Скажи, зачем?..

– Пятого.

Юлька присвистнула:

– Это что, две недели назад?

Галка кивнула золотой головкой.

– А куда уехал?

– Не знаю, он мне о делах не рассказывал.

Почему-то мне стало ее жалко:

– И что, даже не позвонил?

– Ни разу. Всегда звонил, а тут ни разу.

Нос у Галки покраснел, она едва не плакала. Юлька мрачно

поинтересовалась:

– Тебе не кажется, что его могли прибить где-нибудь?

Галка всхлипнула:

– Я просто места себе не нахожу.

– Слушай, если его нет, ситуация меняется. Надо хотя бы ключи найти, не на улице же Инке жить.

– У меня нет. Сами понимаете: Мишка такой – везде найдет.

Я совсем расстроилась.

– Пошевелите своими куриными мозгами, – возмутилась Юлька, – не мог он обойтись без дубликатов. А вдруг потерял бы или украли? Ясно, запасные у него непременно были.

– Но где искать?

– На работе, конечно. Есть же у него там какой-никакой сейф? Слушай, радость моя, смотайся-ка ты к нему в офис.

Галка попыталась возразить, но Юлька была настроена решительно:

– Если ключей не найдем, привожу нашего Степку из ЖЭУ, пусть лезет через балкон.

Галка понуро выбралась из Карлы. Глядя, как она разворачивает «тоёту», Юлька мрачно проговорила:

– Вот и связывайся с этими бизнесменами. С виду вполне приличный человек, а каким хамом оказался.

– Почему хамом?

– А как еще назвать подобное самоуправство? Хамство чистой воды.

Настроение у нас было такое поганое, что даже разговаривать не хотелось. Так в молчании, прикуривая одну сигарету от другой, мы просидели до Галкиного возвращения.

– Вот, в столе были, – протянула она мне кольцо с тремя ключами.

– Пошли, – скомандовала Юлька.

– Не могу, Мишка, наверное, уже сбесился: я всего на час машину взяла, а сейчас почти одиннадцать, ему к матери надо.

– Ладно, езжай, – смилостивилась Юлька, и мы вновь вошли в подъезд.

Перед дверью я почему-то так занервничала, что не смогла сразу попасть в замочную скважину, Юлька, ругнувшись, взяла у меня ключи, открыла сперва металлическую дверь, потом деревянную, тоже новую, и первой вошла в квартиру. Я шагнула за ней и услышала, как она негромко произнесла короткое словосочетание. Обычно моя подружка не пользовалась табуированной лексикой, но, когда она прислонилась к стене, пропуская меня вперед, я невольно повторила только что услышанную фразу. Мы медленно обошли квартиру; оглядев кухню, я села у стола и заплакала. Юлька удрученно уставилась на узорные керамические плитки пола, потом попыталась меня успокоить. От ее слов мне стало совсем тошно.

– Ты хоть понимаешь, что здесь нет ни одной моей вещи? Ни одной…

Юлька вздохнула:

– Ну, книги-то в кабинете точно твои.

– Нет, скажи, как можно? Он что, с ума сошел?

– Сомневаюсь. Сдается, у него далеко идущие планы. Может, он собирается ее у тебя выкупить? Но, честно говоря, мне все это ох как не нравится. А Галка-то! Вот зараза! Смылась! А ведь без нее здесь не обошлось.

– Ты думаешь?

– Ежу понятно. Посмотри, какая икебана кругом, ясно, кто старался. Сказать, сколько эта кухня стоит? Она же итальянская, из самых дорогих. Прикинь, на кой ляд одинокому мужику такая роскошь? А остальное? Сама знаешь, у нашей красавицы отменный вкус.

– Неужели она способна на такую подлость?

– Я тоже не думала. Ну, я ей сейчас скажу пару ласковых…

Юлька, пылая гневом, вышла, но скоро вернулась с телефоном:

– Не отвечает.

– Они, наверное, у Мишкиной матери.

– Как же! Пережидает, пока мы в себя придем. Психолог, так ее.

– Но мне-то что делать?

– Как что? Ты четыре года в китайской фанзе жила, теперь в этой гостинице

поживешь. А там посмотрим.

– У меня ни постельного белья, ничего…

– Будто у меня простыней не найдется! Не для такого королевского ложа, естественно, но чем богаты…