В петле времени

Мы оглянулись, в проеме словно клубился дым, и постепенно проявились очертания двери с отверстием для ключа в виде ладьи бога Ра. Тяжело дыша, мы повалились на землю.

– Успели, фууу, – бормотали девчонки.

– Вы все-таки рискнули зайти в эту дверь, – раздался голос Клауса, – я в вас нисколько не сомневался.

– А чего это вы не явились вовремя? – возмутилась Эльза.

– Очень даже вовремя, – смеялся Клаус, – вы бы все равно уговорили бы меня подождать вас здесь, пока ваш дух авантюризма не будет удовлетворен полностью. Быть на острове Биге, и не попробовать найти гробницу Осириса. Да об этом мечтают все археологи мира. А вам, простым смертным дали такой шанс.

– Простые смертные могли остаться там и навсегда.

– Это правда, был такой риск у вас. Кстати пару экспедиций двадцатых годов прошлого века постигла именно такая участь. Но, у них не было в помощниках меня, Клауса Штауфкеттеля. А у вас есть. Я бы вытащил вас оттуда.

– А, ну вы, видать, на короткой ноге с Осирисом и теми богами в подземельях. В частности, с тем бородатым, с песочными часами в руках.

– Ну, не на короткой. Но вызволить вас смог бы. Кстати, бородатый с песочными часами, с кем вы имели честь даже говорить, это Хронос.

– Ужас, до чего дошел прогресс, можно вот так запросто поговорить с Хроносом о том о сем, или с Зевсом, например.

– Ваш сарказм оценил. Но, мешкать действительно больше нельзя. Бегом все на катер, на том берегу нас ждет вертолет, а замешкаетесь, то местная полиция примет вас под белы рученьки за вторжение в гробницы без надлежащей на то лицензии. Поторопитесь.

Мы уже взлетали, когда к площадке действительно подъезжали полицейские машины.

Набрав высоту, вертолет летел ровно, и этот полет нам был даже приятен. Мы чувствовали себя совершенно безопасно и уверенно, сознавая себя в современном мире 21 века. И как бы не ругали современную цивилизацию, но эта цивилизация была наша, родная, словно мы вернулись на родную землю из далекого космического полета.

Вот уже показались огни Каира, но вертолет продолжал свой полет.

– Клаус, куда мы направляемся?

– В Александрию, – ответил он.

– Почему в Александрию? А как же наши вещи в отеле?

– Они уже в отеле в Александрии, не волнуйтесь. Ничего из ваших вещей не забыли, – он обернулся и внимательно посмотрел на меня с легкой усмешкой. В его глазах я читал немой вопрос. Но я не собирался отвечать на этот вопрос. Заветный пузырек спрятан у меня под рубашкой, и я крепко сжимал в руках красивый сундучок. Если он так нужен Клаусу, то почему сам не пошел за ним. Ведь явно послал меня в лабиринты по этой причине.

Всю ночь меня мучили странные видения, фараон, жрецы, красивая девушка танцевала передо мной. Утром, после завтрака, у меня появилась навязчивая потребность нарисовать портрет Тианты. Ее глаза преследовали меня неотступно.

Закрепив холст на мольберте, со странным раздражением начал смешивать краски на палитре. Мне никак не удавалось подобрать точный оттенок кожи девушки, ухватить тот взгляд сияющих глаз, напряженный и пылающий, передать цвет волос, черный как глубокая ночь. Я работал над портретом так иступлено, словно от этого зависело разрешение какой-то загадки. Эта загадка никак не отпускала меня. Мучительная неопределенность, недосказанность видений в пирамидах довлела надо мной. Работая над портретом, я словно пытался прорваться сквозь завесу роковой тайны.

Несколько часов напряженной работы вымотали меня, и бросив кисти, пошел мыть руки. Затем, подошел к портрету, и рассматривая его, заметил странный в нем эффект. Устало протер руками свое лицо и вышел на балкон. Я просто устал. Все-таки прогулка под пирамидами была весьма напряженной. С балкона я наблюдал, как мои друзья играют в теннис на корте. Очень энергичный вид спорта, он никогда мне не удавался. И как женщины управляются с такой тяжелой ракеткой.

В дверь постучали, и я открыл ее. На пороге стоял Клаус.

