Отсроченный шанс, или Подарок из прошлой жизни

– Да чтоб вас ТикТоком трахнуло, – проворчал раздосадованно Денис и отправился выяснять, кому от него что понадобилось.

Выйдя в прихожую, услышал, что к продолжавшему заливаться трелью звонку прибавился еще и настойчивый стук в дверь, и офигел слеганца: совсем опупели? Первым его естественным порывом было желание распахнуть дверь и вмазать в бубен стучащему-звонящему. Но порыв тут же исчез, стоило Кедрову услышать сопровождающий эту звуковую какофонию знакомый до боли голос Алисы свет Батьковны, требующей немедленного общения.

Не, сразу же решил Кедров, не, на хрен! Не будет он открывать и общаться с ней! Не-не-не! Ведь так и знал, что та их встреча в супермаркете даром не пройдет и столкнутся они еще раз. А ему это ну никуда не упало и совершенно не надо – все эти воспоминания про их детские страсти-расставания, про прошлую жизнь-любовь… И никаких встреч с Алисой тем паче не надо. Ничего такого!

Нет, открывать он не будет, твердо решил Кедров, слушая, как все трезвонит звонок, как стучит она в дверь, уведомляя, что знает про его присутствие дома. Проявил, так сказать, волю характера… минут пять.

И открыл, сказав себе, что делает это, только чтобы послать ее куда подальше и объяснить, что не собирается и не хочет с ней общаться и вообще – все…

– Денис, мне срочно нужна твоя помощь! – произнесла она таким тоном, что Кедров сразу понял, что все всерьез, что у нее действительно что-то стряслось.

Но не мог себя пересилить – вот не мог, и все! Повредничал, не пуская вот так сразу и с ходу в квартиру, да, потому что…

И, только выдержав некоторую паузу, показательно громко и харизматично вздохнув, демонстративно сдаваясь под ее давлением и напором (в том числе и грудью о его торс), отступил в сторону, пропуская подругу свою давнюю, позабытую в прихожую.

– Проходи, – еще раз показательно-безнадежно вздохнув, указал он в сторону гостиной приглашающим жестом.

– Угу, – кивнула Алиса, скинув и сунув ему в руки свою курточку. – Тапки дашь?

– Да какие тапки, Ёлкина, – недовольно сморщившись, отмахнулся он и посмотрел на ее легкие, незашнурованные кроссовки, – проходи уже.

Она и прошла, села на диван, нетерпеливо-ожидающе глядя на него. А Кедров не торопился, растянул момент – ну вот не хотелось ему ни о чем с ней разговаривать, вступать в коммуникацию, обсуждать ее проблемы и… э-э-эх-х-х.

– Ладно, – плюхнулся он в мягкое кресло напротив дивана. – Что у тебя там случилось?

– У меня случилось убийство, – отрапортовала Алиса.

Кедров посмотрел на нее с большим познавательным интересом, вопросительно приподняв левую бровь.

– Ты кого-то укокошила, Ёлкина? – уточнил он.

– В том-то и дело, что нет. Укокошила не я, но, по всей видимости, меня собираются в этом обвинить.

– Это, конечно, неприятно, – согласился Денис с очевидным фактом и поинтересовался: – Но стесняюсь спросить: а я-то тут при чем? Могу разве что посочувствовать, – предложил он форму своей помощи, которую тут же и осуществил: – Ай-ай-ай, Алиса, – изобразил глубокое показное сочувствие и жалость, покачав головой, – как ужасно, какая несправедливость! – И посоветовал: – Надо бороться с произволом, писать в инстанции, сигнализировать ответственным людям.

– Надо, – на полном серьезе согласилась с ним Алиса и спросила: – Все? Отпустило?

Он посмотрел на нее недобро, изучающе, в упор, в момент потеряв всякую иронию и сарказм. Опять он попался на том же, что при первой их встрече! Совершенно позабыл, да и кто бы не забыл на его месте, все мелочи и нюансы своей настолько далекой прошлой, подростковой жизни-любви. Забыл, как безошибочно она всегда чувствовала его настроения, эмоции, понимая его, как никто другой. Вернее, нет, не забыл, а не ворошил, не трогал в памяти.

