в центре города. Это были единицы. Большинство адвокатских контор ютилось в арендованных помещениях по два-три человека в одной комнатушке, а он сам собирается сдавать свободные площади в аренду. И преуспевающий адвокат гордым взором обвел свое детище.

– Пусть, Аркадий не прост, но и я не лыком шит.

Опять не к месту вспомнился Григорий.

– Черт бы его побрал, – выругался преуспевающий адвокат. – Скорее всего, это не камин его раздражает, а Григорий, идиот, алкоголик. – Но, в принципе, хорошо, что такие люди пьют, был бы он трезвенник, черта б с два удалось с ним разделаться, – и выблеснула змеиная улыбка, и скользнула под маску.

С Григорием ему, конечно, пришлось повозиться, с ним Антон Альфредович чуть было не пролетел: треснула настроенная методика.

Когда Григорий ушел, он не расстроился, а как обычно стал искать следующего работящего лоха. И вдруг оказалось, что следующего – нет. Одно дело – выполнять обычную строительную работу, которую многие мастеровые могли довести до ума. И совсем другое – создавать нечто индивидуальное, по особому проекту, как этот камин. Несколько каминщиков пришли, посмотрели, развернулись и ушли. Кто вообще не знал, как такой замысел до ума довести, а кому и замысел остался не ясен.

– Еще не все, – взвился огонь в Камине. – Еще получишь. Подожди.

Конечно, можно было найти мастеров по-отдельности: по чеканке, по коптильне, по резьбе, картину купить. Но всем, в таком случае надо было и платить по отдельности. И сколько б надо было извивать мозги, чтобы с каждым разобраться подешевле? И чтоб все в тон, чтоб ансамбль создался. А тут один – и все дела.

И пришлось Григория возвращать… – выползла змеиная улыбка, выпираемая гордостью ощущения силы.

Да, не платить он старался всем, но камин – это его триумф. Здесь он вообще ничего не заплатил. Как смешно выглядел Григорий, когда услышал об этом. Кричал, что будет требовать, что камин разобьет, если не заплатят.

Глупый мастеровой. Кто ж его сюда пустит?! – усмехнулся хозяин. – Адвокат – это тебе не просто бизнесмен, это служитель власти. Думать надо было, с кем связываешься, идиот. Куда служителю богемы до адвоката! Но сразу понять, что спорить с адвокатом опасно, Григорий не захотел. Для таких «непонятливых» и применялась «бригада», чтоб успокаивать ненужные возмущения. Как увидел Григорий головорезов Кота, так и забыл о своих претензиях. – Антон Альфредович усмехнулся: и камин, и деньги остались у него. Ушел Гришенька несолоно хлебавши. Теперь камин – гордость его офиса, – и змеиная улыбка застыла на губах победителя. – Нет, никогда и никому не даст он адрес Григория.

Зловеще забилось пламя, заиграли отсветы на стеклах очков.

Но победитель не видел отсветов, не слышал зловещего треска. Он смотрел на огонь, восхищаясь своими талантами. Сколько фактов он перетасовал, выступая в качестве защитника своего кошелька, любимого атрибута жизнедеятельности. Ведь Григорий не единственный, он и другим не платил. А иначе как бы он построился? Ни одной бригаде им не была выплачена сумма, о которой они договаривались изначально. Просто Григорий – самый яркий вариант его скрытого профессионализма.

– Проблема действительно во мне, – подвел Антон Альфредович итог, – нечего поддаваться глупым эмоциям. А для этого надо хорошо выспаться и привести в порядок нервы, чтоб мозгам не мешали. Все у меня в порядке, – потянулся за телефонной трубкой, желая позвонить жене. При его планах ему необходим крепкий, спокойный тыл, поэтому он сейчас мило спросит, не надо ли что-нибудь купить к ужину, и нежно скажет, что скоро будет.

«Правильно, что не вздумал поддаться первому идиотскому ощущению и отказаться от такого денежного дела», – думал Антон Альфредович по дороге домой.

