Любовь без права на ошибку

Я не могла дышать! Все попытки вдохнуть ехидно проваливались, напоминая о тщете жизни. Я попыталась вертеть головой, чтоб осмотреться и врубиться в происходящее, с тем же смешным эффектом – голову что-то держало. Но врубиться мне все ж таки удалось. Расслабленное, бессознательное тело Битова прижимало меня к земле, не давая возможности пошевелиться и дышать, мое лицо было плотно прижато к его шее, а голову обхватили и прикрыли его руки, лицо же Влада, уткнувшись в мою растрепавшуюся косу, прижималось к моей голове.

Как сэндвич, ей-богу! Мне даже смешно стало.

А потом у меня поплыли темные круги перед глазами, и я начала куда-то проваливаться в пустоту… И вдруг почувствовала невероятную легкость освобождения, и смогла втянуть в себя воздух через зубы, и, открыв глаза, увидела сюрреалистическую картину: серые люди укладывали серого Битова на носилки, какой-то серый человек опустился передо мной на одно колено и начал поднимать меня на руки. И сообразила, что они все покрыты бетонной пылью.

Я посмотрела в лицо поднявшему меня мужчине и узнала его.

– Саша, – незнакомым хриплым голосом сказала я, – пусть они осторожно с Владом. У него перебиты ноги.

– Они знают, Васенька, – мягко, почти нежно уверил он меня и куда-то понес.

– Как он?

– С ним все будет хорошо, – уверил Саша.

Он все куда-то меня нес, потом положил на приятно холодящую спину поверхность, которая вдруг железно загрохотала подо мной, и нас с поверхностью втолкнули в какую-то машину. И стало тихо, а я подумала, что немного посплю.

Я открыла глаза и первое, что увидела, – чернеющую темноту за окном. Что, уже ночь? Я услышала какой-то звук, повернула на него голову и увидела девушку в зеленой форме: легкие брюки, рубашка и шапочка на голове – и поняла, что это медицинская одежда.

– Можно попить? – прозвучал мой голос почти басом.

– Вы пришли в себя, – улыбнулась мне медичка.

И наклонилась ко мне, и я рассмотрела, что это молоденькая и очень симпатичная девушка, и улыбалась она открыто и почему-то радостно. Она приподняла мою голову и дала попить вкуснейшей прохладной воды из смешного плоского поильничка с носиком.

– Спасибо, – прохрипела я, откидывая голову на подушку, и спросила теперь уже голосом просто сиплым: – Как Битов?

– Ваш жених?

Ну пусть будет жених, растолковывать что-то и объясняться у меня не обнаружилось ни сил, ни желания. Тем более если я правильно поняла его откровения, он претендовал именно на эту роль.

– Он в порядке, – снова наклонилась ко мне девушка. – Ему сделали операцию. И сейчас он находится еще под наркозом.

– Что с ним? – надрывала я наждачное горло.

– Ничего такого уж страшного, вы не переживайте, – поспешила успокоить меня сестричка. – У него открытый перелом левой ноги, но артерию не перебило, повезло! Перелом закрытый, но со смещением сложным правой ноги, вывих и сильный ушиб локтевого сустава левой руки и трещина, конечно серьезная, ключицы, совсем легкое сотрясение мозга и многочисленные мелкие порезы, гематомы, ладони рук сильно повреждены и локти. Но никаких внутренних повреждений.

– Это хорошо, – просипела я, успокаиваясь.

А девчушка жизнерадостно продолжала щебетать:

– Вам обоим невероятно повезло! Наши врачи все удивляются! Когда ваш жених прикрыл вас своим телом и потерял сознание, вы оба не могли нормально дышать. Вы – потому что он придавил вам грудную клетку и прижал носоглоткой к шее, а он – потому что, находясь в бессознательном состоянии, почти не дышал и лицом уткнулся в ваши волосы и лицо. Понимаете?

– Нет, – я отказывалась понимать, что тут может быть радостного.

– Ну как же, – улыбалась вовсю девушка. – Поэтому вам обоим в легкие почти не попали бетонная пыль и токсичные продукты горения! Вы же совсем рядом с рухнувшим зданием находились! А если бы вы дышали нормально, то очень сильно бы отравились этой смесью! Это очень плохо! Легкие пострадали бы так сильно, что это бы стало серьезной болезнью с очень плохими последствиями! Вы спасли друг друга!

– Угу. – Я предприняла попытку кивнуть головой и чуть не застонала от боли во всем теле.

– Вам нельзя шевелиться, – обеспокоилась медсестра.

– Так! А со мной что?

– Ничего страшного! У вас последствия сильного перенапряжения всего организма и чрезмерных силовых перегрузок, множественные мелкие порезики, ушибы, несколько гематом, локти пострадали посильнее и руки. Но никаких переломов и внутренних повреждений.

– А что у меня с горлом?

– Носоглотку пришлось серьезно прочищать от бетонной пыли и копоти – и вам и вашему жениху.

– А кто меня помыл? – посмотрела я на свои чистые руки.

– Ну как кто? – все улыбалась она. – Мы, медсестры, помыли. Вы же в реанимации травматологического отделения находитесь, а у нас тут специальное оборудование в помывочной установлено для таких случаев. Вы не переживайте, мы вам волосы очень тщательно промыли, и бальзамом тоже, девочки свой принесли, волосы у вас очень красивые. А еще мы обработали ваше тело специальным антисептическим раствором. Так что вы чистая-чистая!

– Спасибо. Ничего не помню.

– Вам уколы сделали разные, и вы все время процедур находились в бессознательном состоянии, вот только сейчас пришли в себя.

– А Битова вы тоже мыли? – усмехнулась я.

– Мы и наш санитар, – смутилась девушка.

– Значит, он тоже чистый, – усмехнулась я пооткровеннее. – А где мы находимся? Ну вообще?

– В Новгороде. В областной больнице.

И тут меня окатило холодной волной! Папик! О господи!

– Нашим родным сообщили? – прохрипела я.

– Да, – кивнула девчушка и вдруг что-то вспомнила. – Так вы у друга вашего спросите, он все это время здесь находится! Никуда не уходил!

– Какого друга? – не сразу сообразила я, о ком речь.

– Ну ваш друг, Александр Барков… – И она поспешно вышла из палаты.

Дверь приоткрылась, и я увидела озабоченное лицо Саши.

– Заходи, – прохрипела я, не утруждая более нас обоих выканием.

Он так скромненько, бочком, прошел, взял где-то, вне поля моего зрения, стул, поставил возле койки, присел и, последовав моему примеру, страдальчески спросил:

– Ну ты как?

– Как из-под катка, – пожаловалась я.

– Васька! Ты такая потрясающая молодец! Ты просто невероятная умница! Ты вообще…

– Да, я такая, – подтвердила я хвалебные речи. – Ты у Битова был? Как он?