Философский обед

Философский обед
Татьяна Андреевна Смирнова

Книга-притча, составленная наподобие гастрономического описания еды. Но книга не о еде, а о нас с вами, о взаимоотношениях, ценностях и ориентирах.

В оформлении обложки использована средневековая книжная миниатюра.

Татьяна Смирнова

Философский обед

Аперитив

Когда я осознала, что же представляю я сама, прошли годы. Я отбросила навязанные чужими авторитетами ценности и нашла свои личные, я перепробовала чужие вкусы и пристрастия и обрела собственные, я прочла сотни книг и закрыла последнюю страницу, чтобы осмыслить, понять и сказать то, что думаю я сама, не с подсказки, не цитируя и перефразируя, а прочувствовав, вымолив и испробовав. И, чтобы полученный опыт обрел более съедобную форму, я приготовила вам яство в виде повествования с сюжетной линией и персонажами. В каждом из них отчасти я сама, отчасти и вы, дорогие читатели.

Блюдо первое. Суп

Этот суп наварили бабушки и тетушки, которые нянчили маленькую Оленьку, оберегая от холодного ветра и сдувая пылинки. Ей читали только добрые книги и пели мелодичные колыбельные. И девочка росла, как парниковый помидор, не зная про беды вне уютного парника. К тому добавилась детская вера в доброту людей, их доброжелательность и открытость. И если каждый судит со своей колокольни, то колоколенка Оленьки была построена из зефиринок, такая же пышная, но одновременно некрепкая. Мир сиял радужными переливами пастельных полутонов, и кто бы хоть посмел ей намекнуть, что в мире встречаются проходимцы, тунеядцы и негодяи, она заткнула бы уши своими розовыми ладошками и зажмурила глаза. Не могла она подозревать не добропорядочность во встречающихся людях, верила им на слово, а слова людей бередили её парниковую душу, оставляя глубокие раны.

Вначале ей встретилась старая проповедница. Беседами о Царствии небесном она настолько всколыхнула ум Оленьки, что в своем детском альтруизме девочка раздавала собственные вещи нуждающимся, посещала немощных и ухаживала за больными. Казалось бы, девочка одной ногой в раю, зачем останавливать дитя? «Иди, не оглядываясь», – нашептывала старая богомолка, – «а заодно присмотри за моим хозяйством, убери и у меня в доме, а то и поучи во славу Божию деток моих подруг» … Оля была рада всему, не замечая, что всё меньше у нее остается времени для себя. Вся в служении, она с утра до самого вечера помогала ближним своим, которые просили у нее всё новых и новых услуг. Привыкшие к её безотказности, они уже и требовали, и возмущались, когда Оленька не успевала всем услужить. В один холодный дождливый день рухнула Оленькина колоколенка, посыпались зефиринки и не осталось ничего до основания. Заваленная грудой зефира, девочка повзрослела. Впервые, собирая от фундамента свою колоколенку, она отказала в помощи просящим. Она поняла, что пока нет собственного основания, она сама является наипервейшей нуждающейся в помощи. Одновременно её протрезвило удивительное открытие – все, привыкшие пользоваться помощью Оленьки, сами не умели оказывать помощь. И у развалин колоколенки Оля была совершенно одна. Измученная, она стала укладывать камень за камнем, проверяя его на прочность. А старая богомолка стучала в двери и окна, требуя от Оленьки «перестать лениться и копаться в себе», идти вновь по чужим поручениям. «Точно нет», – впервые в жизни вымолвила Оля, сначала робко, ведь не умела отказывать. Но потом уверенность возросла, закаляя основание нового надежного фундамента. Почему же бабушки и тётушки, так усердно оберегавшие маленькую девочку, не научили её постоять за себя? Зачем привили бескорыстие, которое чуть не погубило Оленьку? Или с волками жить – по волчьи выть? И вот тут дилемма: подозревать, что вокруг тебя живут только волки, да как учить эдакому ребенка? А чему же тогда учить? Как объяснить жизнь, в которой правда переплетена с ложью, а человек может совершить благовидный поступок с корыстной целью, а может и явное злодеяние ради высшей правды? Ну, а пожалуй, не стоит и жить в зефирной колокольне. Она пригодна лишь для детских игр. Девочка выросла, и для её дальнейшего развития понадобилась новая, куда более прочная конструкция. Но сколько же на свете есть людей, которые продолжают существовать в своем выдуманном плюшевом мирке, и играют другими людьми, словно куклами.

