Найди меня под цветущей сакурой! Лола-2

4 Аматэрасу-но-ками – первая из троих Золотых божественных детей Идзанами и Идзанаги. «Солнечная» или «Сияющая». Согласно хроникам «Кодзики» и легендам, эта богиня отвечала за свет, особенно солнечный. Также она делала одежды для других богов, любила рисовые поля, даже посеяла в своих владениях несколько крупных участков. Также только у неё были лошади. Считалась сестрой-супругой бога Сусаноо.

5 Сямисэн – также сангэн; устар. сямизен, сямисен), – японский щипковый трёхструнный музыкальный инструмент. Ближайший европейский аналог сямисэна – лютня. Сямисэн наряду с флейтами хаяси и сякухати, барабаном цудзуми и цитрой кото относится к традиционным музыкальным японским инструментам.

6 Сусаноо – Один из детей божественной пары. Считался повелителем бури. Получив во владение Равнину моря, стал роптать, рыдать, выявлять недовольство. За это Идзанаги отправил его в страну Ёми к матери. Некоторое время его не было, а затем он вернулся уже другим. С этого мига он считается повелителем всего нехорошего, скверны. И только после разговора с Аматэрасу уходит в мир вершить подвиги. Он спас много людей, женился и оставил свой меч будущему императору Японии.

7 Цукиёми-доно – один из первых, золотых детей Идзанами и Идзанаги. Считался богом Луны. Вначале Цукиёми жил с сестрой Аматэрасу в её владениях, но после некоего конфликта ушёл от туда и основал своё поместье. В легендах нет чёткого разделения на женщину и мужчину, есть версия о двуполости божества, как и в случае с Шивой из индуистского пантеона.

8 Идзумо – согласно легендам, это прагосударство, предшественник современной Японии.

9 Страна Ёми – подземное царство нечисти и неупокоенных душ. После появления там богини Идзанами в обезображенном виде после рождения бога огня, это место стало ей домом. Идзанами стала олицетворять смерть из-за своей угрозы своему мужу убивать по тысяче людей в день. Идзанаги ответил, что тогда в мире будет рождаться полторы тысячи людей.

10 Авадзи – один из восьми островов, созданных первыми богами с помощью Яшмового копья. Авадзи, Иё, Оки, Цукуси, Ики, Цусима, Садо, Ямато – все острова.

ГЛАВА 2. Ками иного мира

Инари-но-ками ждала долгих пять месяцев, пока оба её старших сына вернутся домой. Первым прибыл Шинджи. Всё такой же суровый, с холодной бездной ночи в ало-черных глазах, он почтительно поклонился матери и прошёл в свои покои – омыть тело перед ужином со своей ками.

Все лисы госпожи Инари были белоснежные, их чистая, без единого пятнышка, шерсть поражала своей первозданной белизной. Только алые полумесяцы на лбу добавляли этой однородности малую толику цвета. Цвет волос, ушей, мягких и гладких, а также глаз старшего сына богини Плодородия был необычным. Хотя бы тем, что был… чёрным. С самого своего первого дня создания, своей жизни он видел только страх, недоумение и опасение, что своим проклятием заразит кого-нибудь ещё.

Руки лиса, увенчанные алмазными, острыми и агатово-черными когтями, были затянуты в перчатки алого цвета. Только на кончиках пальцев они были обрезаны, ведь острота когтей всё равно прорывала их раз за разом.

Алый ремешок, стягивающий роскошные вороные волосы в хвост, с тихим шорохом упал на пол, туда же горкой шелка сползло кимоно с широких плеч мужчины. Он прошёл в купальню, взял ведёрко и, присев на скамью, стал поливать себя тёплой водой. Не было у него в покоях зеркал – ему не нужны лишние напоминания, что он не такой, как все дети Инари-но-ками. На груди и руках были многочисленные шрамы. Они тонкими, мелкими и не очень полосами исчертили прекрасное тело. Мужчина безразлично тёр грудь травяной мочалкой. Что ему за дело до своих изъянов? Ни одна женщина всё равно не приблизится к нему, опасаясь сгореть дотла.

Ведёрко покатилось к стене, отброшенное взбесившимся лисом. Мужчина встал, опёрся руками на деревянную лохань ванной. Ему не избавиться от проклятия! Навечно оно с ним, только оно… И никого больше… Мать любит его и жалеет. Эта жалость – единственная жалость, которую он готов принять! Остальные опасаются выдать даже тень её, ведь лис страшен в гневе.

Одно касание, и любое живое существо, будь то ками или человек – все осыпаются пеплом. Мужчины отделывались ожогами… женщины… смерть. Она идёт за лисом по пятам. Он так привык к ней, что перестал её ждать, теперь он просто существует. Он – воин матери, он её щит. Пусть так!

Госпожа Инари была так рада его возвращению, что одела праздничное алое кимоно и заколола волосы синим гребнем, который он привёз из последнего путешествия. Хоть что-то может порадовать его сейчас!

