Кисло-сладкое

Тимур откусил большой кусок шаурмы и ткнул пальцем в альбом.

– Пап, поможешь с заданием? Нужно что-то особенное сделать. У Максима отец столяр, он точно реальное дерево вырежет, а у Катьки мама учитель рисования, там наверняка картина будет. Мне тоже нужно что-то необычное, такого альбома у них нет и дворян в роду тоже.

Соня и Кирилл переглянулись.

– Просто написать нельзя?

Тимур посмотрел на них так, что им сразу же стало неловко за это легкомысленное предложение.

– Ладно, что-нибудь придумаем, – нехотя согласился Кирилл, – инкрустируем алмазами, в конце концов, украсим сусальным золотом. У вас там конкурс явно не среди учеников, а среди родителей. В прошлом году ваша Сотникова наняла художника ко Дню матери. Хорошо, члены жюри не слепые, сразу поняли, что это не девятилетний ребенок нарисовал. Ладно, потом об учёбе. Ешь, пока тёплая.

Соня допила чай и потянулась к альбому. Дверь громко хлопнула, судя по звуку, на пол полетели тяжёлые ботинки Юли, шлёпнулась небрежно повешенная куртка.

– Где моя божественная шаурма?

Юля влетела в комнату, сразу же кинулась к столу. Соня только успела отодвинуть тарелку.

– А руки мыть?

– Да блин!

Юля развернулась к раковине, выкрутила вентиль на всю мощь и подставила руки под сильно бьющую струю. Кое-как намочила ладони, тряхнула и вытерла о джинсы. Соня покачала головой, но промолчала.

Пока семья обсуждала прошедший день и с удовольствием поглощала неполезный фаст-фуд, Соня листала старые страницы. В альбоме сохранились по-настоящему раритетные снимки, пожелтевшие, чёрно-белые. Некоторые лица для Сони не имели имён, для бабушки они точно что-то значили, дальние родственники или друзья, а может, и первая любовь.

Вера Андреевна помнила не всех. Сосредоточенно хмурясь, сверялась с родословной и задумчиво бормотала:

– Это, кажется, твой троюродный дедушка, моряк, погиб молодым. А этот, с лютой ухмылкой опытного жулика, был врачом. О, а это мой отец. Я его таким и не помню. Мне было лет десять, когда он повесился.

Соня покосилась на Тимура.

– Мам, потом.

Вера Андреевна уже перелистнула страницу и продолжила вспоминать.

– А вот и Феодосий Аристархович молодой. О, нужно его сегодня позвать на прогулку, пока погода благоволит.

Соня и Кирилл переглянулись.

– Мам. Не забудь принять лекарство.

– Я уже проследил. Всё нормально. Выпила, – прошептал Кирилл. – Я погуляю с мамой.

Ближе к концу появились фотографии новее – со школьной поры Сони. Их добавила мама, для бабушки она так и осталась милым ребёнком, взрослую Соню Ольга Степановна не приняла, не разглядела в ней дворянскую кость.

Соня вздохнула и снова опустила взгляд на страницы альбома.

Вот девчушка-первоклассница, отдалённо напоминающая Соню, держит букет гладиолусов. Тогда они жили в Анапе. Вот они с мамой и папой на набережной едят мороженое и щурятся от солнца. А вот снова школа – девятый класс. Одноклассницы похожи на вульгарных женщин, а мальчишки – на гадких утят. Сейчас, спустя долгое время, заметно, насколько по-разному они взрослели. Девочкам словно подмешивали в еду гормоны, а мальчикам – не докладывали мяса. Такие нелепые и претенциозные.

Кирилл поцеловал Соню в макушку. Она настолько глубоко погрузилась в воспоминания, что от неожиданности вздрогнула.

– Что?

– Погуляем, говорю, часик и вернёмся.

– Зонт возьмите.

– Верну маму в целости и сухости. Не переживай. Дождь сегодня не обещают.

Юля заметно расстроилась.

– Ты обещал со мной в нарды сыграть.

Кирилл приостановился у порога.

– С братом поиграй.

Тимур обрадовался и даже привстал, но Юля охладила его пыл.

– Он всегда выигрывает, никакой надежды на удачу, всё просчитывает.

– Приду и сыграем, – Кирилл коснулся руки Сони. – Можешь посуду не мыть. Я сам. Отдохни.

Соня рассеянно кивнула, уткнувшись взглядом в фотографию одиннадцатого класса. Костя тогда купил дешевенький плёночный фотоаппарат и таскался за Олесей восхищённой фанатской тенью. Учитель физкультуры сам предложил их снять на ступеньках школы. Он как раз шёл из курилки, увидел потуги Кости в качестве фотокорреспондента и решил показать, как нужно обращаться с аппаратом. В принципе, почти никто намеренно не позировал, на снимок попала толпа чуть ли не на ходу. Олеся вышла вперёд, встала по центру, остальные замерли там, где их застал щелчок камеры. Тогда Соня и не заметила, кто где стоял. Она ощущала только одного человека. Марк был позади неё. Близко, очень близко.

– Мам, кто это?

Юлин голос ворвался в мысли сигналом тревоги. Соня тряхнула головой и проследила за пальцем дочери. Чёрный ноготь уткнулся в лоб Марка.

– Одноклассник.

Юля хмыкнула.

– Я поняла, что не учитель. Я его не видела на других фотках, и даже в выпускном альбоме его, кажется, нет.

– Он не любил камеры, а когда снимали для виньетки, он в больнице был. Не попал на фотосессию.

– Он прикольный. Кого-то мне напоминает, – она задумчиво нахмурилась, – не могу понять, лицо такое знакомое. Небось, был у вас школьным бабником.

Соня занервничала. Юля вполне могла видеть Марка на фото в журнале или в инстаграме.

– Да нет, не был. Молчаливым был, самоуверенным. Заносчивым, наверное, даже. Девчонки за ним, конечно, бегали, но он не менял их как перчатки. С одной только и встречался и то недолго.

Юля улыбнулась и сместила палец на изображение Сони.

– Ты, мать, тут тоже ничего. Туши можно было бы побольше, и губы совсем не накрашены. Юбка, правда, у тебя микроскопическая, а ещё меня ругала за внешний вид. Это типа модно так было труселями светить? Сейчас ты, честно говоря, круче выглядишь, не как развратная школьница из аниме.

Соня покачала головой.