Чудная Деревня. 1. Начало. 2. Скользкие вершины. 3. Русалочье озеро

Где-то в середине лета я первый раз познакомилась с нашим соседом. За это время что я жила в Чудной деревне, обитателей ее я видела только издали, но памятуя слова Любавы никого не рассматривала. В самой деревеньке то я и не была, незачем мне было там ходить пока. Хотя посмотреть все очень хотелось. Вся наша жизнь с Любавой летом проходила в лесу, да в гостевом домике с больными и в гости за это время к нам никто не заходил. И как-то вечером зашел в наш дом мужчина без стука свободно, я поздоровалась с ним он в ответ небрежно кивнул. Я к нему присматривалась осторожно гадая кто же он, да и выглядит так как городской житель, высокий статный мужчина уже в возрасте. Седые волосы, темные пронзительные глаза, борода короткая седая, ухоженная. Одет он просто и нарядно, светлые брюки и белая рубашка и все чистое и наглаженное. Наша деревня была без электричества и наглаженные вещи вызвали мое естественное удивление. На меня он смотрел с интересом, но со мной не заговаривал прошел и сел к столу поздоровавшись с Любавой спросил.

– Чаем угостишь Любава?

Я быстро накрыла на стол повинуясь кивку Любавы налила им чай. И меня Любава тут же взглядом отправила к себе в комнату. Проговорили они долго и тихо их разговор в своей комнате я не расслышала, до моих ушей доносилось только тихое,– бум- бум. Когда мужчина ушел Любава позвала меня вниз.

– Это был наш сосед ведьмак Питирим, он в нашей деревне за старшего и слово его значит много. – Ты ему понравилась,– сказала она,– и он зимой будет тебя учить. – Да и с другими учителями договорился. Она радовалась,– в школу ты ходить не будешь и – за этого я переживала. – А Питирим говорит, всему здесь научим даже лучше, чем в школе и потом аттестат получишь, он договориться обо всем не переживай.

Ведьмак или колдун мне было все равно главное то, что спорить было бесполезно, да я и не пыталась. Пока за меня все решали взрослые, что и как мне делать, да и школы здесь в ближайших деревушках не было, я слышала об этом от больных. Я, конечно, сначала надеялась, что осенью меня вернут к бабушке думала научат обращаться с даром и все отправят обратно домой. А что учиться волшебству нужно долго я об этом как-то и не думала, но и этот вопрос они уже тоже решили без меня. Любава поглядев как я расстроилась обняла меня вздохнув, сказала.

– Неужели тебе здесь так плохо, я ведь тебе сразу сказала, что заберу тебя насовсем сюда. – Учиться тебе еще долго надо и безопасно тебе здесь. – Или я тебя работой перегружаю может обижаю тебя, да не вижу.

Я улыбнулась Любаве, – замечательно мне здесь, и ты мне как родная стала. – И работать я привыкла это не страшно. – Просто чувство меня гложет, что бабушке плохо совсем без меня, а я ее бросила, вот я и мучаюсь.

– Мы уж, сколько говорили об этом Елена,– с горечью сказала Любава, – знаю, ты скучаешь, но с бабушкой нормально все и ты если уйдешь лучше ей не сделаешь. – И единственное чем ты ей поможешь это своей хорошей учебой. – Для нее главное, что ты в безопасности и в достатке, а уж это я тебе обеспечу.

Я тоже обняла ее моя жизнь стала другой и надо ее просто принять. Слишком всего нового было в моей жизни. Разговоры, что меня прячут здесь и при этом Любава не объясняла от кого и почему напрягали меня, я пыталась понять какая опасность и от кого угрожает мне. Все разговоры Любава откладывала на потом. Мне показалось что Ведьмак запретил ей это, и я на время оставила все расспросы надеясь разобраться во всем постепенно.

