Отсроченный шанс, или Подарок из прошлой жизни

С телефоном она все ж таки справилась: перевернула, активировала, как надо, и код разблокировки ввела… и зависла.

– А куда звонить-то? – тормознула на пару секунд. – Сто двенадцать же!

И искренне обрадовалась: хорошо, что не помню, значит, поводов нет помнить-звонить по экстренному номеру спасения от всего.

В этот раз никто не мурыжил ее по телефону. Стоило Алисе сообщить о трупе, поделившись с дежурным своими умозаключениями о том, что, скорее всего, это убийство, как ее четко, ровно и коротко расспросили по делу и предложили ожидать опергруппу, никуда не отлучаясь с места происшествия.

– Да куда я отлучусь? – устало заметила Алиса, закончив разговор. – За море-окиян, в царство славного Салтана?

После самых первых минут растерянности и легкого шока, нормальных для любого человека, найди тот труп на пороге своего дома, Алиса, привыкшая к разного рода экстремальным случаям и ситуациям, достаточно быстро успокоилась. Спустилась на нижнюю площадку, туда, где между этажами располагалось большое окно, освободилась наконец-таки от сумки, поставив ту на широкий подоконник, и сама уселась рядом, понимая, что надо ловить последние более-менее спокойные минуты.

Она чуть не заснула, посапывала сонно и даже немного кемарить начала, прислонившись плечом и головой к стене. Долгий, многочасовой перелет, жаркие споры с коллегами, смена часовых поясов и шок от обнаружения трупа вымотали ее эмоционально и физически. Может, и заснула бы тут, сидя на подоконнике, но про спокойные минуты она была права: полиция явилась весьма оперативно, минут через десять.

И закрутилась-завертелась следственная деятельность, начались бесконечные вопросы под протокол и без него. Тело убитого парня достаточно быстро увезли, и полицейские позволили Алисе войти в квартиру, куда и потянулись следом за ней, старательно переступая через кровавую лужу на пороге, не спрашивая и не ожидая приглашения хозяйки.

А она так устала, что ей уже было пофиг, кто там шастает по квартире, с ее разрешения или без оного, – Алисе нестерпимо хотелось, чтобы все как можно скорее ушли, оставив ее в покое, и она смогла наконец расслабиться и отдохнуть, насколько это возможно после столь насыщенного событиями дня и такого стресса.

Блин, с «отдохнуть», наверное, так быстро, как хотелось бы, не сложится – лужу эту ужасную никто мыть-удалять не собирается, не оставлять же ее на пороге. Вот ведь засада! Ей же это придется отмывать, сообразила вдруг Алиса! Надо найти дворника или кто там моет их подъезд, может, помогут…

– Что? – переспросила она следователя, задавшего очередной вопрос, зацепивший Алису чем-то настолько, что прервал ход ее невеселых размышлений.

– Я спросил: вы прилетели четыре часа назад и вполне могли оказаться дома в то время, когда произошло убийство, – чуть не по слогам повторил свой вопрос, больше похожий на утверждение, следователь.

На сей раз не какой-то там въедливый старлей, а настоящий следователь из Следственного комитета, кажется, даже майор – он был в штатском, но представился по всем правилам при встрече, и Алиса что-то запомнила, фамилию его точно, потому что она была необычная: Гринец.

Вот этот самый Гринец и задал ей вопрос, с каким-то отчетливо слышимым намеком в тоне.

– А вы точно знаете, когда оно произошло? – уточнила Алиса и, не дождавшись ответа, подтвердила: – Теоретически могла, если время смерти этого человека три, три с половиной часа назад. Но из аэропорта мы с коллегами заехали в кафе, где поужинали вместе. Я вам уже говорила.

– Да, говорили, – подтвердил следователь. – Только это кафе находится в трехстах метрах от вашего дома, и вы вполне могли отлучиться на несколько минут и успеть…

– Что? – перебила его Алиса, усмехнувшись. – Что успеть? Пробежаться до дома, быстренько укокошить неизвестного мне человека у дверей собственной квартиры, вернуться бегом назад и тихо-мирно продолжить дальнейшее общение с коллегами?

– Всякое бывает, – уклончиво заметил майор и пояснил: – Достаточно часто преступниками бывают именно те, кто первым сообщил об убийстве.

Алиса вспомнила вдруг, как зовут следователя: Петр Федорович, вот как! Чем и не преминула воспользоваться.

– Счастлива вас разочаровать, Петр Федорович, но из-за стола я не отлучалась даже в туалет, что подтвердят мои коллеги.

– Проверим, – пообещал следователь.

И протянул ей протокол опроса, указав:

– Вот здесь и здесь напишите: «С моих слов записано верно» – и распишитесь.

Вдумчиво и без спешки Алиса прочитала протокол, написала нужную фразу и оставила свой автограф.

– Из города не уезжайте, – перед выходом из квартиры напутствовал Гринец Алису.

– Что значит – не уезжайте? – холодно поинтересовалась та. – Я, кажется, не давала подписки о невыезде?

– Нет, не давали, – скривился майор. – Это просьба и рекомендация. Пока вы проходите по делу как свидетель, то можете понадобиться следствию в любой момент.

