Отсроченный шанс, или Подарок из прошлой жизни

Так, значит, будем обзаводиться мебелью. Что у нас первым пунктом? Правильно – кровать. Хотя, собственно, не она была столь важна сама по себе, а матрас, который Алиса выбрала без затей и заморочек – самый лучший, в одной из крутых специализирующихся на ортопедических матрасах и подушках фирм. Дорогой, зараза, но он того стоил. За время, проведенное в экспедициях, Алиса так намаялась на разных походных кроватях, полатях и лежанках, а порой и просто в спальном мешке в палатке, что давно держала в голове конкретную четкую установку: у нее просто обязано быть самое удобное, самое приятное и ласковое ложе для сна, в которое падаешь – и ты в раю на облаке, обволакивающем и нежно поддерживающем тебя со всех сторон.

И уже через неделю, впервые оставшись ночевать в своей новой квартире, блаженствовала в новой кровати, на замечательном матрасе, воплотившем все ее мечты о счастливом, уютном сне.

Ну как блаженствовала – пока только привыкала.

На следующий день после кровати доставили и новый холодильник, который неплохо бы было использовать по назначению, а именно – охлаждать продукты для их более длительной сохранности. Продукты, которые не мешало бы купить. Вообще-то, много чем требовалось обзавестись, и логичнее и проще всего заказать доставку, тем более список необходимого Алиса составляла всю последнюю неделю, каждый день внося в него новые дополнения.

Но, подумав, решила, что, пожалуй, повременит с заказом. Завтра она уезжает на Байкал на научную станцию, проводить важные исследования по своей теме, и заниматься сегодня хозяйственными проблемами и мелочами не было никакого настроения, желания, да и элементарно времени и сил.

Честно говоря, измотала ее вся эта суета с переездом до незнамо чего – выше головы. Реально достало. И заморачиваться в данный момент еще и какими-то закупками – нет уж, хватит, она даже холодильник не стала включать. А смысл? Решила сходить в ближайший супермаркет, благо таковой имелся недалеко от дома, купить что-нибудь на ужин и кое-что в дорогу, так, по мелочи.

Ага. Вы много знаете таких правильно-продуманных граждан, которые, посещая огромный супермаркет, ограничиваются тремя-четырьмя покупками строго по составленному заранее списку – и ни-ни больше!

Ну, а то ж. В принципе, когда ей требовалось, Алиса вполне умела ограничиваться покупками, которые наметила заранее, ну и «что-нибудь к чаю», но не более двух наименований. Ну ладно, иногда трех. Да легко – ученые мозги и рефлексы не подводили. Но сегодня вечером как-то расслабилась, первый раз за последние суматошные полтора месяца вдруг почувствовав и осознав, что глобальное, казавшееся вначале неподъемным дело таки сделано и завершено, можно уже никуда не бежать, не торопиться, отпала необходимость решать сразу сто дел одновременно. Вот и бродила неспешно между рядами с продуктами, прикидывая, что бы такого себе приготовить, чем порадовать-побаловать.

– Мне вот этот кусок.

Рассматривая продукцию за стеклом огромного рыбного отдела, Алиса услышала вдруг знакомый голос и даже вздрогнула от неожиданности.

Или это у нее глюки, что ли, от усталости? Она ведь последние дни часто его вспоминала и вот только что, прямо сейчас, думала именно о нем. Подалась немного вперед к витрине, посмотреть… Нет, не ошиблась. И не глюки. Действительно он, через три человека в очереди перед ней покупает стейки семги.

Она стояла, смотрела, как он принимает у продавщицы пакет с рыбой, как кладет его в тележку и, покатив ту впереди себя, медленно отходит от прилавка. Алиса не сводила с него глаз, как завороженная, и чувствовала странное, какое-то искристое, щекочущее тепло, образовавшееся в груди и медленно растекающееся оттуда по всему телу. Даже жарко стало.

Конечно, он ее не заметил – шел вдоль отдела кулинарии, рассматривая выставленную в витрине продукцию, а Алиса все провожала его взглядом и не могла никак решить: подходить или нет?

– Девушка, вы будете двигаться? – спросил недовольным тоном мужчина, стоявший за Алисой в очереди.

– Да, – ответила ему и себе, отходя от стеклянной витрины.

Да, она будет двигаться. А, собственно, в чем дело-то? Почему не поздороваться с хорошим человеком и давним другом? Очень давним.

И, наддав шагу, двинулась ему вдогонку.

– Денис! – радостно улыбаясь, окликнула она мужчину.

Услышав окрик, тот замер на какое-то короткое мгновение и, резко обернувшись, чуть прищурившись, посмотрел на приближавшуюся к нему девушку.