Кроме, приема больных мы так же ежедневно ходили в лес если не за травами, то за хворостом, а также вскоре собирали первую землянику, а дальше Любава сказала будем собирать все, что в лесу растет – это грибы, и лещину, и ягоды. Нам на зиму много надо чего еще заготовить, мы ведь зимой будем какое-то время совсем отрезаны от людей. В лесу я уже так не уставала, хотя еще топала как слон и цеплялась за ветки. Такой легкости хождения по лесу как у Любавы у меня еще не было, но я старалась. Также запоминала, что где растет, но больше пока плутала, вроде вот место знакомое, а чуть отойду в сторону и все заблудилась. Вокруг деревни были густые заросли лещины, облепихи, кизила все это богатство надо будет собирать по мере созревания. Хвороста мы собирали очень много, зимы у нас здесь были морозными. Да еще Питирим помог, натаскал нам много небольших сухих деревьев. Я топориком обрубала сучья и тонкие ветки, а потом Любава распиливала толстые стволы и колола, а я уже укладывала все в поленницу.

И люди к нам шли, иногда тоненьким ручейком, а бывало и много сразу, а это еще и стирка, и готовка дополнительная. Тем более как Наталью излечили к нам и из города стали пациенты иногда ездить. Знакомые, друзья, родственники по цепочке рассказывали о лесной усадьбе и живущей там знахарке Любаве. Ближе к осени мы с Любавой тоже отправились в город. Любава, долго колебалась, но все- таки решила меня взять с собой.

– А то ты у меня тут совсем закисла Елена, хотя пешком идти нам долго, но за это лето ты уже хорошо ходить стала, да и на людей поглядишь, а то дикаркой растешь совсем. – Только обратно нам с сумками тяжеловато будет добираться, но своя ноша не утянет, а если что и такси возьмем.

Рано утром мы отправились в Моршу, я уже и правда отвыкла от людей. Небольшой город после нашей глуши показался мне огромным и шумным. Я была немного напуганной, чувствуя себя и в самом деле дикаркой и старалась держаться подле Любавы подавляя желание схватить ее за руку и не отпускать. Мы походили по рынку, потолкались, поохали на цены, но брать ничего не стали, зато нагуляли аппетит. Любава повела меня в небольшое уютное кафе рядом с рынком. В кафе я была первый раз и ожидала большего, чего – то такого эдакого, не пойми, что, а так мне понравилось. Кафе было очень чистым и готовили там неплохо, по-домашнему. Особых деликатесов не было, обычная повседневная еда, а с другой стороны и город то не большой, кому в таком городке нужны необычные блюда. За экзотикой нужно ехать уже в Тамбов, но я то и в кафе была в первый раз и мне уже все было необычно и ново. Затем пробежка по магазинам, сначала было интересно огромные магазины, забитые всякой всячиной, а потом я просто устала. Столько неприятных резких запахов, настойчивость продавцов, уже раздражали, да и такое количество людей с непривычки вымотали. Любава набрала мне вещей и несколько пар обуви на зиму. Хоть я и была против покупок, но Любава не слушая меня брала все, что мне подходило и что ей понравилось. Ну мне конечно тоже все нравилось, но я сразу же представляла себе со страхом как мы это все потащим, а Любава на мои вопросы легкомысленно отмахивалась. Все вещи были очень красивыми и дорогими, я не привыкла к такому вниманию и сильно переживала за то сколько денег тратит на меня Любава. После жизни с бабушкой и привычкой экономить до копеечки меня пугали такие траты и количество вещей для меня одной на один сезон хотя, что уж скрывать мне это и очень нравилось. Оказывается, к достатку тоже нужно привыкнуть. Еще набрали канцелярии,– толстых тетрадей, альбомов и такие мелочи как ручки, карандаши, (по списку Питирима). Пришлось еще взять пару больших сумок в магазине в которые мы плотно и аккуратно уложили наши покупки. Мы так нагрузились сумками, что я со страхом переживала, как же мы с Баево пешком дотащим все эти тяжелые сумки до дома по лесу и уже жалела, что вообще поехала, слишком я была ошеломлена сегодняшним днем и всеми своими страхами. Но нам повезло если можно, так сказать. Любава хотела договориться взять такси и встретила какую-то свою знакомую в магазине, та быстро оттащила ее в сторонку и что-то ей стала быстро рассказывать. Я уловила только что к нам сегодня собирается по ее рекомендации ехать супружеская пара с больным ребенком на своей машине. Дорогу они знают плохо, а раз уж мы здесь, то они и нас отвезут заодно домой. Любавина знакомая позвонила им быстро договорилась. Передала нас своим знакомцам прямо у двери магазина и помогла дотащить наши сумки. Я не очень разбираюсь в машинах, но думаю такая огромная, серебристая похожая на танк машина, стоила недешево. Водитель вышел из машины открыл багажник, но помогать не стал, стоял рядом с брезгливой миной пока мы закинули все сумки. Меня задело его высокомерное выражение. Он не поздоровался ни с кем и на наше приветствие даже не кивнул головой. Любава тоже нахмурилась и села впереди с водителем, а меня посадили на заднее сиденье с женщиной и ребенком. Супружеская пара была немного странной, и его жена тоже так и не сказала не слова на наше приветствие. Представляться они тоже не стали.

