На грифельной канве

Отцу Александру Березовскому

Метанойя поется молитвой,
Это есть покаяние в Духе,
Сеет, Господи, сеятель мир свой,
А архангел перину на пухе.
Александр вошел в Черны Горы —
Это сеятель добрый, священник,
Скоро будут и глады, и моры,
Но мой пастырь меня не отвергнет.

Знакомой

Мнится о кренделях все ангелочку,
Головкой болеет давно.
Я не поставлю ей стих с многоточием,
Мне до нее далеко.

Игра

Высочайшим вытянут указом
Палец рассудительной зимы,
Складываем долго мы с ней пазл
Вечером до самой темноты.
Невозможно угадать последствий,
Дань игры никто нам не сказал,
Знаю лишь, что это детство, детство,
Старый мой знакомый карнавал.

Илья и Александра

Памяти моих деда и бабушки посвящается

Избежали лености, злобы,

Все трудились в тылу, на войне,

Трудно счесть калькулятором сдобы,

Что в тылу получали бойцы, да бесплатно давали извне.

«Тети, дяди, подайте на хлеб!» —

И вот смело бежит офицер милосерд,

Переносит детей на корабль,

И все память – папаха и сабли,

Накормил как обычно – хлеб, казеин,

И все сытые, все как один.

Прекрасная ликом ловила фугаски – огни,

Считала в столовой, и в госпиталь шла безотказно.

Не спи, Александра, ты нужная, только враги,

За один лишь твой подвиг будут сурово наказаны!

    Лазарева суббота, 2022

Каймак

Польза есть мне от сыра каймака —
На Шабац пригласили того,
Кто не узнает запретного мрака,
Кротовой норы и метро.

Карета мыша

Не Царство приручила Ким,
А целую карету.
Была она франтом моим
Блестяще разодета.
У ней в закорках мыш сидел
И голосил проклятья.
Я больно топнула, и мел
Осыпался на платье.
Витий, свирепствуй на меня,
Не золотая рыбка —
У мыша тайна родилась
И золото улыбок
Так понимать, что спасена
От всех анафем мира.
Метет дороги Божья Мать
И перец мажут сыром.
И вот лечусь и пью сироп
Кленовый и полезный,
Вращаю рвение Европ —
На козлы не залезу.
Хотя кругом страда, страда,
Молох грозит отвсюду,
Надеюсь не придет кирка,
И жизнь не позабуду.

Клаус