Мифологическое драконоведение

    Страбон. «География»

Он меч схватил обеими руками и что есть сил ударил монстра снизу. И меч вошел до самого упора. Дракон в ужасных муках извивался, вокруг все кровью с ядом окропляя. То зрелище невиданное было. Джатмундр щитом от мерзости закрылся, покуда щит и вовсе не распался, но тут как раз дракон затих, скончавшись.

    «The Jatmundr Saga Ljufa»

И тут меч, смоченный//в крови зломерзких,//клинок, как ледышка,//в руках стал таять —//то было чудо://железо плавилось,//подобно льдинам…

    «Беовульф»

– А я из дружины муромского князя Петра. Тяжело болеет наш князь – весь в язвах. Он своей рукой убил оборотня, змея летучего, и где обрызгала его кровь змеиная, там и струпья явились. Искал он лекаря в своем княжестве, многие его лечили, никто не вылечил.

    «Повесть о Петре и Февронии»

Неустанно трудясь, Юй наконец одолел наводнение. Воды улеглись, но оставалось еще много других дел. Приближенный Гун-гуна, изгнанного Юем, был ненасытным чудовищем с змеиным туловищем и девятью головами. Звали его Сянлю. Девятью головами он хватал пищу с девяти гор. Самым ужасным было то, что, как только он чихал, появлялось большое озеро. Вода в нем была неприятной и горькой. Люди, выпившие эту воду, могли умереть, звери и птицы не могли жить поблизости. После усмирения потопа Юй, пользуясь своей чудесной силой, убил Сянлю. Народ был избавлен еще от одного зла. Из трупа огромного девятиглавого чудовища водопадом полилась вонючая кровь. Там, куда она попала, не могли расти злаки. Из чудовища вылилось еще много жидкости с таким неприятным запахом, что поблизости нельзя было жить. Юй забросал воду землей. Он делал это три раза, но все три раза вода снова просачивалась. Тогда Юй решил оставить там озеро, но соорудил башню, чтобы придавить нечистую силу. Эта башня находилась на северном склоне горы Куньлунь.

    Юань Кэ. «Мифы Древнего Китая»

Можно перечислить добрую сотню подобных эпизодов, повествующих об одном и том же – кровь драконов была чудодейственной, или ядовитой, или разъедающей ткани, или все это сразу.

Это вполне вписывается в теорию Дикинсона. «Как уже показывалось выше, метаболизм драконов был очень своеобразен, и наличие ядовитого фермента, служащего для воспламенения газов, указывает на то, что в обмене веществ участвует масса других веществ, как управляющих реакциями, так и их изменяющих, и это – весьма агрессивные вещества и соединения.

Конечно, формулы реальных биохимических процессов весьма сложны. Внутренности дракона были сложным химическим производством, вырабатывавшим в качестве конечного продукта не только газ, но и множество других веществ, подлежащих использованию в организме, либо удалявшихся из него.

Наличием других объясняется “вредоносный” характер даже не воспламененного дыхания дракона, а третьими – небезызвестный след из слизи, часто оставляемый драконами на почве и крепко загрязнявший местность близ логова едва ли не любого из них, однако именно этот след, как можно предположить, поможет нам объяснить не менее хорошо известную привычку драконов “вить гнезда” на золоте, то есть спать на грудах сокровищ»[35 - Дикинсон П. Полет драконов. Оригинальное издание. Paper Tiger, 1999 / Пер. с англ. Ю. Канчуков, 2003.].

На вершине Драконова холма в Беркшире до сих пор показывают поляну, на которой не растет трава. По местному преданию, святой Георгий бился с драконом именно на этом холме, и на его вершине ничего не растет, потому что хлынувшая наземь драконова кровь отравила собой все вокруг.

Драконья кровь, хоть и была ядовитой, использовалась для приготовления лекарств и всяческих волшебных зелий. Восточные мудрецы говорили также, что, коснувшись земли, драконья кровь превращается в драгоценный янтарь.

Не менее известным свойством драконьей крови было даровать понимание языка зверей и птиц, а также делать героя неуязвимым.

– Таков отважный Зигфрид, храбрейший из мужей.
Досель еще не видел мир бойца, его сильней.
Могу я и другое порассказать о нем.
Он страшного дракона убил своим мечом,
В крови его омылся и весь ороговел.
С тех пор, чем ни рази его, он остается цел.

    «Песнь о Нибелунгах»[36 - Песнь о Нибелунгах / Пер. песни со средневерхненемецкого и примечания Ю.Б. Корнеева. Л.: Наука, 1972.]

Тогда Регин попросил, чтобы Фафнир поделился с ним золотом, но Фафнир ответил, что он, скорее всего, не станет делить с братом золото, из-за которого он сам убил их отца Грейдмара, и велел Регину убираться, иначе того постигнет судьба отца… Регин обратился в бегство, а Фафнир поднялся на Гнитахейд, соорудил там логово и, превратившись в дракона, возлег на золоте.