Мужчина подозрительно оглядел Любаву хмыкнул непонятно и произнес,– может раз вы уже здесь, то и полечите так сказать на месте. – Мы недалеко отсюда живем, а я заплачу, что бы вас отвезли домой потом.

Любава тоже медленно оглядела мужчину и засмеялась.

– Так я и сама могу заплатить за машину и доехать домой, не хотите нас подвозить и не надо. – Помощь вам нужна, а я никогда не хожу по чужим домам мне своих пациентов и дома хватает. – Все лекарственные травы в моем доме … с собой я их не ношу.

Мужчина снова хмыкнул раздумывая видно, что ему делать, поглядел в зеркальце на жену которая сидела бледная и напряженная все также молча. Они переглянулись между собой, и машина поехала.

– Мутная пара,– решила я глядя на них.

Они явно благополучны финансово и нас презирают и не скрывают этого. Мужчина относиться к нам как к шарлатанам, даже не счел нужным назваться … и в то же время не спешит отказываться от наших услуг. Видимо их сильно прижало, и они обратились к нам за помощью, хотя и стесняются этого поступка. Мужчина конечно своим высокомерием и спесью раздражал сильно, он даже не скрывал, что мы ему не ровня. Думаю, если бы не ребенок, Любава бы тоже не согласилась им помогать. Ну а у меня еще права голоса не было поэтому то я и смотрела в окно стараясь быть незаметной. Разговаривать с пациентами мне пока не позволялось, а в их случае и не хотелось. Супруги были уже в возрасте, какие-то неяркие незапоминающиеся, и они напоминали не супружескую пару, … а родственную. Даже лица у них были неуловимо похожи, а их ребенок маленький совсем лет пяти, явно поздний и очень похож на них, только бледный и худенький до прозрачности. Мне приходилось читать, что так похоже выглядят супруги, долго живущие в браке, и вот убедилась, что так и есть. Мальчик был бледен и вял, он сидел у матери на руках как тряпичная кукла. Женщина была бесконечно вымотана болезнью малыша и мне показалось, она немножко не в себе. Она не участвовала в перебранке и может даже и не заметила ее,– все ее внимание занимал только ребенок. Когда мы поехали она тягуче на одной ноте не обращаясь конкретно ни к кому, заговорила.

– Мы к каким только его не возили врачам, а он все чахнет, плохо ест. – Почти не спит, кричит во сне и от своего же крика просыпается. – Анализы у него хорошие, мы их в разных поликлиниках сдавали. – И по обследованию все в порядке, а ему все только хуже и хуже.

