Перешагнуть черту

Я заварила чай, достала припрятанную пачку печенья и приступила к работе. Как же приятно, в одиночестве, под звук гудящего монитора, впитывать запах свежих книг, пуская их в дальнее плавание по рукам людей. Или перелистывать старые, поблеклые страницы, словно прикасаясь к чьей-то истории, и творя ее завершение.

Разобрав большую часть стопок, посмотрела на часы. Похоже, увлеклась я не на шутку, потому -что стрелки показывали без четверти восемь. Начальница так и не появилась и, что удивительно, даже не позвонила.

Тут я вспомнила, что мобильник так и пролежал весь день в сумке. Выудив его из внутреннего кармашка, обнаружила три пропущенных вызова и одно смс. Не дождавшись ответа, Вера Павловна написала: «Не дозвонилась. Сегодня на месте уже не появлюсь. По возможности, работу доведите до конца». Прочитав сообщение, я посмотрела на оставшуюся часть книг и решила, что пока все не разберу, домой не пойду. Желудок заурчал, напоминая о горькой судьбе без нормального завтрака и обеда, но я была непреклонна.

Когда поставила на стеллаж последнюю книгу, было уже около часа ночи. Глаза слипались, ноги и руки гудели, а чувство голода только сейчас напомнило о себе.

Валясь от усталости, но довольная проделанной работой, я выключила компьютер, зацепила онемевшими пальцами сумку, и еще раз бросила взгляд на аккуратно расставленные книги. Сама себе улыбнулась, погасила свет и, выйдя в темный коридор, закрыла дверь.

В здании висела звенящая тишина и царил полумрак. Сделав несколько шагов, меня посетило ощущение чьего-то присутствия. Я, кажется, даже почувствовала дыхание на затылке. Остановилась и оглянулась. В темном коридоре никого не было.

Быстрым шагом дошла до лестницы и сбежала на первый этаж. Оказываясь в вестибюле, заскочила в гардероб, сняла висевшее в одиночестве пальто, как из-за угла в глаза ударил яркий свет.

– Хто здеся? Руки вверх, – громко и настороженно, крикнул седовласый, но еще крепенький дедушка-сторож. Он хаотично махал фонариком, пытаясь разглядеть нарушителя.

– Это я, Анкита. Из отдела хранения, – ответила, прикрывая рукой глаза.

– Анка, что ли? Ты время-то видела? – уже ровным тоном произнес дедушка, опуская фонарик.

– Работы много, – надела пальто и двинулась к выходу.

– Работа у нее! А коль у меня б ружжо было? Я б пульнул, не глядя. Не сомневайся. Мало ли хто тут ходить, – недовольно бормотал старик. – Падажжи. Ключи возьму.

Дедушка подошел к небольшой будке, называемой КПП, и, открыв верхнюю полку маленькой тумбочки, взял ключи. Гремя ими и продолжая бубнеть под нос, подошел к входной двери и несколько раз щелкнул в замочной скважине.

– Как ты домой-то доедешь?

– Да, я тут недалеко живу. Извините, что напугала.

– Напугала! Да я сам каго хош напугаю! – уверенно ответил старик. – Ты астарожна, девонька. Народ нынча злосный пошел.

– Спасибо. Спокойной ночи, – подняв кверху воротник пальто, выскочила на улицу.

Съёжившись от пронизывающего холодного ветра, не спеша побрела домой. Только чувство чьего-то присутствия рядом и вновь появившаяся тревога не давали успокоения. Я постоянно оглядывалась и вздрагивала от каждого шороха, а пустынные улицы и темные окна, беззвучно смеялись над моим необоснованным страхом.

Уже подходя к общежитию, заметила возле подъезда милицейский «уазик» и карету «скорой помощи». Возле «уазика» курило несколько мужчин в форме, а из машины доносились обрывки голоса по рации.

– Да, – шипение. – Карбышева, сорок восемь. Общага «Моторного завода», – шипение. – Убийство. Похоже, алкашье местное что-то не поделило. Ладно, отбой.

Внутри все оборвалось. Меня посетило чувство дежавю и в сознание ворвались воспоминания сегодняшнего сна. В нем все происходило в точности, как сейчас. Сорвавшись с места, я вбежала в подъезд и, оставив позади три лестничных пролета, ворвалась в длинный коридор. На нашем этаже практически все двери были открыты, и соседи, судача между собой, толпились возле моего блока.

Опустив голову и стараясь не смотреть по сторонам, прошла мимо зевак, ибо уже знала, что там увижу.

– Девушка. Вы куда?

Высокий худощавый милиционер, лет сорока, преградил дорогу.

– Я здесь живу.

– Документы предъявите! – мужчина бросил оценивающий взгляд и застыл в ожидании.

Открыла сумку, и с минуту покопавшись в ней, протянула документ. Полистав страницы, мужчина вновь посмотрел на меня, сравнивая изображение на фотографии с действительностью и продолжил. – Откуда так поздно возвращаетесь? Где вы были сегодня днем?