    «Младшая Эдда»

И вновь прибегнем к помощи Дикинсона:

«Прежде всего мы должны освободиться от мысли о том, будто драконы накапливали золото, поскольку оно обладает ценностью – ценностью в человеческом смысле. У драконов была привычка, которую можно назвать “гнездованием на золоте”.

Помимо ценности для человека золото обладает двумя особыми свойствами: это один из самых мягких металлов на планете, к тому же химически инертный. Конечно, оно считается мягким не в том смысле, в каком мягок пуховый матрац, но оно неспособно образовывать опасные острия, края или грани, способные повредить шкуру дракона. А его химическая инертность имеет два важных следствия: во-первых, обычно золото можно было найти в чистом виде в форме самородков, которые удавалось собрать еще до появления на сцене другого золотоискателя, человека; а во-вторых, с золотом практически не взаимодействовали едкие выделения, постоянно источаемые телами драконов.

Последнее свойство очень важно. Ведь везде, где постоянно обитал дракон, быстро образовывалось своего рода химическое болото, а драконы были вынуждены в течение почти всей жизни обитать в одном и том же месте. Кроме того, поскольку одним из существенных моментов выживания драконов было уменьшение веса, они не могли позволить себе долго находиться в таком болоте, поскольку при этом их тела будут покрываться грязью и всякого рода окислами, и со временем слой такой грязи начинал весить куда больше, чем мог позволить себе кто-либо из драконов. А каждому полету должна была предшествовать достаточно длительная процедура очистки тела (факт, помогающий объяснить привычку драконов при недалеких перемещениях чаще ползать, чем летать).

Потому золотое гнездо служило дракону идеальным местом отдыха. Подобная металлическая подложка был безопасной и вполне комфортной, а химические выделения стекали между самородками и другими химически инертными предметами вниз, не образуя грязи и не разрушая гнездо. Все просто и понятно.

Можно предположить, что сначала существовали логова с подстилкой из довольно гладких и химически инертных голышей или валунов, позднее сменившихся золотом и драгоценностями, поскольку любые береговые камни постепенно разрушались кислотами. Логова наследовались из поколения в поколение, потому со временем в них оставались лишь наиболее устойчивые предметы из материалов, которые как раз и оказались на инстинктивном уровне избраны драконами в качестве самых подходящих для создания гнездовий. Так могло произойти всего с несколькими самородками, попавшими среди прочего в смесь, устилавшую дно пещеры»[37 - Дикинсон П. Полет драконов. Оригинальное издание. Paper Tiger, 1999 / Пер. с англ. Ю. Канчуков, 2003.].

Жизненный цикл

Во всем мире драконы, невзирая на их огненную сущность, связаны с водоемами, водными источниками, колодцами и т. п.

К тому времени, когда на планете появился Человек, драконы выработали собственный жизненный цикл, в пределах которого взрослые самцы могли летать, юные были еще не достаточно умелы для полноценного полета, а самки оставались вблизи воды, либо жили, вообще ее не покидая или покидая изредка.

Творчески свидетельствует Дикинсон:

«Территориальное собственничество оформилось на стадии, где места спаривания “узурпировались” наиболее успешными самцами, а их победа в состязании за место под солнцем определялась умениями летать и выдыхать пламя. Потому, хотя для выживания отдельно взятой особи особой нужды в полете уже не было, он все еще был необходим для самовоспроизводства вида в целом. Подобное и сейчас характерно для множества существующих видов: определенная наиболее отличительная черта самцов – к примеру хвост райской птицы, ветвистые оленьи рога – должна быть исключительно привлекательной для самок либо служить достижению превосходства над соперником в целях продолжения рода.

…Все начинается и заканчивается яйцом. Из пустынной ночи к пруду тяжко приближается дракона. Она пьет, затем ненадолго присаживается на корточки рядом с водоемом и откладывает три яйца, которые присыпает холмиком земли и сухой листвы. Далеко на севере, на фоне звезд над горами на мгновение взметывается язык пламени: это старый дракон все еще отстаивает свое право на водоем для спаривания. Дракона отвечает на этот сигнал каркающим криком и продолжает свой труд. Как только он оказывается завершен, она уходит прочь, предоставив потомству возможность самостоятельного развития.

Присыпанное землей яйцо размером с два сжатых кулака. Его скорлупа гладкая и твердая, как прекрасный фарфор, но в ней постепенно, по мере того как внутри пошевеливается и растет жизнь, высвобождаются питательные вещества. Внутренняя поверхность размягчается и поглощается развивающимся в ней тельцем, пока скорлупа не окажется ломкой и тонкой. Ощутив свой час, существо внутри яйца напрягается, распрямляясь. Скорлупа трескается.

В лунном свете к пруду, чтоб напиться, приближается небольшое стадо лошадок-эогиппусов. Их вожак чутко вздрагивает от слабого колебания почвы, и все они дружно поворачивают головы, чтобы посмотреть, как лопнул холмик по соседству. Они видят тонкий темный силуэт, извивающийся над землей, а затем мягко соскальзывающий в водоем. Безмятежные, они возвращаются к своему питью.