Утверждают, что так не бывает. Кедров даже как-то раз обсуждал этот вопрос с их штатным психологом, и тот тоже уверял, что такого просто не может быть: люди не могут до такой степени испытывать эмпатию по отношению к другому человеку, подобного не способна выдержать психика человека. А если и случается такой феномен, то там совсем что-то ненормальное.

М-да, ненормальное, вот точно.

– Я понимаю, Денис, как это все… – покрутила неопределенно кистью Алиса, изображая, по всей видимости, свое бесцеремонное вторжение, – неожиданно. И понимаю, что наша встреча тебя напрягает. Но ты человек, которому я доверяю, и ты мне можешь помочь.

– Это опасное заблуждение, Алиса, – серьезным, усталым тоном произнес Кедров. – Ты доверяла мне в детстве и тогда имела для этого все основания, но прошла целая жизнь, я изменился, мы изменились, и ты понятия не имеешь, каким я стал человеком и можно ли мне доверять теперь.

– Можно, – отрезала она уверенно. – И мы не станем сейчас обсуждать, заблуждение это или нет, ладно? Как-нибудь, если возникнет у нас такое желание, подискутируем на эту тему, но не в данный момент. Сейчас мне нужен твой совет и помощь.

– Ну и чем, по-твоему, я могу тебе помочь? – удивился Кедров.

– Мне нужно профессиональное мнение: возможен ли вообще в моей ситуации такой вариант. Ну а во-вторых… а во-вторых будет зависеть от первого.

– И при чем тут я? – подчеркнув мимикой откровенное удивление, не забыв про «отсекающую», приподнятую бровь, поинтересовался Денис.

– Ты же служишь в полиции… – начала объяснять Алиса.

– Так, стоп, – несколько резковато остановил ее Денис. – Откуда ты взяла, что я служу в полиции?

– Лиля Любавина, – пояснила Алиса. – У нее папа какой-то там генерал МВД. Ты же помнишь, он был милиционером, когда мы учились, и уже тогда в каком-то там звании, не то полковник, не то подполковник, неважно. Теперь вот полицейский и генерал.

– И при чем тут папа-генерал Любавиной? – допытывался недовольным тоном Кедров, уже четко понимая эту самую причастность Лилькиного папаши.

– Ну ты же помнишь, Любавина всегда была у нас девушка деятельная, организатор всех мероприятий, – принялась объяснять Алиса, – такой и осталась, работает сейчас в каком-то крутом холдинге администратором. Не суть. Так вот, в прошлом году было пятнадцать лет нашего окончания лицея, и Любавина взялась организовывать встречу выпускников. Обзвонила всех и навела про всех справки, а про кого не смогла узнать ничего путного, попросила папеньку помочь с инфой. Я не собиралась идти, но Лилька буквально в прямом смысле поймала нас с Зоей Титовой выходящими из в кафе, где мы встречались поболтать, и затащила на юбилей. Понятное дело, я спросила про тебя, она мне и рассказала, что ты служишь в полиции в каком-то там информационном отделе, делаешь карьеру и получаешь звания. Так она сказала.

Да, он вспомнил, действительно, Лилька не смогла раздобыть номер его телефона и электронную почту, не обнаружила его в соцсетях, поскольку сложно найти то, чего нет. И она прислала Денису открытку, а потом еще и телеграмму с приглашением на ту самую встречу выпускников в прошлом году. Которую таки провели, несмотря на карантин и частичные ограничения в Москве, видимо, папа и с этим вопросом подсобил-расстарался. А Денис не пошел. Зачем? Не видел смысла в этом мероприятии.

М-да, неприятно, придется ставить в известность начальство.

Вот он ему нужен, этот лишний головняк? А?

