Хроники Драгомира. Книга 4. По ту сторону бездны

Изобретение Виоланы нельзя было назвать полезным с практической точки зрения, но девушка покорила сердца драгомирцев своим волшебством и искусством. Одна только Сильвина осталась равнодушной. Она демонстративно вытащила платок и, ворча, принялась вытирать руки и лицо, покрытые сверкающей пылью и снежинками. Но ее недовольство потонуло в общих овациях, и Виолана даже не заметила язвительных гримас бывшей подруги.

К тому же в этот момент из-за облаков на мгновение показалось солнце, и трибуны сотряс рев, ведь это означало, что Эссантия довольна и Виолана прошла в следующий тур. Девушка, улыбаясь, вспорхнула на постамент, откуда участники наблюдали за соперниками.

Настала очередь Аметрина. На площади все поменялось.

Убрали длинный стол и оборудование Виоланы, в центр друг за другом вышли несколько воинов. Один нес копье, другой меч, остальные были вооружены легкими луками, а за спиной у них висели колчаны, полные стрел. Все воины были в полном боевом облачении. Лица прикрывали стальные шлемы, а тело – кольчуги и прочные доспехи.

Аметрин же, напротив, оделся легко. На нем не было ни шлема, ни защитных доспехов, только простые черные брюки, такого же цвета футболка и непонятного назначения черные пластины, плотно обхватывающие руки.

– Что это значит? – обеспокоенно зашептала Сентария. – Не собирается же он выйти безоружным против воинов?

– Н-не знаю, – запнувшись, ответила Луна, тоже с тревогой глядя на друга.

Прозвучал сигнал, означающий, что время Аметрина пошло. Раздалась зловещая дробь барабанов. Аметрин встал в центре площади, скрестив руки на груди, и кивнул первому воину, у которого было копье. Тот разбежался и изо всей силы метнул копье в юношу. Зрители в ужасе ахнули и вскочили с мест. Гелиодор с грохотом уронил стул.

– Что он делает? Он с ума сошел? Оно же сейчас пронзит его насквозь! – доносилось из толпы.

Сентария больно вцепилась в руку Луны и до крови закусила губу. Она хотела зажмуриться, но не могла.

Встревоженный Гелиодор быстро создал огненную сферу, прицелился и размахнулся, готовый сбить копье. До Аметрина оставались считаные метры.

И тут юноша слегка двинул левой рукой и из металлической пластины с громким щелчком выскочил складной щит. Аметрин прикрыл грудь щитом и принял удар копья. Он был настолько сильным, что юноша не устоял на месте и сделал несколько шагов назад. Толпа замерла, многие зажмурились, уверенные, что копье пробило щит и поразило юношу, ведь ни один щит не в силах выдержать такой удар.

Но Гелиодор торжествующе закричал:

– Вот это да! Разрази огонь мою бороду! Да чтоб мне сгореть на месте! Угли мне в печенку, если я когда-нибудь такое видел! Это вам не спички-свечки! – от восторга он не заметил, что немного переборщил с любимыми фразочками.

Зрители взглянули на поле и увидели целого и невредимого Аметрина, который улыбался, показывая целый и невредимый щит. Сломанное копье валялось чуть в стороне, всем своим печальным видом признавая поражение. Воин, метнувший копье, уважительно показал большой палец, и трибуны ожили.

– Ну погоди, Аметрин! Вечером я тебе задам, – прошипела Сентария, к которой начал возвращаться нормальный цвет лица.

– Ты начнешь, а я продолжу, – добавила Луна, пытаясь успокоить колотящееся сердце.

Дальше Аметрин продемонстрировал возможности щита во время обстрела из луков. Со всех сторон в него летели горящие стрелы с хищно блестевшими кончиками. Зрители завороженно следили за происходящим. Щит легко складывался в пластину и не мешал Аметрину, который грациозными прыжками передвигался по площади, по очереди разоружая лучников. При виде стрелы Аметрин выпускал щит и ловко отбивал ее. Отмахиваясь от стрел, он быстро расправился со всеми лучниками, которые подняли руки вверх, признавая его победу.

Настала очередь воина с мечом. В отличие от Аметрина, он был в полном боевом облачении. Было страшно смотреть на то, как этот громила, позвякивая железом, надвигается на безоружного Аметрина. Некоторое время воины настороженно кружили друг возле друга, изучая противника и не делая попыток атаковать.

Наконец воин решился и сделал резкий выпад мечом, пытаясь плашмя ударить Аметрина по плечу. Видимо, он боялся покалечить юношу и поэтому начал атаку с такого, мягко говоря, неудачного приема. Аметрин, активировав щит, ловко отбил меч. Звон стали словно подстегнул воина. Он вновь атаковал. Аметрин так же легко отбил его выпад щитом. Разозлившийся воин опять повторил попытку, но его меч снова не достиг цели.

Так могло продолжаться до бесконечности. Аметрин, не скованный доспехами, был неуловим, и более неповоротливый противник никак не мог его достать. Меч все время натыкался на щит, который, как уже все поняли, был сделан из какой-то неизвестной неуязвимой стали.

Сентария и Луна уже устали смотреть на это зрелище и мечтали о том, чтобы оно побыстрее закончилось. Невозможно долго наблюдать, как на щит твоего друга обрушивается настоящий боевой меч, который к тому же держит в руках один из самых опытных воинов Драгомира. Если бы Аметрин был в доспехах, кто знает, как бы повернулся бой. Пока только скорость и ловкость позволяли ему отражать атаки огненного воина, которые становились все настойчивей.