Схоронившись в воде, наш пока еще крошечный монстр отдыхает, а затем начинает осматриваться в водных зарослях рдеста. На этой стадии у него присутствуют зачатки лап, а по обе стороны шеи топорщатся зачатки будущих крыльев. Он шести дюймов в длину и похож на большого тритона, и лишь характерная драконья голова отличает его от других ящериц. На рассвете он встретится с братом, а следующей ночью – с обитательницей последнего из трех этих яиц: самочкой – более темной по окраске, более широкой в талии и с менее ярко выраженным хвостом.

Юный наследник Лэмбтона поймал ужасное существо и, сняв его со своего крючка, бросил в пруд рядом. С того дня этот пруд и стал зваться Прудом Червя.

Какое-то время о Черве не было ни слуху ни духу, пока он, став, наконец, взрослым, не вылез оттуда. Так он вылез оттуда и перебрался в Виэр. Там он целыми днями лежал, свернувшись на скале посреди потока, а ночью выбирался из реки и совершал набеги на ближние селения.

    «Лэмбтон победил»

В течение двух последующих лет трое наших дракошиков живут своей неспешной тритоньей жизнью, становясь все крупнее и крупнее. Их растущему аппетиту уже явно не хватает травы и водорослей, и тут дает о себе знать драконье естество. Самочка греется около поверхности – вытянутое, как у рыбы, тельце длиною около двух футов – когда без какого-либо сигнала или предупреждения на нее набрасываются оба самца. Вода ненадолго вскипает бурунами: сначала они ее убивают, а затем сражаются за ее тельце. Наш дракон, более сильный из оставшихся двоих, отвоевывает куски побольше и тем самым еще более увеличивает свое превосходство в размере и силе… В общем, спустя несколько недель в водоеме остается только один дракошик.

При других условиях, т. е. на более обширных пространствах размножения, как в море “Беовульфа”, этот этап может быть пропущен, поскольку там драконья молодь способна легко рассеяться, в силу чего стадия каннибализма наступит намного позже, уже как часть процесса борьбы за территорию.

Теперь у водорослей есть возможность восстановиться, хотя и ненадолго, ведь уже начинает работать метаболизм дракона. Многие путешественники отмечали недвижность и черноту вод в водоемах с драконами. Вскоре вода становится слишком кислой для растений, а что касается животной жизни, то дракон ведь уже вкусил плоти. В конце концов даже эогиппусы избирают другое место для водопоя.

Эта стадия тоже займет несколько лет, за чем последует еще одна метаморфоза: дракон выйдет из воды, чтобы охотиться на суше. К этому времени в длину он составляет порядка девяти-десяти футов при зеленой пятнисто-илистой расцветке сверху и более светлой снизу. Если бы вам довелось встретиться с ним так, что он вас не заметил, вы увидели бы существо, присевшее на задние лапы и удерживающее равновесие с помощью хвоста. Крылья еще совсем невелики. Но вы, скорее всего, не уделите особого внимания этим деталям, потому что взгляд ваш будет привлечен прежде всего головой – непропорционально большой для такого тела, с большими желтыми фронтально расположенными глазами: представшей вам маской дракона. Как только существо обнаружит ваше присутствие (а его обоняние и слух очень остры), оно прижмется к земле, защищая самую уязвимую – нижнюю – часть тела, и будет следить за вами. Если оно решит, что вы для него опасны, то может начать отступать, стараясь отползти подальше назад. Но если ему взбредет в голову, что вы просто-напросто еда, оно тут же начнет движение к вам: медленно, размеренно, не отрывая от вас своих желтых глаз. И у вас, надо думать, появится сильное желание избавиться от этого пристального взгляда, чтобы больше никогда не видеть эту упорно надвигающуюся на вас голову, принуждающую одним своим взглядом ваши оцепеневшие было конечности к действию: резкому развороту и бегству…

Поступи вы именно так, юный дракон не стал бы вас преследовать.

Фригийская история также свидетельствует, что в длину новорожденные драконы достигают десяти шагов; и у них есть ежедневная… привычка: они выползают из своих пещер и (возле реки Риндакус), припав нижней частью тела к земле и вертикально удерживая верхнюю, с грациозно вытянутой шеей и широко разинутой пастью они привлекают к себе птиц то ли чарами своими, то ли неким обаянием, так что те из птиц, которые оказались совлечены вниз их вдохом, далее соскальзывают прямиком им в утробу.

    Элиан. «О природе животных»

Некоторое время он охотится рядом с родным водоемом, обходясь малой добычей. Вся следующая стадия его развития – настолько, насколько животное вообще способно ощущать такие вещи – это период постоянного чувства тревоги и опасности, если не депрессии: долгий переход от покоя и безопасности в воде к безопасности и покою в воздухе. Этот процесс может занять целые годы, и чтобы пережить их, он должен подыскать себе безопасное логово.

Жидкость давно отошла из пока еще примитивных летных полостей его тела. Крупная камера пониже шеи уже начинает наполняться газом. Наступает время, когда он готов подняться в горы и начать поиск. Он должен найти особую пещеру: достаточно длинную, чтобы вместить его взрослое тело, и достаточно узкую, чтобы ее защищала от вторжений его голова.