– Я, может, и могу понадобиться следствию, которое без меня, понятное дело, не разберется с убийством гражданина, – разозлилась, устала и оттого язвила Алиса, – только у меня, как и у следственных органов, имеется своя ответственная работа, по надобностям которой мне необходимо покидать столицу. Например, через две недели состоится научный форум в Питере, где я обязательно должна присутствовать. Так что пока я не дала письменного обещания не выезжать из Москвы, выезжать из нее я буду непременно.

– С обязательным уведомлением следователя о своем отъезде и месте проживания вне Москвы, – явно разозлился на ее отповедь Гринец, да и вообще не нравилась ему эта въедливая девица.

– Не премину, – пообещала неласково Алиса.

А потом пришла уборщица, что мыла подъезды их дома, сама пришла, узнав о происшествии. Новость, понятное дело, разлетелась чуть ли не по всему району горячей молнией, и те самые соседи, которых было не видно, не слышно, когда они требовались, потянулись целыми делегациями поглазеть на труп и выспросить детали с горящими от любопытства глазами. Заразы. Так вот, кто-то из соседей и сообщил уборщице, та и прибежала, и сразу же предложила Алисе свою помощь, за что ей великое спасибо. Вдвоем они полтора часа отдраивали и оттирали эту зверскую лужу, замотав шарфами нос-рот, подавляя рвотные рефлексы.

Соседи же мгновенно рассосались по своим норам-квартирам, как только Алиса с Гульнарой взялись мыть, добровольцев им в помощь как-то не нашлось.

Алиса мыла, скребла, засыпала какой-то химией злополучное пятно и снова мыла и думала тревожно: а ведь этот следователь клонит к тому, чтобы свалить убийство на нее. Чуть ли не прямым текстом об этом говорит. Она понятия не имеет, насколько надо быть тупым и не владеть хотя бы зачатками логики, чтобы пытаться найти доказательства и факты там, где их и близко нет и быть не может. Но ведь ей не раз приходилось слышать о случаях, когда неповинных людей обвиняли черт-те в чем и… как это называется? Вешали на них дело. Вот как это называется.

И что-то как-то ей эта мысль сильно не понравилась. Может так быть? Да, еще как может! Вон, практически в каждом детективном фильме «вешают» те самые убийства на кого ни попадя, чтобы закрыть дело и повысить их эту, как ее там? Раскрываемость!

А чем Алиса не подходящая и хорошая раскрываемость?

Быстро мысленно пройдясь по фактам и возможным вариантам их разной трактовки, Алиса почувствовала легкий холодок, пробежавший по спине. Если задаться целью сделать из нее обвиняемую…

Твой же палеозой, как говаривал один бригадир буровиков, когда бур тяжело шел через породу! Так! Ей срочно нужно посоветоваться со специалистами в этой области. Ей нужна помощь и подсказка, как действовать и что предпринять, если все-таки на нее что-то начнут «вешать и шить», и лучше узнать это заранее, чем после того, как ей предъявят обвинение.

Алиса схватила смартфон, открыла записную книжку и принялась листать, пытаясь вспомнить, у кого из друзей и родственников есть связи в полиции. И вдруг вспомнила: так у Лильки же Любавиной папаня!

Торопясь, набрала в поиске первые буквы фамилии бывшей одноклассницы и вдруг зависла от неожиданно пришедшей в голову мысли.

Острой, яркой мысли, ворвавшейся в аналитический процесс по ассоциации с Лилькой, настоль неожиданной, что ее требовалось обдумать.

Алиса посидела замершим, настороженным сурикатом, судорожно-торопливо гоняя эту самую мысль туда-сюда, и вдруг сорвалась с места – собираться-одеваться!

– Денис, открывай! – Алиса нажимала на звонок, одновременно стуча в его дверь. – Открывай, я знаю, что ты дома, я видела свет в твоих окнах!

Открывать он не спешил, и Алиса все продолжала звонить и звонить.

– Ёлкина! – прогремев замком, резким рывком распахнул наконец дверь раздраженный до невозможности Кедров. – Ты с ума сошла, что ты звонишь и тарабанишь?

– Мне срочно нужна твоя помощь! – объяснила, с ее точки зрения, весьма доходчиво и обстоятельно свое поведение Алиса.

И предприняла попытку незамедлительно проникнуть в его жилище, шагнув вперед, вернее, попробовала шагнуть. Хозяин нежданную гостью в свои палаты не приглашал и с места не сдвинулся, отчего Алиса с ходу уперлась грудью в его торс.

– Ёлкина, ты в меня своим фюзеляжем не тыкай, я занят, гостей не жду и не принимаю, – проворчал недовольно Кедров, не сдвигаясь с места.

– Денис, сейчас точно не тот момент, чтобы проявлять сарказм и демонстрировать чувство юмора. – Отступив на шаг, Алиса посмотрела на него недовольно-сосредоточенно и повторила причину своего прихода: – Мне очень нужен твой совет и помощь.

Денис работал над одной симпатичной программкой, немного для души, ну и для дела, разумеется, куда ж от него денешься, когда услышал непонятный, какой-то заполошный звонок в дверь. Матернувшись про себя от необходимости отрываться от увлекательного занятия, откровенно недоумевая, какого, собственно, и кого там могло принести, поразмышлял недолго: а может, на хрен, не открывать, не дождутся и «отсохнут» сами, сообразив, что бесполезно звонить, никто не пустит?

Но, судя по продолжавшему настойчиво, без перерывов, тренькать звонку, «отсыхать» посетители не намеревались.