Проклятый граф. Том VII. На крючке ярости

Альберт, глядя на это ликование, только усмехнулся. О том, с какой силой самые младшие члены его семьи любят основателя этой самой семьи, самого Виктора Базиля де Нормонда, ухитрившегося не только не умереть в шестом веке, но и дожить до наших дней, ему было прекрасно известно и, честно сказать, удивления не вызывало. В конечном итоге, Вик своих потомков – всех, без исключения, – обожал до потери пульса, а уж от маленьких детей и вовсе приходил в неописуемый восторг, что, конечно, не оставалось последними не замеченным.

Татьяна, видя, с каким рвением основатель рода балует своих маленьких потомков, неодобрительно качала головой, однако, ничего не говорила, жалея пережившего в свое время жуткую трагедию Виктора и позволяя ему маленькие вольности. Муж ее такого поведения супруги не одобрял, но, в целом, относился вполне лояльно.

– Надо принести Тио, она по дяде Вику тоже соскучилась, – скороговоркой затараторил Марк, уже явно собираясь бросаться куда-то и ловить упомянутое создание – кошку, уже давно и прочно поселившуюся в старом замке, – Да и он, я уверен, по ней скучал, он же ее любит!

– Вик?? – девушка, на чьей памяти основатель рода от кошки скорее шарахался, полагая ее вселенским злом и носителем проклятия, даже приоткрыла рот, – Марк, если честно… я не совсем уверена, что это хорошая идея.

– Почему? – искренне изумился мальчик, – Нет, я знаю, да, дядя Вик вечно шарахается от Тио, но, мама, она даже спит с ним, когда он гостит у нас!

Альберт негромко вздохнул, пряча улыбку. Ему было, что ответить на последнее заявление.

– Теперь понятно, почему он гостит у нас так редко, – как бы невзначай отметил он и неожиданно махнул рукой, – Ладно, Марк, иди, лови кошку. Только сделай одолжение – не приноси ее в гостиную сам, хорошо? Основатель нашего рода всегда искренне волнуется, когда видит, как она близка с детьми.

***

Анри сидел за столом в гостиной, мрачный, как грозовая туча и безмолвно созерцал столешницу под своими руками. Сидящий напротив него довольно молодой мужчина с каштановыми волосами и прозрачно-карими глазами, удивительно похожий на хозяина замка, спокойно следил за ним, покачивая уткнутый острием в столешницу стилет.

В гостиной царило молчание. Молодому наследнику говорить не хотелось, да он и опасался – любое слово могло оказаться тем самым, провоцирующим Чеслава, могло оказаться последним для него. Конечно, Ан сказал, что рыжий поклялся его не убивать… но почему он должен верить клятвам оборотня?

– На что ты так разозлился, что он ухитрился подцепить тебя?

Внезапно нарушивший тишину голос мужчины заставил парня вздрогнуть и немного ссутулиться. Этого человека он уважал, к его словам прислушивался и игнорировать его вопросы не мог.

– На родню, – буркнул Анри и, тяжело вздохнув, провел ладонью по лицу, – Знаете, Виктор, я ведь уже не ребенок. Мои поступки, то, что я сделал… я вообще не знаю – вам рассказали о том, что произошло?

Виктор де Нормонд, основатель рода, известный также как дядя Вик, тонко улыбнулся, легко опуская подбородок. Сообщить о постигшей одного из потомков беде мужчине не то, что успели – он, собственно, и приехал сейчас исключительно по этой причине.

– Я спрашивал не об этом, Анри, – он вгляделся в потомка пристальнее. Парень всегда был любимчиком Виктора, хотя бы уже потому, что невероятно напоминал тому собственного, давно погибшего сына, однако, воспитанием его старый граф никогда не пренебрегал.

И, не взирая на то, что по внешнему виду казался едва ли старше отца молодого человека, всегда внушал тому не только уважение, но даже и почти благоговение – мысль о том, что беседует с человеком, положившим начало всему роду де Нормонд, приводила парня в восхищение.

Правда, сейчас восхищаться он настроен особенно не был. Подоплека слов предка была понятна, отвечать на них не хотелось, как и обсуждать свой несдержанный характер, поэтому юноша предпочел лишь безмолвно надуться и опустить голову еще ниже.

– Я хорошо знаю Чеслава, – спокойно продолжал Вик, не сводя с собеседника проницательного взора, – Знаю, на что он может быть способен. Поймать кого-то на злости и, зацепив этой злостью, как крючком, притянуть к себе – для него раз плюнуть. Но сейчас он ослаблен… – мужчина немного склонил голову набок, – Чтобы притянуть к себе просто разозленного человека, сил у него не хватит, нужен более сильный выброс энергии. Ты возненавидел свою семью в тот миг, Анри?

В голосе основателя рода зазвучало что-то такое, что молодой человек испуганно вскинул голову и даже немного отшатнулся. Ему вдруг почудилось, что стилет, который Виктор продолжал покачивать, уткнув в стол, сейчас полетит ему в голову.

– Я… – он внезапно охрип и, кашляя, попытался объясниться, – Виктор, я клянусь вам, я никогда! Ненавидеть свою семью – я даже мысли об этом бы не вынес! Нет, честно, я был просто очень зол, был в ярости… Почему они не хотят понять и принять моего решения общаться с Анхелем? Я взрослый человек, я могу сам выбирать себе друзей…

– Однако, – прервал его собеседник, едва заметно сужая глаза, – Начал общаться ты с господином Анхелем еще не будучи взрослым, Анри, разве не так?

– Так… – парень вновь поскучнел, опуская голову, – Ну… ну и что? Да, я был маленьким, глупым ребенком, я спас нашего врага, но за пятнадцать лет дружбы успел если не изменить его мнение, то хотя бы смягчить его ненависть! Честно, Виктор, Ан, по крайней мере, теперь может заступиться за меня перед Чеславом, а это уже…

В голове предупреждающе кольнуло, и Анри, осекшись на полуслове, раздраженно потер висок. Быть постоянно под контролем ему, мягко говоря, очень не нравилось.

– Он следит, чтобы я не сболтнул лишнего… – парень скрипнул зубами и на несколько секунд бессильно закрыл глаза, – Какой же я идиот! Если бы не разозлился тогда так, ничего бы не случилось… но и если бы они сразу приняли…

– Анри! – стилет с тихим звоном упал на столешницу; Вик нахмурился, – Прекрати винить всех вокруг! За свои поступки и свои промахи в ответе можешь быть только ты, как перед самим собой, так и перед всем остальным миром. А ты до сих пор, видимо, не можешь и не хочешь понять, какой проступок совершил?

Молодой наследник поморщился.

– Я совершил много проступков.

Основатель рода тихо вздохнул и, сжав на миг губы, покачал головой.

– Мне в твоих словах слышатся его речи, мальчик. На твоей совести проступков не так уж и много, не стоит казнить себя по не вполне понятным причинам. Главная твоя ошибка в том, что ты спас врага, поверил врагу! И сам оказался под ударом.

– Но Ан не причем здесь! – парень негодующе вскочил на ноги, – Что вы… вы все… прекратите же винить его во всех смертных грехах сразу! То, что он ворас, что он дружен с Чеславом, и даже то, что он ненавидел потомков своего рода и рода ла Бошер больше тысячи лет, не значит, что он виноват кругом и всюду! Виктор, я же говорю вам – он заступился за меня перед Чеславом, он защитил меня! И теперь у меня есть надежда, что я не умру, – юноша неожиданно вновь поник, – Если, конечно, рыжая сволочь сдержит клятву, данную Анхелю.

– Время покажет, – не слишком оптимистично отозвался предок и, подняв стилет, вновь упер его острием в столешницу, легко покачивая.

Со стороны коридора, ведущего в хозяйские комнаты, послышался топот маленьких ног, и в гостиную, негодующе дергая хвостом, вбежала песочно-рыжая, очень красивая кошка.

Виктор напрягся, как-то непроизвольно стискивая стилет.

Следом за кошкой, немного запыхавшись от быстрого бега, вбежал пятилетний мальчуган и, резко затормозив, перевел взгляд с одного из присутствующих здесь людей на другого, будто выбирая, кого из них приветствовать первым.

Наконец, придя к какому-то выводу, он со всех ног бросился к мгновенно заулыбавшемуся и поднявшемуся Анри и, не будучи в силах дотянуться выше, обхватил его за ноги, крепко сжимая.

Молодой человек, негромко рассмеявшись, мягко высвободился из объятий младшего брата и, присев на корточки, нежно прижал его к себе.

– Соскучился?

– Еще как! – с жаром отозвался Марк, обнимая брата за шею, – Почему ты не заходил? Ты заболел?

– Нет… не совсем, – парень негромко вздохнул и, потрепав братишку по волосам, приподнял его над столом, демонстрируя второго из здесь присутствующих, – Смотри, кто приехал.

Мальчик, висящий в сильных братских руках и, по-видимому, получающий от этого удовольствие (ногами он, во всяком случае, болтал), улыбнулся и приветливо помахал рукой.

– Привет, дядя Вик. А правда, что дедушка говорит, будто ты так редко бываешь у нас из-за Тио?

Кошка, как раз чинно обходящая стол и добравшаяся до основателя рода, негромко, возмущенно мяукнула и, всем видом демонстрируя самую искреннюю приязнь к последнему, легко вспрыгнула ему на колени.

Виктор дернулся от неожиданности и, выронив стилет на стол, аккуратно взял кошку под передние лапы, ставя ее туда же.

– Не правда, – негромко отозвался он, сверля животное взглядом, – Я… к ней нормально отношусь.

Тиона, которой, в общем-то, с одной стороны, не разрешалось бродить по столу, а с другой – особенно никогда не возбранялось, тяжело вздохнула и направилась к своему излюбленному месту – графскому креслу во главе стола.

Добравшись до цели, она легко спрыгнула на мягкое сидение и свернулась там уютным клубочком.

– Ааа… – Марк, которого брат чинно усадил на соседний с собой стул, задумчиво потер нос и, глянув на уже явно успевшую заснуть любимицу, весело рассмеялся, – Надеюсь, папа не сядет на нее!

– Какая разница, она все равно бессмертна, – ворчливо отозвался основатель рода, опять поднимая стилет и утыкая его в столешницу.

Анри, который в присутствии младшего брата как-то сразу ощутил себя очень взрослым и очень уверенным, легко приподнял бровь.

– Совсем забыл сказать, что стол дорогой, – как бы между прочим заметил он и, услышав голоса со стороны все того же коридора, повернулся на стуле.