Ночь они с женой провели, как в первый месяц супружества. Утром, в прекрасном настроении, Антон Альфредович позвонил Аркадию прямо из машины, но телефон клиента не отвечал. Неприятно завибрировало опасение: вдруг упустил? Зайдя в офис, с порога бросил Марине вопрос: не звонил ли ему кто-нибудь? – И тут вспомнил, что Аркадий знает номер его мобильника. – «Кто мог дать? Николай Иванович, на которого Аркадий ссылается, этот номер не знал. Надо обязательно спросить… но если увижусь».

Настроение начало портиться. Не хотелось ни за что браться. Во-первых, он действительно устал и был настроен на отпуск, во-вторых, дело Андрейченко, которое он вел до Аркадия, не просто стало, а заякорилось. Клиент попал в больницу и чуть ли не готов примириться с обворовавшими его совладельцами фирмы. Антон Альфредович понимал, что и болезнь, и отступление – дело рук бывших партнеров по бизнесу. Ему этот сговор за его спиной был не выгоден, но развязывать откровенную кампанию за одного бандита против бандитов других, было глупо. Приходилось ждать, – так подсказывала логика, выводя на первое место «выжидательное поведение». Ждать, пока кто-то из них проколется. А произойдет это обязательно. Не будет же вечно клиент валяться на больничной койке, в конце концов он оттуда или выйдет, или его вынесут. Тогда, в зависимости от ситуации, Антон Альфредович и определит свою линию поведения. Поэтому реальных дел, кроме Аркадия, у него сейчас и не было: все переходило на после отпуска, который из-за «долларового мешка» он решил сдвинуть. Неужели опять придется менять планы?

Телефон «долларового мешка» на звонки не реагировал.

Немного развеял мрачное настроение звонок Лены, она сказала, что хочет встретиться. Значит, логика не подвела, правильно расставив все по своим местам. Вот теперь он даст ей разгон за самовольные отлучки.

– В два я заканчиваю, давай встретимся в половине третьего где-нибудь в городе, – предложила она.

А вот это уже была наглость.

– Я же на работе!!

– Но мне надо с тобой поговорить.

– О чем?

– По телефону не могу.

– Вечером скажешь.

– Я уезжаю.

– Куда?

– С подружкой за город.

– С какой подружкой? – возмутился Антон Альфредович. Лена была его собственность. Она не могла и не имела права ехать куда-либо без его ведома.

– На эту тему я и хочу с тобой поговорить. Электричка у нас в 16.00. Я очень прошу тебя. Разговор действительно серьезный.

Если бы он уже обо всем договорился с Аркадием, тогда другое дело. Но сейчас, встреча с Леной в середине рабочего дня могла навредить делу. – «Может, она соскучилась? – от этой мысли приятное тепло полилось в душу, но Антон Альфредович тут же остановил размягчающий поток. – Так и должно быть! Наложница обязана скучать по своему господину, но сама по себе: господина ни ее проблемы, ни ее чувства касаться не должны».

– Я не надолго отвлеку тебя, – сказала Лена. – Правда, мне очень надо, Антон, я же не так часто тебя о чем-то прошу.

Да, она почти никогда его ни о чем не просила. Но и какое она имела право просить? Наложница, облагодетельствованная хозяином. Один его взгляд для нее – счастье. Конечно, надо было поставить девчонку на место и отказать, но ему очень хотелось ее видеть.

«Странный выбор, – отметил про себя, – такое серьезное, денежное дело и какой-то разговор с Леной. Что важнее, в конце концов? Естественно, дело».