Она несколько раз проговорила все это и замолчала до нашего дома как выключили ее. Машину потряхивало на плохой дороге, и я с нетерпением поглядывала в окно так хотелось вернуться домой. Отец мальчика тоже выглядел уставшим и измученным. Спесь его не ушла, просто он выглядел так что все вокруг ему бесконечно надоело, и он едет к нам просто чтобы еще раз убедится, что им не помогут. Всю дорогу он просто молчал изредка бросая странные взгляды на Любаву. Любава же за всю дорогу и слова не произнесла. Мальчишка слез с колен матери и сел между нами равнодушно как старичок, поглядывая на меня как на мебель. Это не совсем типичная реакция для детей такого возраста. Я взяла его за вялую руку, и он на это также никак не отреагировал, а вот я удивилась с таким течением болезни мне еще не пришлось сталкиваться. Сначала я испугалась что увидела все так быстро и четко только взяв ребенка за руку, обычно контакт мне нужен дольше. Голова и шея ребенка были затянуты чернотой, и она была как живая медленно расползалась и шевелилась. Испуганно отпустила руку малыша все это было не похоже на болезнь, а что это такое я не понимала и мне было страшно и неприятно. Было ощущение что я прикоснулась к чему – то мерзкому и опасному. К счастью мы уже подъезжали к Чудной деревне. Ведь я боялась выдать свои чувства.

Показывать брезгливость перед пациентом не принято, Любава о об этом меня еще раньше предупреждала говоря,– у нас больные бывают разные, как и их болезни. – Часто люди приходят с гнойниками, язвами на коже иногда с сильным кашлем до рвоты все не перечислишь, но показывать, что тебе не приятно не нужно это твоя работа. Пациенты не виноваты, а лекарь должен быть терпелив, ведь все это естественно хоть и неприятно, но не поборешь брезгливость не сможешь хорошо лечить все взаимосвязано.

Лечить стала я совсем недавно, но уже понимала ее слова. Мне приходилось промывать застарелые дурно пахнущие язвы что бы наложить мазь, а как иначе не поможешь больной может погибнуть. Такие болячки не всегда были только по вине или недосмотру самих больных. У нас недавно была на приеме женщина, которой врачи плохо лечили трофическую язву на ноге и состояние ее так ухудшилось, когда она добралась до нас. Мы с Любавой и сами напугались что не сможем спасти ее ногу. Причина ее состояния как раз-таки оказалась и-за брезгливости медсестры и врача и такое бывает еще к сожалению, часто.

Подъехать к Чудной деревне было сложно на такой огромной машине, и мужчина ругался вполголоса пока мы не остановились у живой изгороди у нашего гостевого дома.

Он огляделся и презрительно сощурился,– и в таких условиях вы лечите. – Много то вы смотрю то не нажили?

– А, мы много и не берем,– сердито ответила Любава,– живем, по совести.

– Ну – ну, –пробормотал мужчина, даже не делая попытки помочь Любаве вытащить из багажника сумки.

Любава заметила мой удивленный и испуганный взгляд на ребенка, и сама тоже занервничала понимая уже я увидела что-то необычное. Она отправила меня с вещами в дом, а сама пошла устраивать приехавших гостей на ночь в летний домик. Вернулась от них быстро.

– Ну что ты увидела у мальчика, – спросила она, – по лицу твоему вижу, что – то необычное, что тебя напугало.

Я рассказала, как смогла, чернота меня действительно напугала. Зайдя в дом я первым делом вымыла руки и все равно было ощущение прикосновения к чему-то мерзкому грязному. Объяснить мне это было сложно словами, но Любава меня поняла.

– Порча эта сильная, … такую черноту на смерть делают с таким характером как у этой пары и не удивительно. – Мутные они, но мальчишку жалко, сможем ли мы ее снять. – Ладно, если не сможем, попрошу Питирима помочь. – Только он большие деньги берет, – грустно проговорила Любава, – а они могут и не заплатить столько, жадные очень. – Я бы тоже с ними не связывалась, да вот знакомая попросила, а у меня перед ней долг, отказаться не могу. – Сначала все – таки сами попробуем,– размышляла она раскладывая вещи которые мы купили.

Обычно с дороги мы сразу спешим за стол, но сейчас есть не хотелось в размышления Любавы я не лезла, еще не понимала, как можно лечить такого пациента.

– Мальчишку то все одно жалко, он то не виноват, что в такой семье растет. – Если ты все правильно увидела, то жизни ему совсем мало осталось.

Любава расстроилась после моих слов, и я снова поразилась ей. Родители ребенка были очень неприятными, а она переживала что они не захотят платить за лечение. Свои вещи я отнесла быстро к себе что б не мешали, а остальные покупки стал разбирать Прошка услышав, о чем мы говорим, он тоже погрустнел и помалкивал.

Любава задумчиво походила по дому и подозвала меня сказав,– будем варить зелье от порчи, – и мы с ней стали собирать нужные травы. Она все сокрушалась, – я такого раньше не делала никогда, если все как ты описываешь, то ребенок … уже не жилец. – Поможем ли?

Прошка не выдержал и даже заскрипел, – что ты причитаешь то. – Ты раньше и зелий таких не делала, как вы сейчас варите. – И, людей вспомни как ты раньше долго лечила и помочь много кому не могла, а сейчас то совсем другое дело. – Силой Елены со всем справитесь и здесь тоже все получится.

Наговоров и отваров на снятие порчи несколько мы начали с самого простого рецепта. Нужно сказать у Любавы была книга, правда далеко не волшебная. Книга больше напоминала классный журнал, вернее лабораторный. В ней простым карандашом были записаны рецепты зелий, мазей и настоек, которые она часто готовит. Она пояснила, когда я только пришла к ней в дом что это рабочая книга которую не жалко будет, если вдруг что – то с ней (книгой) случиться пока я буду учиться. В рабочей книге были еще страницы пустые и Любава иногда сама добавляла новые рецепты, а уж откуда она брала их я не видела. По большому счету разницы особой нет с какого отвара начинать. Все зависит от количества магической силы в растворе это я уже тоже стала понимать. Как обычно я все ингредиенты разложила на столе и стала готовить отвар, а Любава внимательно смотрела чтоб я не ошиблась. Мальчишку мне было жаль, и я старалась сделать отвар лучше. И когда варево стало закипать я так увлеклась и не смогла остановить вовремя поток своего огня. Отвар на секунду вспыхнул это было так красиво и необычно. Оглянулась, но Любава и Прошка не смотрели на меня и ничего не заметили. Я тут же перелила отвар с чаши в стакан посмотрела его на свет и удивилась. Любава глянув за мной даже вскрикнула от неожиданности отвар сверкал, светился и двигался как живой от легкого колебания.

Прошка тоже тут же оказался рядом, он подержал стакан в руках и хмыкнул,– Ну, такой – то силы отвар точно поможет.

Сделала пока всего одну порцию посмотреть поможет или нет. У Любавы опыта по снятию таких порч не было, и мы понадеялись на авось. Но отвар все – таки Любава решила разделить на две части.

– Понаблюдаем сначала, как лечение пойдет,– решила она,– и если что вторую часть на ночь дадим.

Мы вдвоем пошли поить малыша. Сначала я хотела, чтобы Любава сама с ними возилась. Мне честно говоря больше хотелось разобрать наши покупки, и супругов видеть не хотелось. Но любопытно пересилило, и я решила сама глянуть как отвар будет работать, особенно после слов Прошки. Он с таким интересом удивленно поглядывал то на отвар, то на меня.