Итак, вот вам на первое блюдо не суп-пюре, не постные щи, а настоящий, приготовленной на бараньей косточке, с перцем и травами, харчо! Не переживайте, нянюшки и тётушки, повзрослевший пищевод Оли хорошо справится с такой едой, мясо придаст сил, перец разгонит кровь, и с удвоенной силой возьмется она строить храм души своей. Дерзай, Оля!

Блюдо второе. Горячее

Горячее. Больничная еда из пюре на воде и отваренного без специй кусочка рыбы. Поев, не замечаешь ни насыщения, ни удовольствия. «А был ли вообще обед?» – Думаешь про себя. Но хуже, если всю жизнь вы питаетесь только безвкусными продуктами, и через десятки лет, оборачиваясь назад, спрашиваете себя в недоумении – а жив ли я? Потратьте время, чтобы разобраться в собственных вкусах, а не принимать пережеванное другими как единственно ценное.

Вот, жил на белом свете юноша Андрей. Замечательный, отзывчивый человек, хороший студент, выполнявший все задания, радость преподавателей. Он всегда сидел в первом ряду на лекциях и знал ответы на поставленные аудитории ответы. Он делала все задания за себя и остальных согрупников.

Но прошли студенческие годы. Андрей закончил с отличием и вышел в люди. Привыкший выполнять задания учителей, он разделял их точки зрения и не имел своих. Устроившись работать в университет, он заметил, что преподаватели – не единый коллектив гуру с общей целью, просветить учеников. У каждого есть свои корыстные интересы, свои предубеждения и пристрастия. Как бывший ученик, Андрей привык принимать слова учителя за 100-процентную правду, и следовать им бесповоротно. Куда сложнее стало жить, когда каждый преподаватель имел свои личные мотивы, не совпадавшие, а иногда и прямо противоположные другим. Тут впервые пришлось задуматься и делать выбор. И выборов много у педагогов – между бескорыстным преподаванием и зарабатыванием денег, между научной работой и показательными отчетами, между стремлением быть справедливым и желанием приблизить любимчиков. А сколько у них личных обид, неисправленных комплексов, предвзятых оценок! Андрей в своем желании быть в мире со всеми чуть совсем не потерял себя. А помог философ древности, Аристотель. «Платон мне друг, но истина дороже» – эти слова древнего учителя помогли рассудить между учителями современности. Сколько бы ни было мнений, личных отношений, амбиций и предубеждений, Андрей в конце концов выбрал действовать по принципам «дхармы» (древнеиндийский термин личного долга, собственного призвания), и не подстраиваться под амбиции других. Однако, открыто действовать наперекор всем он тоже не стал, а тихонько, исподтишка гнул свою линию, оставаясь на словах всё таким же на всё согласным учеником. В этой «политике» и умелой игре он научился и сам влиять на мнения других, создавать коалиции и подавлять оппозиционные мнения. И кто бы мог поверить, что прилежный, скромный ученик когда-то выбьется в расчётливого, талантливого общественного деятеля! А как же «дхарма», спросите вы? Ради защиты своего предназначения, своих человеческих качеств и профессиональных талантов оказывается необходимо в обществе иметь и сторонников, и попутчиков. Один в поле не воин, а, желая передвигать фигуры, необходимо иметь навыки полководца. И вот, возвращаясь с работы, как с поля битвы, Андрей моет руки, завязывает фартук и готовит себе великолепное блюдо. Собранные в огородах Армении пряные травы он смешивает с бакинскими помидорами и луховицкими огурчиками, бросает итальянские маслины и засыпает греческой брынзой. А на сковороде обжаривает кусок говядины, без стеснения посыпая острым перцем и сванской солью. И каждый ингредиент см по себе хорош. Но собранные в ароматный букет, они превращаются в кулинарный шедевр. Хорошо, что Андрей обрел этот магический навык объединять разрозненное в единое целое! Уже под сенью темноты он вносит шипящее блюдо и свежезарезанный салат в комнату и зажигает свечи. И любой согласился бы разделить с ним трапезу.