– Как твоё путешествие, милый? Нашёл ли ты избавление? – ласково начала Инари-но-ками. Её серые глаза ласкали измученные, запавшие глаза сына. Как ей было жаль, что такой могучий, сильный, прекрасный мужчина и воин несёт столь тяжкое бремя! Возможно, он бы давно уже завёл семью, ведь столько младших богинь любуются им украдкой! Но его удел – одиночество и старая боль.

– Нет.

Коротко и жёстко отрубил сын, сразу уйдя в себя. Шинджи опустил глаза в тарелки и не поднимал их весь вечер.

Как ни старалась его развеселить мать, но он лишь молчал. Отчаявшись добиться от него хоть слова, богиня решила сказать правду.

– Шинджи! У нас тревожные вести, сын! – воин в сыне был столь силён, что он тут же встрепенулся, стоило зазвучать волнению в голосе матери, – Наша божественная сестра Аматэрасу исчезла!

– Что? Её искали?

– Да, мой драгоценный! Мы слали печати во все концы мира, к людям тоже, но они вернулись целыми… – голос матери дрогнул от слёз. Её волнение было так очевидно, что лис изумился. Обычно его ками была холодна, сдержанна, полна достоинства и неспешности.

– Что нужно сделать? – тут же подобрался старший.

– Дело в том, что моя печать, посланная в страну Ёми, осталась без ответа. Я прошу тебя отнести моё послание матери лично!

Лис закаменел. Пойти в страну Ёми, то есть Подземное царство смерти, где ныне обитает мать его матери, госпожа Идзанами – значит покончить жизнь самоубийством.

Есть там нельзя, пить – тоже. Повсюду тьма, боль, скверна и смерть. Инари-но-ками знала, кого послать в столь мрачное место: проклятый лис вполне мог позволить себе рискнуть жизнью ради благополучия рода.

Шинджи покорно склонил голову, затем пробормотал, что будет готов выйти с рассветом, и вышел из покоев матери.

– Шинджи… – простонала горестно богиня, закрыв лицо руками. Как же больно видеть его таким! Но послать ей действительно было некого. Никто не сможет того, что мог совершить её храбрый, невероятный, безумно сильный сын! Прости, прости за всё, мой милый…

Новое послание было вручено лису на рассвете. Ещё плыл туман у земли, молчали птицы в саду, Акеми куталась в тёплую накидку алого цвета. Она тоже жалела брата. Он всегда хорошо относился к сёстрам, катал их на качелях, стараясь не коснуться их рукой. Мастерил для них фигурки животных из глины. В его руках она будто жила собственной жизнью, принимая тонкие, точные очертания. И из своих путешествий Шинджи всегда привозил маленькие подарки девочкам. Стайкой белых, пушистых котят, они обступали его, глазки горели, а ручки уже подставлены лодочками, чтобы в них легли разноцветные бусы, ленты, зеркальца, благовония, свитки с историями.

Ровная, сильная, красивая спина брата в ало-черном кимоно уже мелькнула последний раз за деревьями, а Акеми с Юки плакали навзрыд, не чая его увидеть ещё раз. Мама послала его в такое страшное место! Вернись, братик! Ты только не сгинь там…

На пятый день от ухода Шинджи на порог дворца Лисиц пришёл Хикэру. Второй старший брат пугал сестричек куда больше проклятого чёрного лиса. Холодный, отстранённый, довольно жестокий, он не впускал никого в свою жизнь, душу. У него не было друзей, возлюбленных, он сознательно выбросил всех и вся из своей жизни. Мелких лисов он гонял нещадно под предлогом тренировок. Сестёр не замечал вовсе, полагая женщин бесполезными и крикливыми существами, своими капризами унижающими всякое достоинство мужчины.

Свою ками слушал, но ближе ей не стал. Мать была богиней, но и женщиной тоже. Игнорируя приказ немедленно явиться перед её глазами, он прошёл в свою комнату, снял облачение и завалился спать. Образ ками из другого мира всё ещё стоял перед глазами. Бесстыдная нагота её, её стоны и крики… Хикэру вертелся в футоне, будто грешник на сковородке из страны Ёми в том мире, где он только что был. Как она смогла так легко взволновать его? Целую вечность он не впускал в свою суть даже малейшее волнение, безжалостно выдирая ростки малейшей привязанности. И вот сейчас маленькая, развратная ками своими горячими, сверкающими, будто два изумруда, глазами вывернула его суть наизнанку! Лис царапал себе руки и грудь до тех пор, пока боль не заглушила… страсть? Это она? В мире богов, где всё строго по канонам и правилам, где прячут истинное за ложным, где ценят сдержанность и холодность, такая обжигающая лавина эмоций являлась дурным тоном. И лис злился на себя, злился на прекрасную ками… О, как он желал припасть к тем местам, что ласкали её любовники!

Он превратился в зверя и долго наблюдал за ними в их поместье. Он вызнал о них всё. И поразился! Эта женщина, эта бесстыдная ками имела троих мужей! И каждый из них был рад её ласке, её улыбке. В доме было ещё много обитателей. И дом был со змеем на крыше! Это их знак? Как у его матери лис? Хикэру терялся в догадках. Наблюдая за столь странной семьёй, лис вынес несколько однобокие выводы.