Но даже при такой четкой расстановке отказывать не хотелось. И Антон Альфредович задумался. – До половины третьего еще можно созвониться, и пять раз встретиться, если Аркадий выйдет на связь. А если не выйдет… Лена его хоть отвлечет. Но в принципе, это нарушение правил. Лена должна быть под рукой постоянно, а не тогда, когда ей вздумается. Она его отдушина, только с ней он расслабляется и душой и телом. Иногда даже пробивалась мысль, что неплохо бы объединить Лену и жену в единое целое. Но он никогда не воспринимал эти проблески всерьез, потому что знал: жена ему нужна для карьеры, а любовница для удовольствий. – И все-таки надо выяснить, куда это собралась его наложница и с кем?

– Хорошо, – нехотя согласился Антон Альфредович, – давай встретимся.

Близко от офиса и подальше от офисных глаз были любимые «Театральные встречи», там и договорились. И хорошо, потому что Аркадий на связь и сам не вышел, и на звонки не отвечал. Не хотелось преуспевающему адвокату думать о потере, но мрачные мысли так и лезли в голову.

В заветное кафе своей юности Антон Альфредович вошел нескрываемо хмурым. Спустившись вниз, увидел, что Лена уже ждет, хотя он пришел на десять минут раньше договоренного. Это приятно осветило густеющий в душе мрак, но не более того. Наложница и должна быть такой.

Кофе ее был почти выпит, значит, ждет давно.

– Работы не было, – предварила она его вопрос. – Оксанка как появилась, так я сразу и ушла. (Оксана была сменщицей Лены, и вначале Антон Альфредович «положил» глаз на нее, а потом увидел Лену). – Ты очень спешишь? – спросила она.

– Вообще-то, у меня сегодня весьма серьезный день, – сел Антон Альфредович напротив и закрыл глаза: хотелось забыться и не думать ни об Аркадии, ни о чем-либо еще, а плыть-и-плыть в ощущении тихой радости и предвкушении счастья. Но это было не по-деловому, и преуспевающий адвокат вытащил себя из размягчающей благости. – Ты отвлекла меня от крайне важного дела, – строго произнес он, сделав упор на слове «крайне». Все-таки надо было ставить наложницу на место: главное – дела его, а не ее.

Лена молчала, окунув взгляд в недопитый кофе. У Антона возникла ассоциация с гаданием на кофейной гуще. Ассоциация, потому что для действительного гадания надо было выпить весь кофе и чашку перевернуть. Тем не менее, Лена внимательно изучала содержимое своей чашки, будто пыталась что-то там разглядеть.

– Устала? – спросил Антон, не в силах удержать прилив теплого чувства. И тут же усилием воли задавил ненужные проявления: какая ему, в конце концов, разница, устала она или нет? Все же аналитический ум успел зафиксировать, что вопрос, который он задает жене довольно часто, сейчас прозвучал иначе. Там ему действительно было безразлично, устала жена или нет, а здесь… – «Неужели эта девчонка меня поработила? – спросил себя Антон Альфредович и незамедлительно ответил: – Чушь. Просто мне нужна отдушина, я хочу иметь хорошую и красивую любовницу. Это модно, престижно, даже, в какой-то мере – необходимо для статуса». – Однако он не в первый раз ловил себя на осознании, что повседневные слова, но обращенные к Лене, обретали другое звучание. Иногда он как бы заново ощущал подлинный смысл того, что говорилось им постоянно и затерлось до неузнаваемости. – Устала? – повторил еще раз, но не для нее, а для себя. Захотелось убедиться, действительно ли от произнесения одного-единственного слова разливается внутри непривычно-приятное тепло.

– Не то, чтобы устала, – ответила Лена. – Просто нет настроения.

– Мало клиентов?

– Да не то, чтобы мало, но как-то все, не так, как надо бы, – вздохнула девушка.

Ее проблемы его не интересовали.

– Что будешь есть? – сменил он тему. И тут же быстро прикинул, во сколько ему может обойтись этот обед. Но не отказывать же любовнице из-за не совсем туго наполненного кошелька. Перед ней надо кошельком трясти, иначе она не будет делать свое дело, как положено.

– Мне все равно, – сказала Лена. – Возьми, что хочешь.