– На …– собралась отчитаться, но из соседней комнаты вышла заплаканная тетя Маша.

– Анечка! Вот ведь что делается, – женщина подошла и крепко обняла меня.

– Не нервничайте! Девушку нужно опросить для протокола. Вы с ней знакомы?

Милиционер обратился к тете Маше так хладнокровно, что я поежилась. Соседка тут же перестала плакать и вытирая слезы, недоуменно уставилась на мужчину.

– Конечно, знаю! Это Аня! Соседка наша по блоку. Вот в этой комнате живет, – указывая на мою дверь, возмутилась женщина. – Отстаньте вы от девочки! Она вон допоздна на работе была.

– Разберемся, – рявкнул милиционер. – Я уже два часа пытаюсь найти свидетелей убийства вашего мужа, но, похоже, никто ничего не видел и не слышал. Вы время видели? – и, повернувшись в сторону комнаты тети Маши крикнул: – Марат, ты закончил?

Перед нами появился толстый, лысый мужчина.

– Да. Пошли отсюда. Завтра замучаемся отчет писать. Похоже очередной глухарь.

– Бухают. Режут друг друга, а нам потом разбирайся, – буркнул высокий и обратился к тете Маше. – На днях вызовем в участок. До свидания.

Мужчины вальяжно направились к выходу, и всех соседей как ветром сдуло. Тут же появились двое санитаров с носилками. Они прошли в комнату соседки, а, через несколько минут вышли, вынося, запакованное в целлофановый мешок, тело дяди Васи. Тетя Маша отправилась следом, а я, стоило оказаться в комнате, словно в тумане разделась, свалилась на кровать и мгновенно отключилась.

Что-то стучало у меня в голове. Или снаружи? Открыла глаза. За окном ярко светило солнце. Стук повторился, и только тогда поняла, что кто-то барабанит в дверь. Не громко, аккуратно, но настойчиво.

– Анечка. Анюта!?

– Сейчас, – ответила осипшим голосом и побрела к двери.

Тетя Маша переминалась с ноги на ногу. Будто в чем-то виновата. Странно было видеть ее такой. А еще в черной одежде и платке. Глаза женщины уже не были заплаканными, но в них читалась усталость и грусть.

– Доченька, просить больше некого. Как пришлось, так все занятые сразу оказались. Может, поможешь на кухне? В три часа похороны. Надо должным образом провести дядю Васю. Сестра его приедет и моя, посидим…– я не хотела слушать дальше. Через все это мне пришлось пройти год назад.

– Конечно. Я помогу. Только оденусь.

– Спасибо, доченька, – прошептала соседка и ушла.

Она всегда хорошо ко мне относилась. Да и с мамой они были, можно сказать подругами. Хорошая женщина, а в жизни уже второго родного человека приходилось хоронить. Дочка ее, Света, моя ровесница, погибла пять лет назад. С парнем на мотоцикле ехала. Тот, видимо, впечатление хотел произвести, вот и гнал на большой скорости, а тут машина из-за угла. У парня – сотрясение, выкарабкался, а Света сразу насмерть. Вот с тех пор дядя Вася и начал заливать горе. Сначала понемногу, а затем и на работу перестал ходить, за что и был уволен.

Надев черные брюки и водолазку, я отправилась помогать тете Маше с готовкой. Мы почти справились, но ей нужно было ехать на кладбище, так что заканчивать пришлось мне. Мама всегда говорила, что «каждая женщина должна быть хорошей хозяйкой. На ней весь дом и семья держится». Поэтому готовить я умела и любила. Было бы из чего.

Накрыв на стол, села на старенькую деревянную скамейку и стала рассматривать комнату. Я знала здесь каждую вещь, как свою, но сейчас все было как-то по-другому. Словно попала в незнакомое помещение.

В небе по-прежнему светило солнце. Как давно его не было. И надо же появиться именно сегодня. Неожиданно, снова почувствовала чье-то присутствие. Кто-то отчетливо дышал сзади, а еще, в нос резко ударил запах перегара.

Обернулась и, от того что увидела, сердце ушло в пятки. Застыв на месте, я боялась сделать вдох и моргнуть. Рядом со мной, с рваной раной на груди, сидел дядя Вася. Его футболка, спортивные штаны и руки были измазаны в кровь. Мужчина улыбался пьяной улыбкой, а затем, подмигнув, положил руку мне на плечо. Только я не почувствовала этого прикосновения. Меня словно парализовало, а язык онемел.

– Ну что, Анкитка? Помянем меня? – сосед достал из кармана брюк бутылку водки, откупорил и начал пить. Только через несколько минут, я заметила, что жидкость выливается через рану. – Вот зараза. Пью, а толку никакого, – дядя Вася поставил бутылку на стол и снова улыбнулся. – Передай Машке, что у меня все нормально. Я теперь со Светкой жить буду.