Во-первых, что основная сила принадлежит ками Алойе и её старшему сыну Амриту. Они – чистокровные ками. А вот её мужья… И ведь ласкает их! Неустанно, каждую ночь навещают они её, а потом в спальне видны всполохи… Лис рвал и метал. В своём маленьком теле он оббежал всё поместье, оцарапал со злости все деревья, пометил углы дома. Впрочем, метки тут же исчезли, изумив его до глубины души.

Супруги много и охотно вспоминали свою прошлую жизнь в месте под названием Алака. Как оказалось, это тоже мир богов! То, что Небесный мост соединяет миры, в которых живут разные боги, лис знал и так. Но вот, что боги эти могут быть так сильны – нет. Да он считал прародителя Идзанаги самым сильным ками Вселенной! Но этот малыш Амрит и его мать просто поражали! Они меняли материю, переговаривались мысленно, летали, на их земле всегда было лето. В их мире ками не влияли на погоду, лишь сообразно своей силе устанавливали определённую зону в своих владениях.

Алойя возвела дворец, Алойя владеет силой Желания, зеленоглазая бесстыдница есть приёмная дочь верховного бога Тримурти. И жена синим «мордам», как она называет сотворителей миров!

Жадно вглядываясь в жизнь чужой семьи, Хикэру понимал, что ему никогда такого не ощутить. Он просто не сумел бы так открыто целовать девицу на глазах своей или её матери, вот так подбросить своего сына к потолку и громогласно рассмеяться, как медноволосый воин. Или просто стать рядом со своей ками и заглянуть в два солнца, полные неистовых эмоций. Даже на расстоянии, совсем чужой им, лис ощущал их связь всей сутью.

Утром, разбитый, а оттого неимоверно злой, Хикэру спустился в сад и долго гонял своих младших братьев, срывая свою неистовую зависть и разочарование своей же жизнью.

На завтрак к матери он пришёл в пыльной одежде, даже не заметив её возмущение.

– Рада видеть тебя, сын! – проглотила обиду Инари-но-ками, – Где ты был так долго? Что видел?

Бамбуковая палочка с громким треском сломалась в его руке. Маленькая лисичка тут же подала ему новую. Хикэру ожёг её взглядом, от чего бедный лисёнок забился поглубже в толпу сестёр и братьев. Те тоже опасливо поглядывали на старшего брата.

– Я был в ином мире, моя ками, – как холодно и официально! Инари-но-ками болезненно дёрнула уголком губ, – Там я видел много необычного…

Рассказ сына, сухой, безэмоциональный, тем не менее был очень подробным. Он рассказал, что волшебства в том мире нет уже давно, что его заменили всяческой механикой, которая загадила небо и землю. Что люди там расплодились что крысы, они все якобы свободны, но у каждой страны свой правитель. Что острова, зеркально отражающие их собственные, называют Японией. Он испытал немало удивления, узнав, что здесь помнят или же знают всех их: Инари-но-ками, Идзанами-доно, Идзанаги-сама. Все они до сих пор живы в памяти людей.

Мать задумалась и высказала мысль, что это не просто отражение их мира, а в какой-то мере его продолжение, возможно даже будущее.

Госпожа Инари рассказала Хикэру всё без утайки: что положение их очень незавидное, тревога ширится и ползёт слухами по островам. Того и гляди активизируются мелкие боги, желая откусить кусок чужих земель. Уже потянулась нечисть к человеческим жилищам, не боясь благословения ками. Правитель Акихито прислал своих чиновников, чтобы нижайше просить защиты своим подданным.

Лис слушал внимательно, в отличие от своего черного собрата. Его серые глаза холодно отметили, что мать как-то подалась за эти месяцы, постарела. А ведь ками не стареют! И не умирают! Значит, волнение и сомнения истощили её. Если таково положение дел, то он может стать незаменимым! А уж если брат сгинет в стране Ёми…

– Ты меня слушаешь, Хикэру? – растерялась ками, видя какую-то совершенно безумную усмешку сына и его хищно блестящие глаза. Узкие ладони непрестанно спускались сверху вниз по широким плечам – лис будто обнимал себя сам.

– Да! – ответил он так громко, что все вздрогнули, – Я расскажу тебе, мама, об одной ками…

Инари-но-ками поражённо внимала рассказу сына. Она и подумать не могла, что существуют столь сильные боги! Да ещё целые миры заселят! В волнении она стиснула свой платок и разорвала его когтями в клочья. По описанию сына, богиня Алойя сильная, молодая и очень развратная. Хотя… зная отношение сына к женщинам, госпожа Инари предполагала, что тот просто подглядел совсем уж интимный момент из её жизни и вообразил себе невесть что. Не во всех мирах так относятся к близости, как в их мире.

Было злое рычание на описании её супругов, на их богатстве, совершенно бесстыдном, безграничном!