– Мне бы хотелось взглянуть на ваш портрет девушки, – сказал он, – конечно, если вы не возражаете.

– Кто вам сказал, что я работал над портретом? – я пропустил его в комнату.

– Догадаться было нетрудно, по вашему лицу, за завтраком. Вы сидели, за столом, среди своих друзей, и совершенно машинально участвовали в разговоре. А сами вы были далеко, очень далеко.

– Идемте, – сказал я кратко, – я покажу вам свою картину. Скажу вам сразу, я написал весьма странный портрет.

Я подошел к мольберту и развернул его так, чтобы портрет было хорошо видно: – Кажется, вместо совершенной красоты девушки, что я видел в своем видении, я смог изобразить только странную жестокость.

Клаус устремил свой взор на портрет, и у него вырвалось восклицание не то удивления, не то насмешки.

– На этом холсте одновременно присутствуют две девушки, разве вы не поняли? – произнес он, – смерть и две жизни, у обеих неотразимый магнетизм в глазах. Но у одной из них мучительный взгляд, у другой чувственность глаз сопровождается жестокой кривой усмешкой губ.

Несколько минут прошли в полном молчании, потом Клаус сказал: – Я ухожу, а вам следовало бы разобраться со своими женщинами. На портрете две женщины – Тианта и Нуита. И это не потому, что вы их видели обеих в лабиринтах, и их образы смешались в вашей голове. Это потому, что обе они для вас главные женщины в судьбах ваших разных воплощений. Две соперницы, обе в вашем сердце, но лучшая часть вашего сердца принадлежит Тианте. Нуита никогда вам не простит этого.

И с этими словами он направился к выходу. Его слова задели меня.

– Послушайте! Откуда вы знаете о Тианте и Нуите? Я никогда вам не рассказывал, что видел под пирамидами. И вообще, страсть как не люблю соперничества двух женщин за одного мужчину. Я считаю это глупостью, так как этих женщин совсем не интересует мнение мужчины. Женщины всегда борются между собой на этом жизненном татами, каждой важно победить, уничтожить другую. А мужчина для них приз, и только.

– А мне незачем рассказывать о ваших приключениях. Я и так знаю. Что касается вашей нелюбви к соперничеству женщин, ну так вы поэтому и не оказываете никому магической помощи в приворотах. Ваша глубинная память, знаете ли, не позволяет вам этого делать. Вы ненавидите упорство этих женщин потому, что сами пострадали от этого соперничества в прошлых жизнях, и неоднократно, должен заметить.

– Разве Тианта тогда, и Нуита в этой встрече в пирамидах, не одна и та же женщина? Совсем необязательно мы принимаем одинаковый облик в разных жизнях. Нуита загадочно появилась и загадочно исчезла, но я встречусь с ней. Я знаю, я чувствую. Она уже заняла мое сердце, и мне кажется, она всегда была там. Там, в пирамидах, я понял смысл этого последнего испытания. Символ соблазнения Адама Евой, после того как она слопала заветное яблочко. Адам тогда не устоял, и подарил человечеству великое таинство страсти. Настоящей страсти, какую может внушить настоящая женщина, и она навсегда останется в сердце мужчины.

– Я же сказал вам, это две разные женщины, и обе в вашем сердце. Но лучшая его часть отдана Тианте. Почему? Вам самому надо разобраться. Но и Нуита не только не собирается уступать занятую ею часть вашего сердца, ей нужна полная власть над ним. – Помолчав Клаус добавил – очень деятельная натура, не то что Тианта. Тианта – ускольнувшая от Адама Лилит, пусть в вашем случае и трагическим способом, Нуита – ревнивая Ева. Такие всегда привлекают мужчин. Вы верите в вечную любовь? В нее верят многие хорошие женщины. Они хотят быть Евами, но Адам всегда помнил о Лилит, и это очень раздражало Еву, поэтому она и слопала яблочко. Ей очень хотелось навсегда затмить Лилит. Если у женщины подсознательно появляется страх потерять своего мужчину, что выливается, казалось бы, в беспричинную ревность, значит она чувствует, где-то рядом, очень близко, находится его Лилит. Это пугает и раздражает женщину. Ева всегда боялась, что Адам покинет ее, стоит только вернуться Лилит. – И с этими словами Клаус вышел.