– Ну, предположим, – почти сдался Кедров, – я служу в полиции. Но, во-первых, тебе же Лилька сказала, что в информационном отделе, то есть к убийствам не имею никакого отношения. А во-вторых, ты же понимаешь, что, обращаясь к кому-либо за помощью, ты делишься информацией и таким образом попадаешь в некую зависимость, для начала открывая данные о себе, а для продолжения – становясь должником за оказанную услугу.

– Да какая зависимость, Денис, – посмотрела на него с укором Алиса. – Ты полицейский и давал присягу, а я гражданин, которого ты обязан защищать. И вообще, можно подумать, что я тебе прямо свои сокровенные тайны пораскрывала тут. И какую такую информацию о себе, хоть личную, хоть не личную, я могу от тебя скрыть?

М-да. Права давняя подруга, права – скрыть какую-либо информацию от него… Смешно. И помогать гражданскому населению, к которому относится и она, Денис по большому счету, вообще-то, обязан, тут Алиса тоже права. Но связываться с ней и вступать хоть в какие, пусть даже умозрительные отношения Кедрову не хотелось вот абсолютно.

– Нет, я понимаю, что ты не оперативник и не следователь, – продолжала уговаривать его Алиса, – но ты же знаешь, как происходит процесс расследования, и можешь дать оценку моим предположениям, насколько они верны.

– Ну давай попробую дать оценку, – с кислым выражением лица вяло согласился-таки Денис. – Ладно, Ёлкина, излагай суть происшествия и чего ты там испугалась.

Она и изложила. Подробно, обстоятельно, не упуская деталей, по ходу давая свои комментарии, рассказала и про откровенные намеки следователя Гринца на ее причастность к смертоубийству молодого человека.

– Ну в чем-то твой следователь прав, – выслушав Алису, объяснил Денис, – на самом деле, по статистике, почти в тридцати, а порой и сорока процентах случаев те, кто сообщает о преступлении, и являются убийцами. Но ты зря паришься и панику разводишь. Элементарно: первое, что делают следователи, это проверяют геолокацию. Посмотрят, где ты находилась в момент убийства, может, и не извинятся, но в преступницах числить перестанут.

– Но я могла благополучно оставить телефон на столе и выйти из кафе через задний ход, – возразила Алиса. – Там на самом деле до моего дома ну минут пять спокойной ходьбы. По времени получается, что могла успеть смотаться, прирезать парня и вернуться. Мне этот Гринец так и сказал.

– Алис, не тупи, – сморщился недовольно Денис. – Есть твои коллеги, которые хором подтвердят, что ты никуда не отлучалась…

И замолчал, не закончив фразы, увидев, как она скривила признательно-покаянную мину.

– Что? – недовольно, с нажимом спросил Кедров. – Ты все-таки выходила?

– Да нет, не выходила я никуда, – уверила Алиса. – Но, понимаешь, ученые – это такие человеки, которые частенько ни фига вокруг не замечают, когда увлечены чем-то. Мы спорили, собственно, из-за этого и оказались в том кафе. Летели с конференции, обсуждали самые интересные и яркие доклады и гипотезы, заспорили в самолете и никак не могли остановиться. Поэтому и заперлись вчетвером в одно такси, продолжая дискутировать, решили, пусть нас по очереди развезут. Первой привезли меня, народ возмутился, не желая останавливать обсуждение, увидели это кафе и решили посидеть там, кофе выпить и закончить диспут. Ну и увлеклись, засиделись не полчаса, а пару часов, поели заодно. Но в процессе спора так все завелись, что спроси вот у меня, например: «Кто-нибудь выходил из-за стола, отлучался?», – я вряд ли вспомню абсолютно точно. Пару раз мы так разгоряченно спорили то с одним, то с другим, что было пофиг, отходил кто-то или нет, не до этого. Думаю, и коллеги мои не смогут точно подтвердить факт моего постоянного присутствия.

Она вдруг улыбнулась:

– Кстати, давно так увлеченно не спорили, так взбодрились, раздухарились. Здорово было!