Влюбиться в жертву

На следующий день Тина собрала все вещи Алексея, выставила сумки в прихожую, позвонила ему на работу и попросила забрать их.

Он приехал вечером и с порога принялся отчитывать:

– Тина, ты дура! Зачем принимать скоропалительные решения?! Мы же семья, мало ли что бывает между людьми. Зачем все рушить? Я не понимаю!

– Леша, мы уже давно не семья и никогда ею не были, – устало разъяснила она. – Был только ты со всеми твоими желаниями, потребностями, бизнесом, капризами. Со всем только твоим, и все было посвящено исключительно тебе.

– Не надо, Тина, не изображай из себя жертву эгоистичного мужа!

– Леша, я не хочу ни о чем говорить! Все! Забирай вещи и желаю тебе счастья в жизни! Честно, очень искренне желаю тебе всего хорошего!

– Ладно, я понимаю, тебе надо успокоиться, подумать. Мы потом поговорим, – проворчал он.

– Лешка! Пошел в задницу! – с удовольствием послала его она и принялась активно выносить вещи из квартиры на лестничную площадку, торопясь выставить его из своей жизни.

Оставшись одна, Тина стала слоняться по квартире, то в одном углу, то в другом, пытаясь понять себя, свою жизнь, свои ошибки. Она старалась никого не обвинять, отодвинув на время Людмилу и этот ее поступок, чтобы расставить все по местам в голове, а не придумывать и примерять на себя маску несчастной обиженной жены.

Тину никто не тревожил – все знали эту ее привычку разбираться с проблемой в одиночестве и тишине, тщательно обдумывая все факты.

Но через несколько дней ее затворничество нарушили.

Утром раздался звонок в дверь. Тина никогда не спрашивала: «кто там?», за что ее всегда ругал Лешка, она просто открыла.

На пороге стояла Людмила.

– Тина, нам надо поговорить! – просительным тоном, вместо приветствия, заявила она.

– Я пока не могу с тобой разговаривать, извини.

Тина попыталась закрыть дверь, но Люда придержала ее рукой.

– Я так и знала, что ты еще не готова, но решила попробовать. – И попросила: – Ладно, хоть воды дашь? Жарко очень.

– Зайди, – подумав, кивнула нехотя хозяйка.

Тина пошла в кухню. Оказалось, что Людмила идет за ней и все-таки села за стол, пытаясь объясниться.

– Хотя бы выслушай! – быстро заговорила она. – Лешка меня просто пожалел. Я жутко разругалась с Витей, шла вся в слезах по улице, а он ехал мимо, остановился, усадил меня в машину и попытался успокоить. Ну а потом…

– Получилось?

– Что? – удивилась Люда.

– Успокоить. Получилось?

– Да, – пряча глаза, ответила Людмила. – Ты прости меня.

– Потом поговорим, я пока не могу.

– Тогда я пойду!

Закрыв за ней, Тина уперлась лбом в обивку двери и с тоской подумала:

«Это тоже надо пережить! Все равно с ней придется разговаривать, она обязательно появится еще раз! О господи!»

Тина решила, что ей срочно надо чем-то заняться, чтобы отвлечься от этого визита, отодвинуть его анализ на потом.

«Приготовлю-ка я обед!» – приняла она решение.

Тина все эти дни затворничества практически не ела горячего, обходясь кофе и изредка бутербродами.

Она замечательно готовила. Исключительно. Среди ее друзей и знакомых ходили легенды о ее кулинарных способностях. Щи были одним из ее фирменных блюд, на приготовление которых уходила масса времени, но результат всегда оказывался превосходным. Этими знаменитыми щами можно было вылечить даже самое злое похмелье. На них собирались целые компании, которые постепенно исчезли с появлением в ее жизни Алексея. Но, стоило ему уехать в командировку или в отпуск, узнав, что Тина готовит свои грандиозные щи, друзья съезжались к ней в дом, привозя водочку, грибочки и соленые огурчики, превращая ужин в посиделки до утра.

В дверь опять позвонили. Ах ты ж господи! И чего это она именно сегодня всем понадобилась?!

Оказалось, пришел их участковый. Весьма колоритная личность, надо заметить. Звали его Тарас Петрович Кучеря. Маленький, толстенький, кругленький, с пышными «хохляцкими» усами, с хитрым прищуром въедливых глаз, улыбчивый, усталый служака, лет под пятьдесят.

– Я опять к вам, Валентина Игоревна! – вместо приветствия начал извиняющимся тоном он.

Тина рассердилась – ну не до него ей сейчас, не до разборок кляуз соседей друг на друга! Она постаралась унять в себе всплеск негодования – все-таки это его работа, причем довольно тяжелая. Не по своей воле и не удовольствия ради он таскается по домам и квартирам.

– Проходите, Тарас Петрович, – пригласила она.

Они прошли в кухню. Он уселся на стул, как-то очень основательно уселся, расположился, можно сказать: пристроил на стол свою папку и демонстративно принюхался к запаху готовящейся еды.

– Мастерица вы готовить! Наслышан!

– А про это-то вы откуда знаете? – удивилась Тина.

– Так по специфике своей службы я о многом осведомлен! – хитро прищурился участковый.

– Хотите щей, Тарас Петрович? Им, правда, еще потомиться надо бы, но они уже готовы, – предложила Тина.

– Хочу! С превеликим удовольствием! – тут же весело согласился хитрый хохол.

Тина налила суп в большую тарелку и поставила перед гостем, выставила на стол сметану, блюдечко с зубчиками чеснока, плетенку с черным, как и положено к этому блюду, хлебом, нарезанным толстыми ломтями.

Тарас Петрович умудрялся одновременно кушать, покрякивать от удовольствия, крутя головой из стороны в сторону, подчеркивая степень вкусности, и говорить.

– Я по поводу вашего соседа Олега, Валентина Игоревна. Жалуются на него: музыка громкая до полночи, гости постоянно, шум. Что, балует парень?

– Да бросьте вы, Тарас Петрович, все вы знаете, – махнула на него рукой она. – Замечательный мальчишка! Такая трудная семья, а он не пьет, не колется, по притонам не шатается. В институт поступил, работает! И ребята к нему нормальные ходят, не шантрапа какая-нибудь. А что музыка громко – так они же молодые, они тихо не умеют! Вы вот, когда молодой были, тоже наверняка на всю округу музыку врубали?

– Было дело, – признался он усмехнувшись и переспросил: – Значит, считаете, ничего криминального?

– Да вы лучше меня знаете! – негодовала немного Тина.

– Проверить я обязан, – вздохнув, напомнил участковый.