Я снова рассматривал портрет, он был для меня словно назойливым воспоминанием – ужасным и призрачным. Портрет действовал мне на нервы. В одном лице две девушки прямо смотрели мне в глаза, их пристальные взгляды прожигают меня насквозь, и в то же время переполняют меня необъяснимым ужасом своим притягательным взором.

Странный мужик этот Клаус. Притащил нас сюда, запросто оплачивает наши поездки, все наши прихоти. И здесь в Александрии, мы живем в небольшой старинной усадьбе недалеко от знаменитых катакомб. И у меня подозрение, что это не частный отель, а его собственная усадьба. Так перед Клаусом стелется прислуга. Хотя от него исходит такой магнетизм, что всякий замирает хоть на секунду при встрече с ним. Когда он появился на свадьбе Эльзы и Сергея, то с первого же взгляда приковал наше внимание своей величественностью. Эта величественность чувствовалась во всем, в его росте и манерах, обаятельном обращении, почти огненном блеске его темных глаз на несколько бледном лице. Эльза сразу назвала эту его внешность демонической, я бы сказал – люциферианской. Мы тогда только вернулись из Франции, после моего расследования дела адмирала в его замке.

Глава 8

После того как, я разобрался с загадкой портретов в резиденции адмирала Коптева во Франции, мы с Эльзой вернулись домой в Крым. Ирина же отправилась к себе, где ее с нетерпением ожидал маленький сынишка в обществе своего деда.

Жених Эльзы встретил нас в аэропорту. А вечером, за столом, с восхищением слушал повествование из уст своей невесты. Но, узнав об ухаживаниях адмирала за Эльзой, изобразил страшную ревность, и дал слово ни за что не отпустить свою возлюбленную в гости ко всяким там баронам без обручального кольца. Эльза вся засветилась счастьем, день свадьбы был назначен, а в качестве свадебного путешествия парочка избрала именно поездку в замок того самого барона, друга нашего адмирала. Еще при расставании, адмирал посулил мне новое расследование, от которого я не в силах отказаться. Так что наша веселая кампания все эти дни жила в предвкушении удовольствия от предстоящей поездки.

Недели две мне пришлось выносить легкое брюзжание моей Лидочки. Конечно, ей было обидно, что я не взял ее с собой во Францию. Но теперь я твердо обещал своей подружке, что в следующее приключение она непременно поедет с нами.

Как то, под вечер в дверь моей квартиры кто-то позвонил. Я был раздражен, так как в это время говорил по видеосвязи с Ириной. В очередной раз Ирина высказывала мне претензии, что я не помог ей решить вопрос их взаимоотношений с Алексеем именно так, как она того хотела. И мои объяснения ею никак не воспринимались. Хочу и точка.

Вот в это время и раздался спасительный звонок, прервавший эти словоизлияния, порядком уже мне надоевшие.

– В чем дело? – рявкнул я, распахивая дверь. – О! Уж повезет, так повезет – я сразу подобрел, увидев на пороге Эльзу в обществе миловидной девушки.

– Эй, Максим, что у тебя с лицом? – Эльза шагнула в прихожую, за ней подружка. – Дай угадаю, Ты только что разговаривал с Ирой. И она снова подпортила тебе ауру.

– Хуже, она подпортила мне карму.

– А что так скромно сторонишься Веры? Что, не узнал свою бывшую пациентку? Нет, ну каков результат, а? Ты должен гордиться своей работой! И перестань пялиться на нее, а нормально пусти нас в дом. Угости кофе. Мы и поужинать не против. Что у тебя там в холодильнике? – и Эльза деловито прошла на кухню.

– Вера?! Вижу, лицо вроде знакомое. Но! Вера! Класс!

Вера улыбалась, она скромно, но не без кокетства прошла в гостиную. Да уж! Я и сам не ожидал такого результата. А всего то полгода прошло, когда Эльза впервые пришла ко мне с просьбой посмотреть Верину проблему.

Полгода назад передо мной сидела толстушка в 85 кг с жидкими сальными волосами и депрессивно-суицидальным настроем. Девушка резко стала толстеть в течение нескольких месяцев, по природе своей хохотушка, всегда на позитиве, превратилась в запуганную курочку. Эльза тогда притащила ее ко мне буквально за руку. Вера до трясучки боится магов.