– Привет, Ёлкина, – не фонтанируя, прямо скажем, особой радостью от встречи, дежурно улыбнувшись, поприветствовал он.

– Ты что, Кедров, не рад меня видеть? – как прежде, мгновенно прочувствовала его настроение Алиса.

– Отчего же, – возразил тот, добавив чуть больше тепла в улыбку и голос, – рад, просто не ожидал тебя встретить. – И грамотно соскочил с темы: – Прекрасно выглядишь, Ёлкина. Как всегда, красавица!

– Стараюсь! – рассмеялась Алиса. Она испытывала какую-то замечательную, светлую радость от этой встречи и рассматривала его с удовольствием. – Ты тут в гостях у бабушки?

– Бабушка умерла, – посуровел лицом Денис.

– Как?! – обескураженно воскликнула Алиса, мгновенно расстроившись, машинально прижав ладошки к губам, и переспросила-выговорила потрясенно, всматриваясь ему в лицо: – Как? Она же не старая совсем?

– Да, не старушка. Три года назад инсульт у нее случился. Всего семьдесят три года ей было, – пояснил Кедров.

– Как же так? Бабушка Анюшка умерла? – все прижимая ладошки к лицу, не замечая, как наливаются слезами глаза, попеняла она вдруг Денису, словно тот мог что-то поделать или как-то исправить это горе. – Ну как такое возможно? Она же такая замечательная, такая светлая… Чудесная! Я ее так любила…

– Она тебя тоже любила, – с промелькнувшей и быстро угасшей улыбкой ответил он.

– Господи, как же жалко! – все не могла отойти от потрясения и расстройства Алиса. И вдруг спросила: – И что ты здесь тогда?

– Я теперь здесь живу, – отчего-то не стал уклоняться от прямого ответа Кедров.

– В ее квартире? – уточнила Алиса, смахивая все же выкатившиеся слезы с глаз.

Но, справившись с первым потрясением, быстро взяла себя в руки, успокоилась немного.

– Да, – коротко ответил Денис, сразу же пожалев, что зачем-то сказал ей про свое место жительства.

Хотел было задать встречный вопрос о том, а что ее занесло в эти края, но девушка его опередила.

– Тогда мы соседи, – улыбнулась она сквозь грусть. – Я теперь тоже здесь живу, в двадцать девятом доме, через два от твоего. – И помрачнела, признаваясь: – Все думала на днях бабушку Анюшку навестить, да с переездом этим, суетой все некогда было. Теперь вот и не навестишь…

И вдруг, как-то внезапно и совершенно неожиданно – для себя, для него, – расплакалась. Как, почему, с чего бы уж так-то расстраиваться? Но что-то перехватило в горле, и полились слезы, так вдруг жалко и тяжко стало, и…

Да что такое-то?!

Она резко отвернулась, прикрыла глаза ладонью, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями, в горле хлюпало, и что-то тихонько поднывало у сердца… Она ведь на самом деле думала о бабушке Анюшке, когда соглашалась на эту квартиру, радовалась и дивилась, что так ей свезло, что теперь будет рядом с ней жить, и собиралась в гости…

– Э-э, Ёлкина, – подивился столь бурной реакции девушки Денис, – ты чего?

– Да… – махнула она рукой, не в силах что-то объяснить.

Наверное, сказалась накопившаяся за полтора месяца усталость и нервное напряжение, а может, не только полтора месяца, а все последние годы было чему накапливаться, и этот мамин кульбит, когда та очередной раз благополучно позабыла и не приняла в расчет и внимание дочь и ее жизнь, ее интересы, а может…

– Ну ты чего, Ёлкина, – уговаривающим тоном попенял Денис. Притянул вдруг к себе, так, что она уткнулась носом в куртку у него на груди, и обнял, подбадривая.

– Анюшку так жалко, – призналась слезливо Алиса. – И себя, без нее.

– Да, жалко, – согласился он и, погладив ее по голове, задумчиво добавил, повторив за Алисой: – И себя без нее тоже жалко.

Постояли. Очень искренне разделив скорбь по светлому, замечательному человеку и своему ушедшему, далекому, теплому прошлому.

Честно разделили.

– Я бы предложила тебе посидеть, вспомнить ее, помянуть, это надо обязательно сделать. – Алиса отодвинулась от груди Дениса, всматриваясь в его лицо. – И вообще поговорить. Мы ж не виделись… А сколько мы не виделись, Кедров? – призадумалась она.

– Ну так, эм-м-м… – прикинул Денис, осторожно, не резко отпуская ее и делая шаг назад. – Лет четырнадцать, наверное.

– Да неважно, – отмахнулась Алиса от точных цифр.

Хотела объяснить, почему не получится прямо сейчас, спонтанно, то самое «посидеть и вспомнить», но он ее опередил: