Ну, здравствуй, жена!

– Получишь после выполнения заказа, – Магистр скривился от отвращения. Изо рта императора пахло так же гадко, как и от его шкур.

Тот же молчаливый малый вывел Магистра наверх. С реки несло гниющей рыбой и отбросами, но этот воздух показался Баргиру морским бризом.

Строн Вожделения попал к Магистру совершенно случайно. Он не значился ни в одном реестре родов Агрида, а потому Баргир Син владел им тайно. Когда-то он на собственной шкуре испытал его действие и теперь точно знал, что строн Вожделения превратит любое чудовище в прекрасного принца. Люди просто не будут видеть истинной сущности носителя.

Как позже выяснилось, строн призвал один из Магистров-предшественников Баргира, который вычитал в Книге Веков, что всякий Магистр способен вернуть чужой родовой амулет, стоит лишь провести сложную магическую манипуляцию с начертанием колдовских символов и окроплением их кровью девственницы.

Баргир интересовался судьбой того Магистра и раскопал, что его постигла безвременная кончина по причине полного магического истощения. Ему даже на Тень магии не хватило, и экспериментатор так и не дождался возвращения амулета рода Дарящих Вожделение.

А вот Баргиру «повезло».

Магистр закрыл глаза, вспоминая тот страшный день. Амулет вернулся в Агрид на шее иноземки через тысячу лет после его утери и в тот самый момент, когда Баргир находился в своих покоях, готовясь отойти ко сну.

Ведьма из далекого мира, в руки которой попал строн в виде двух извивающихся в страсти фигур, не нашла ничего лучшего, чем надеть его на себя.

Сила амулета была столь велика, что Баргир, не ведая того, что перед ним лишь морок, а не пленительная красавица, потерял над собой контроль. Магистр настолько сильно ее вожделел, что не выпускал из своих объятий три дня и три ночи. И оторвался лишь потому, что наступил предел его мужской мощи.

Оставив красавицу лежащей на кровати, Магистр ползком добрался до кабинета и отыскал «Списки забытых родов», где к своему ужасу и обнаружил значение амулета, висящего на груди незнакомки.

Когда он вернулся, женщина была уже мертва, а потому строн легко снялся.

Никогда и никому Магистр не откроет свой секрет. Он до сих пор с содроганием вспоминает изборожденное морщинами лицо ведьмы из мира Кре-Кру, после смерти явившей свой истинный лик. Она, ветхая телом от прожитых лет, умерла, не вынеся неистовых ласк любовника.

И теперь Магистр, выторговав услугу у Сытого императора, даже не думал рассказывать ему о крови на строне. Амулет рода Дарящих Вожделение навсегда сохранит в своей памяти смерть своего последнего носителя – старой ведьмы, которую чрезмерной жаждой страсти нечаянно убил Баргир Син.

«Род Сытого императора итак проклят. Астримб и не почувствует, что за строном прячется смерть».

Глава 11. Банный день

– Милорд, вы заметили, что лицо вашей жены уже не зеленое?

– Не называй ее моей женой. Не дай Шаагиль, кто-нибудь услышит, – Изегер принял из рук Круста простыню, завернулся в нее и потопал, оставляя мокрые следы на каменном полу. Над лоханью, в которой легко поместилась бы семья из пяти человек, все еще стоял пар.

Слуга поспешил следом. Войдя в комнату, достал из шкафа шкатулку, где хранились хозяйские гребни и кожаные ремешки для волос. Вытащил из ножен кинжал, которым Изегер брился последние годы, обходясь без цирюльника, откупорил бутылку с кровеостанавливающим зельем.

Заметив приготовления Круста, лорд посмотрелся в зеркало, потрогал отросшую за три дня щетину, запустил пятерню в спутанные кудри.

– Позови брадобрея.

Увидев, как слуга улыбается, убирая на место кинжал, Изегер нахмурился. Потыкал пальцем синяк.

– Пусть сделает примочку на мою рожу.

В коридоре послышался металлический лязг, и через мгновение в зеркале отразился запыхавшийся глава охраны.

– Милорд, вы видели, что у вашей жены зелень с лица сошла? Как такое могло случиться? И четырех дней не прошло! – Галло Кулак знал, о чем говорил. В пограничном отряде частенько подшучивали над новобранцами, угощая кремвилем, а потом целую неделю потешались над их зелеными усами.

Изегер и сам только что, натирая мочалкой тело, на котором после недавней схватки с урийцами отливали многоцветьем синяки, предавался размышлениям относительно чудесного «исцеления» девчонки. Увидев ее у фонтана, он сразу заметил в ней какую-то странность, но почему-то не сообразил, в чем именно она заключается. В тот момент его больше беспокоило, как бы Дэйте не признала родовой амулет, висящий на чужой шее.

Хоть и пылало лицо «жены» от усиленных занятий, и пот некрасивыми пятнами портил рубаху, Изегер не мог не отметить, что выглядела она гораздо моложе Дэйте. Была какой-то свежей, легкой…

– Кулак, не называй девчонку моей женой. Она недолго ею пробудет, если об этом услышит леди Витро.

