Её Дневник

– Ну что вы, Андрей Владимирович! Давайте я вам лучше помогу разобрать бумаги, – сладко улыбнулась она, намеренно выгибаясь вперёд и демонстрируя свою округлую ровную попку, обтянутую плотной тканью.

Воронцов моментально напрягся, невольно опуская взгляд на то, что ему демонстрировали, и тут же вновь уткнулся в бумаги. Я улыбалась его стараниям оставаться невозмутимым.

– Не стоит, Надежда. Вы можете быть свободы, – сухо высказал он.

– Мне несложно, – мягко возразила секретарь, подаваясь ближе и опуская руку ему на плечо. – А вот вам хоть иногда нужно расслабляться.

Поистине дамские пальчики с ярким маникюром заиграли на его твердых мышцах. Андрей шумно выдохнул и поднялся с кресла, перехватывая руку Наденьки. Она моментально замерла, поднимая к нему голову, и не сводила влюблённо-восхищённых глаз от его потемневшего взгляда. Я следила за ними, как заворожённая. Момент казался настолько интимным, что мне стало совсем не уютно. Но отвернуть голову было нереально. Щёки алели, глаза округлялись, и даже сердце забилось чаще… Наблюдать за таким Воронцовым мне почему-то нравилось…

– А вы, Наденька, так хотите помочь мне расслабиться? – проникновенным, будто зародившимся на уровне груди волшебным звучанием, спросил он.

Я замерла, не веря своим ушам. Никогда раньше не слышала, чтобы мужчины умели так разговаривать. Девушка едва заметно кивнула и издала непонятный хриплый всхлип, когда большой палец его руки стал мягко и в то же время с нажимом массировать ей ладонь. Это казалось нереальным! Разве можно так реагировать на прикосновение мужчины?

Андрей так резко развернул её спиной к себе и прижал к столу, что Наденька непроизвольно ахнула. Честно сказать, у меня самой дыхание спёрло. Склонился к её уху и прошептал:

– Нельзя, Наденька, путать лёгкий флирт с откровенным соблазнением. Что бы тебе ни говорили обо мне, секретари прощаются с этим кабинетом не из-за того, что не могут достойно греть мою постель, а от того, что начинают в неё лезть…

Секретарь испуганно вытаращила глаза, её частое возбужденное дыхание моментально стихло. Она резко выпрямилась и бросила на начальника крайне оскорбленный взгляд.

– Вообще-то я имела в виду массаж!

Я изумлённо вздохнула от такой откровенной лжи. Даже мне, ничегошеньки не соображавшей в таких прелюдиях, было вполне понятно, что эта Наденька имела в виду на самом деле. Вздох получился достаточно шумным, и я тут же закрыла руками рот, нечаянно задев локтём стенку шкафа. Глухой стук привлёк внимание Воронцова, но он не придал ему значения в этот момент. Подарив блондиночке вежливую улыбку, он довольно мирно завершил разговор:

– Надеюсь, впредь вам будет понятно, что в массаже я не нуждаюсь, Наденька. Можете быть свободны.

Девушка не заставила себя ждать – ретировалась моментально. А темный взгляд Андрея вновь скользнул к шкафу. Я затаила дыхание. Кажется, будто его глаза, обрамлённые чёрными густыми ресницами, смотрят прямо в мои. Испугалась не на шутку и медленно отстранилась от щелочек. Перестала даже моргать! А он тем временем пошёл в сторону рабочей зоны, как раз мимо шкафа. Я уже знала, что у вас там была дверь в уборную. На тот момент мне казалось, что у меня наконец-то появился шанс выбраться! Я даже была готова раскрыть себя Наденьке, лишь бы убежать! Но всё испортил живот, который КАК НАЗЛО заурчал в самый неподходящий момент. Именно когда Андрей рядом проходил! Конечно, я была голодная и измученная. Тогда он остановился, упер руки с бока и снова посмотрел на шкаф.

Не могу передать, что испытала, когда Андрей в один шаг оказался рядом и открыл дверцу. Наверное, даже если бы меня выгнали на улицу абсолютно голой, не было бы так стыдно. Синие, нет, даже не синие, а васильковые, словно перенасыщенные цветом глаза смотрели в мои голубые крайне изумлённо и недоверчиво.

Он молчал всё то время, пока я пыталась заставить свое затёкшее за этот мучительно долгий день тело двигаться. Кое-как выкарабкалась, отряхнула пятую точку и постаралась сделать вид, что ничего особенного сейчас не произошло. Невозмутимо задрала подбородок, ещё раз посмотрела в его странно-невероятные глаза и спросила больше для разрешения, чем уточнения:

– Прошу прощения, вы не подскажете, где здесь туалет?

Он вперился в меня ещё более изумлённым взглядом и пристально оглядел. Держала достоинство, как могла, ожидая ответа.

– Дверь прямо перед вами, – послышался наконец ответ.