Однако наконец девушки заметили, что воин начал уставать. Доспехи давили ему на плечи, а шлем не давал нормально дышать. Пот заливал глаза, дыхание сбилось. Дождавшись, когда воин устало опустит щит, которым все время прикрывал грудь, Аметрин сделал резкий выпад, и из металлической пластины, закрывавшей правую руку от запястья до локтя, вылетел, тускло сверкнув, короткий меч, длиной не более тридцати сантиметров.

Приставив меч к шее противника, Аметрин едва сдержал ликующий вопль. Зато зрители сдерживаться не стали, и восторженный рев сотряс трибуны. Эссантия, по всей видимости, была ошеломлена не меньше драгомирцев, потому что убрала облако, показывая свое восхищение, а потом забыла вернуть его на место.

Так что на площади в прямом и переносном смысле стало жарко. Огненные воины скандировали имя Аметрина. Уж они-то по достоинству оценили его изобретение, а Гелиодор и вовсе не усидел на месте. Снова опрокинув стул, он широкими шагами подбежал к юноше, чтобы лично разглядеть и пощупать меч и щит. Оценив остроту меча и крепость щита, он удовлетворенно хмыкнул и хлопнул огромной ручищей Аметрина по спине, чуть не выбив из него остатки сил. Эссантия, словно очнувшись, убрала солнце, и зрители вздохнули с облегчением. Было очевидно, что Аметрин проходит в следующий тур.

После того как овации стихли, выступили еще пять участников. Четверо безнадежно провалились. Их изобретения были скучны и неинтересны. Драгомирцы пытались сдержать зевоту, лениво обмахивались прихваченными с собой веерами и попивали через соломинку прохладный лимонад. Люди, наблюдающие за поединками через зеркала, вообще занимались своими делами, а некоторые даже дремали.

Лишь Дравит прошел в следующий этап, показав сложный состав удобрения, с помощью которого растения росли с небывалой скоростью. Эссантия и смарагдианцы оценили его изобретение. Но остальные зрители уже откровенно зевали. Все ждали зрелищ.

Когда настала очередь Кианита и Эгирина, на которых драгомирцы возлагали много надежд, в руки Луны неожиданно упал новый свиток. Вспомнив, что она вообще-то распорядительница поединков, девушка встала и в наступившей тишине сломала печать. Прочитав написанное, она вздохнула и объявила:

– Перерыв на один час!

– У-у-у-у, – разочарованно отозвалась толпа.

Но спорить с Эссантией никто не стал. Решив, что им действительно не помешает размяться, драгомирцы поднялись с мест, чтобы прогуляться и поболтать друг с другом.

Луна с Сентарией побежали к друзьям в небольшой шатер. Они хотели успеть перекинуться с ними парой слов и поддержать Кианита с Эгирином, у которых испытания были еще впереди.

Стефан ограничился тем, что похлопал приятелей по плечам, и унесся, размахивая блокнотом. Он торопился опросить зрителей. Проводив взглядом его фигуру, увенчанную растрепанной прической, девушки улыбнулись. С каждым днем Стефан все больше погружался в этот мир и был настолько увлечен, что это не могло не вызывать умиления.

7

– Как не вовремя перерыв, – сокрушался взволнованный Кианит.

– И не говори, целый час ждать, – подхватил Эгирин, уставший маяться в ожидании.

– Тоже не пойму, зачем Эссантии понадобилось делать перерыв, – раздался капризный голосок. – Можно подумать, за час вы поумнеете, ха-ха-ха.

Друзья с недоумением воззрились на вошедшую Сильвину Пока продолжались выступления, она то и дело прожигала Сентарию с Луной презрительными взглядами, но этого ей, видимо, показалось недостаточно, и теперь она заявилась в шатер участников.

Впрочем, на девушек она больше не обращала внимания. Сильвина приняла самую выгодную позу – в полупрофиль, чтобы тень от ресниц изящно падала на щеки, делая лицо загадочным. Она слегка выставила вперед бедро и протянула с придыханием:

– Аметри-и-ин, ты та-а-акой мужественный. С ума сойти! Я чуть не умерла от страха. Особенно когда в тебя летело это огромное копье. Ах! Сердце так и замерло! А как ты расправился с лучниками… Это было потрясающе!

– Спасибо, – без тени вежливости буркнул Аметрин и демонстративно отвернулся.

Даже его спина выражала возмущение и негодование. Но Сильвину это не смутило. Неслышно обойдя Аметрина, она приблизилась к Эгирину, который смерил ее угрюмым взглядом.

– Удачи тебе, Эгирин. Знай, что с моей удачей ты обязательно победишь, – промурлыкала она.

– До этой секунды я надеялся на победу. А теперь не совсем в ней уверен, – резко бросил Эгирин.

Сильвина, словно ничего не слыша и не видя, широко улыбнулась и подошла к Кианиту. Она положила руку ему на плечо, тот непроизвольно дернулся, сбросил ее ладонь и быстро отошел в сторону Но не успела Сильвина открыть рот, как вмешалась Сентария, которой надоело смотреть на это представление:

– Слушай! Что тебе здесь надо, а? Ты же видишь, никто тебе не рад. Иди откуда пришла.

– Кианит, – прощебетала Сильвина, сделав вид, что ничего не слышала. – Тебе я тоже желаю успеха. Ты должен победить!

– А ничего, что минуту назад должен был победить Эгирин? – усмехнулся Кианит. – Какая ты, однако, кхм-кхм, непостоянная в своих пожеланиях.

– Он не захотел принять мою удачу, – хмыкнула Сильвина, – поэтому я передаю ее тебе.

– Как-нибудь обойдусь, – процедил Кианит. – И Сентария права. Не хочу грубить, но иди уже куда-нибудь подальше. Тебе и правда здесь не рады.