В гостевом домике наши гости уже обустроились. Расстелили на солому рядом два матраса сделав широкую постель. На застеленном покрывале мальчишка лежал бледный, обессиленный не реагируя ни на что вокруг. Мать его безучастно сидела рядом и поглаживала ребенка по голове, а отец нервно ходил по комнате поглядывая на часы. Любава попросила женщину пока посидеть рядом на стуле и не вмешиваться. Мальчишка, увидев стакан поджал губы и пить наотрез отказался, видимо его уже достали всякими лекарствами. Но Любава меня удивила она велела мне сесть за ним и покрепче его держать за плечи. Сев рядом приобняла его, он настолько худой я просто боялась ему навредить или сломать если зажму его крепче. Любава быстрым движением зажала мальчишке нос и влила отвар ему в рот одним глотком, а я в этот момент обняв его непроизвольно ожгла пламенем своей силы. Мальчишка дернулся выгнулся дугой и затих на мгновенье и его … вытошнило, но не отваром, а черной тягучей слизью и очень вонючей. Мне тоже досталось, но явно мальчишке сразу же стало легче я это почувствовала. Родители его нервничали,– но не вмешивались, видимо мы уже точно были их последней надеждой. Быстро с ним на руках я пошла к бане. Любава взяв у меня ребенка обмыла его и завернула в простыню. Приказав мне тоже быстро помыться и оставить всю грязную одежду. Хорошо, хоть у меня всегда в бане лежали чистые вещи. Как только я оделась после душа, она велела мне отнести малыша и уложить. Занеся ребенка в домик я положила его на матрас поглаживая по рукам, успокаивая. Он был легким и слабым, но ему заметно стало легче после мытья. Мальчишка уже был не таким безучастным и … крутил головой рассматривая все вокруг. Сначала ничего не происходило и вот – щечки его порозовели он приподнялся и попросил есть.

Любава только вошла в домик и услышав слова ребенка обрадовалась, – ой, минутку малыш подожди я быстро еду соберу,– и побежала в дом.

Я пригляделась к ребенку чернота не ушла, но размер ее заметно сократился, и она стала не такой густой и главное она остановилась и больше не шевелилась. Впервые столкнувшись с порчей меня удивило она такая … овеществленная. Мне казалось всегда порча это что-то такое эфемерное, невидимое, а тут чернота как битум густая, концентрированное зло которое можно потрогать. Ведь недаром Любава сразу стала мальчишку мыть после рвоты, от черноты тянуло болезнью и смертью.

Любава принесла еды и стала раскладывать на столе. Родители засуетиться вокруг мальчика, он был такой голодный что хватал со стола и ел не глядя. Схватил кусок хлеба и тут же не дожевав потянулся к огурцу, а другой рукой ухватил отварную картошку. Глядя не него я даже за переживала что ему станет плохо. Пока мать хлопотала около него я очень тихо рассказала Любаве что увидела. Она подумала минутку и со вздохом обратилась к родителям малыша.

– Ему стало лучше, но порча не ушла совсем. – Нужно несколько дней для полноценного лечения, все запущено.

– Порча, – удивился отец, – чушь какая, я в это не верю. – Не знаю, что вы ему дали и как это помогает, но в бабкины сказки я не верю. – И что б нам кто – то сделал порчу, чушь собачья, у нас в окружение только все достойные люди, а не какие-то суеверные …,– он запнулся и замолчал.

– Ну, вам виднее,– отрезала Любава,– просто так такую порчу не делают. – Значить есть кому и в вашем окружении. – Такую порчу на смерть делают, а уж кого вы обидели так я не знаю. – Сами думайте кто решил вас самого дорого лишить. – А если в это не верите, то и ехать сюда не надо было. – Вам решать, как его лечить, и ребенок тоже ваш. – Устраивайтесь удобней и если что вам еще надо скажите, я чуть попозже еще приду, отвар дам ему на ночь. – А, мы ужинать и отдыхать пошли, утром еще отвар дам, да посмотрим уже … как будет малыш себя чувствовать, но предупреждаю еще раз… надо несколько дней для лечения… думайте сами… уговаривать я вас не буду.

Только мы вышли, отец мальчика выскочил за нами.

– Любава, а сколько вы возьмете за лечение, – спросил он.