Я благодарно кивнула и пошла на колючих ногах в указанную сторону. Провела там минут пять, но, будь у меня даже месяц в запасе, не смогла бы выдумать достойную причину своего явления внутри шкафа. Но в отличие от меня этот Воронцов уже пришёл в себя и выжидал моего возвращения, воинственно скрестив руки на груди и недобро хмурясь.

В кармане джинсов завибрировал телефон. Я остановилась перед мужчиной и нервно взглянула на дисплей. Это он проверил свою догадку о том, что именно я выгнала его утром на улицу, чтобы прокрасться сюда.

– Вот и шутница, – недобро пробасил он.

Стояла, не зная, куда себя деть от стыда. Лицо пылало, я нервно пригладила волосы рукой и мирно попросила:

– Извините, могу я уйти?

– Нет, – рыкнул Андрей.

Покорно стояла, опустив голову, и ожидала своего приговора. Готова была покаяться, ведь ему всё равно известно о моём дневнике и уже раскрыла рот, как он заговорил первым:

– Я, конечно, знаю все минусы нашей компании, проходная система у нас ни к чёрту, но чтобы до такой степени… Первый раз вижу, чтобы шпионили так. И от кого ты? От Непрячина, что ли?

Хотела возразить, но он не дал, продолжая засыпать вопросами. А мне только и оставалось отрицательно качать головой.

– Надежда тебя пропустила? А про день рождения наврала для отвода глаз? Номер мой дала тоже она? И весь этот спектакль с соблазнением разыграла, чтобы я повёлся и ушёл вместе с ней? Дал тебе шанс сбежать. Умно.

– Нет. Я не шпионка…

– Что выкрасть хотела? – не слушал Андрей, внимательно изучая мою реакцию.

– Свой дневник!

Повисло долгое молчание. Мы не отрываясь смотрели друг другу в глаза целую вечность. Потом Воронцов всё же спросил, кто я.

– Соболева Милана, – быстро ответила я, но он не поверил.

– Показывай паспорт. Наговорить сейчас можешь что угодно. Чего ты тут только не слышала за целый день.

– Но у меня нет с собой.

– Тогда придется вызвать охрану.

– Водительское удостоверение! – тут же нашлась я. – Подойдёт?

Он не ответил, просто ждал, когда я вытащу маленькую пластиковую карточку. Внимательно изучил и вернул. От того, что он убедился в моей личности, тон мягче не стал:

– Почему просто у Надежды не забрала конверт, раз передумала передавать Алексею?

– Опоздала.

– В конце концов, могла мне всё объяснить, я бы сам отдал!

Решила ему всё подробно рассказать. Что принесла конверт не я, а подруга, что мне не хотелось говорить о дневнике ни одному твоему знакомому. И главное – объяснила причину, почему ты не должен знать о влюблённой в тебя «малышке Соболевой». Ведь между нами есть замечательная Олеся…

Твой напарник не настолько плохой человек. Он выслушал и понял меня. А когда попросила его вернуть мою исписанную толстенную тетрадь, без колебаний открыл ящик стола и отдал. На радостях я в сердцах пообещала, что непременно сожгу его. На что Воронцов отреагировал как-то странно. Он попросил меня продолжить вести дневник для тебя. И когда я спросила зачем, подарил мне красивую, лёгкую улыбку и сказал:

– В жизни всякое бывает. Только вот прятать советую понадёжнее.

А может, и правда?

Чтобы не шокировать секретаря, Андрей предусмотрительно отослал её в другой отдел перед моим выходом. Невольно заметила: губы у него с чётким контуром, словно очерченные, и широкие. Неудивительно, что Наденька так желает получить с них поцелуй. Как по мне, Лёша, от таких парней, как твой друг, нужно держаться подальше. Что я и сделала. Попросила ещё раз прощения и распрощалась, но, даже уходя, чувствовала, что меня не отпускает цепкий, внимательный взгляд васильковых глаз.

К сожалению, мои неудачи на этом не закончились. Несмотря на то, что снегопад отступил, с приходом часа пик пробки стали только больше. Я потеряла как минимум три часа и опоздала домой на ужин. В просторной столовой сидел всё тот же неизменный состав. Всё семейство Соболевых собиралось за столом каждый ужин четверга. Были не все, только дядя Илья и жена Елена, двоюродный дедушка Прокофий, тетя Лариса с мужем и сыновьями Антоном и Данилой, бабушка Лида с троюродными внучками близняшками Аней и Кристиной. Ещё, конечно, наша семья. Точнее, их семья, а я никогда по-настоящему не была достойна стать её членом. Плохо, что я опоздала именно в этот день. Отец и мачеха смотрели на меня осуждающими, укоризненными взглядами, но не решались ругать при большой компании. Только старая бабушка Лида не постеснялась в выражениях:

– И где же, Наташенька, твоя падчерица пропадала весь день? – проквакала она, оглядывая меня подозрительным скользким взглядом. – Совсем девчонка от рук отбилась, даже на ужин заявилась с опозданием. Говорила, я тебе, Николаша, не балуйте вы её! Глазом моргнуть не успеете, как она вам ребёночка от первого проходимца принесёт!

Я молча двинулась к столу, как отец словом меня остановил.