Лорд Ханнор скинул простыню, нимало не смущаясь, что его голый зад видят присутствующие мужчины. Галло и Круст привычно отвели глаза. Изегер сноровисто натянул приготовленные штаны, звякнул пряжкой ремня. Через зеркало засек, что старый вояка прячет в усах улыбку.

Галло тоже не сомневался, что вечная невеста милорда способна придушить девчонку. Но Изегер не настолько кровожаден, чтобы дожидаться такой развязки. Еще неизвестно, что лучше: терпеть чужачку в замке или подвергнуться атаке решительной Дэйте, которая только и ждет возвращения строна.

– А по поводу сошедшей зелени, я уверен, здесь дело в бочке из моей лаборатории, – Изегер поправил ворот. Свежая рубаха приятно льнула к телу. Но на ум неожиданно пришла та, батистовая, в которой спала неугодная жена. Лорд Ханнор до сих пор недоумевал, почему не отдал ее стирать.

– А ведь точно! – хлопнул перчаткой по бедру Кулак. – Девчонка искупалась в застоявшейся воде! Знал, что остаточная магия никому не пойдет на пользу, но не думал, что она так быстро подействует на иномирянку! Я бы сам под страхом смерти к этой воде не прикоснулся.

– Мое упущение, – покачал головой Круст, поднимая с пола мокрую простыню. – Надо бы почаще воду менять.

– Надо бы.

Слуга подобострастно заглянул хозяину в глаза.

– Как все-таки хорошо, милорд, что вы отослали жену! Еще пару раз залезла бы в бочку и колдовать научилась бы.

– Не так быстро. Чтобы стать колдуньей, ей нужно в этой бочке поселиться. Лет на десять, – в голосе Изегера уже звучало недовольство, но присутствующие в комнате не относили его к себе.

– Тоже хороший выход из положения, – хохотнул Галло, присаживаясь на поручень кресла. – Сделаем из девчонки ведьму, а потом сдадим ее людям лорда Цессира. Говорят, у него в тюрьме есть комната со стенами из красного камня, где из колдунов высасывают всю вредоносную магию, а потом заряжают ею боевые амулеты.

– Милорду еще десять лет ждать? – возмутился Круст, заметив, что у Изегера дернулся глаз. – Лучше уж нашептать Дэйте. Никто не осудит лорда, если он откажется жениться на убийце своей жены.

– Можно еще и траур на годик объявить, – охотно подхватил идею Кулак. – Скорбь мужчины по любимой и безвременно ушедшей жене – это так трогает женские души! А у вас, мой лорд, будет время приглядеться к новым кандидаткам на ваше страдающее сердце.

– Ой, а до чего, сказывают, младшая дочь короля хороша! – Круст закатил от восторга глаза. – И всего-то ей семнадцать. Телом бела, фигурой представительна.

В ход пошли руки, обрисовывающие пышные формы.

– Ты приведешь цирюльника или мне самому пойти? – Изегер грозно свел брови, и след Круста простыл.

Галло, моментально придя в себя, тоже поспешил прочь. Он спиной чувствовал, что милорд провожает его напряженным взглядом. Ругая себя на все лады за болтливый язык, глава охраны саданул кулаком по расслабленно стоящему на посту воину. Тот побледнел и вытянулся в струнку.

Юлька тоже намывалась. С каждым днем вода становилась холоднее – осень вступала в свои права, но приходилось пользоваться тем, что имеется. Юлия как-то попыталась через мальчишку передать, что хорошо бы натаскать горячей воды, но тот, ярко заалев ушами, кинулся прочь с такой прытью, что забыл забрать посуду.

– Ух! Ах! – взвизгивала Юля, поливая себя из ковшика. Синие пупырышки на коже соперничали по яркости с вновь проявившимися зелеными пятнами. Юлька недоумевающе уставилась на руку. – Да что же это такое? Ведь еще утром зелени не было. Ну вот! Я опять словно лягушка.

– А чего ты хотела? – в «купальню» вошла Тиль Грасси. Нисколько не смущаясь, уселась на стул с дыркой, под которым стоял горшок. Конечно, никакой нужды справлять она не собиралась, поскольку по-прежнему оставалась Тенью, но так она меньше занимала места в и без того тесном помещении. – Если ты испачкалась в кремвиле, то зеленый цвет исчезнет только через неделю. Всем известная истина.

– Но еще утром пятен не было! И когда ходили к вашей свекрови, я тоже не выглядела как десантник в разведке.

– Не может такого быть, – категорично произнесла Тень. – От пятен кремвиля нет способа избавиться. Только переждать, когда они сами сойдут.

Замерзшая Юля поспешно вытиралась полотенцем.

– Но вы же сами видели, что я была нормальная! – она чуть не плакала, переживая, что кома взялась-таки за ее мозг. «Клетки потихоньку отмирают, вот и мерещится всякое».