Доминик

– Ричард сказал, что расследованием занимается он, и пока что у полиции никаких зацепок, – заметив, что собеседник из его слов понимает далеко не все, парень вздохнул, спеша объяснить, – Ричард Конте – капитан полиции, он расследует покушение на тебя и покушение на своего брата. Пока что ничего, увы, – ранг Ричарда он, конечно, немного завысил, предвосхищая его повышение, однако, исправляться не стал.

Арчибальд вздохнул и хотел, было, сказать что-то еще, спросить о чем-то, на что у Дерека, конечно, нашелся бы ответ, даже если бы этим ответом было «не знаю», но не успел издать и звука.

Дверь палаты решительно распахнулась, пропуская серьезного, строгого врача в белом халате. Нахмуренные брови его при виде постороннего посетителя сдвинулись еще сильнее, и молодой человек, предпочитая избежать возможных негодующих расспросов, поспешил попрощаться, почти бегом покидая старого друга.

Арчи проводил его долгим взглядом и, с сожалением вздохнув, устремил все свое внимание на врача.

***

Выстрел на несколько секунд оглушил его. Перед глазами сгустился дым, в нос ударил едкий запах пороха.

Доминик замотал головой, пару раз махнул рукой, пытаясь разогнать клубы дыма, пытаясь увидеть поверженного врага… Ему это удалось.

Впереди, на склоне холма, покрытого нежно-весенней зеленью, смутно темнело до странности знакомое пятно. Он недоверчиво нахмурился и, вытянув шею, приподнявшись, вгляделся внимательнее…

Не может быть! Капитан!

Рядом послышался тяжелый вздох, и кто-то сокрушенно покачал головой.

– Доминик-Доминик… – знакомый до омерзения голос ввинтился в сознание, – Скажи, зачем ты убил его?

У него задрожали руки. Автомат все еще был в них, отпечатков на нем должно было бы быть предостаточно, но… но он не убивал капитана! Он не сделал ни единого выстрела, это был не он, это сделал другой!..

Он медленно перевел взгляд на замершего рядом человека. Тот был спокоен, немного грустен, как и подобает быть человеку, видящему мертвеца, не имеющего к нему отношения, немного удивлен, как и следует быть тому, кто увидел внезапное убийство. Руки его сжимали точно такой же автомат, как у Доминика; указательный палец все еще лежал на курке.

– Я… я не убивал! – голос сорвался. Ник замотал головой, отступая назад и, еще раз бросив взгляд на тело на холме, опять обратил внимание на собеседника. Палец на курке…

– Это ты, ты убил его! Это не я!

– Ай-яй-яй, как нехорошо обвинять других в своих ошибках, – собеседник прищелкнул языком и, вновь сокрушенно покачав головой, наконец опустил автомат, – Ты убил его, и я видел это, Доминик Конте. Теперь тебе не отмыться, как бы ты не старался.

– Но я не стрелял! – у него пошла кругом голова, – Ты стрелял, я же… я не видел, но слышал, стрелял ты! Альфа!

– Ты не видел, зато видел я, – Альфа хладнокровно закинул автомат за спину и повернулся спиной к безжизненному телу капитана, – Как думаешь, кому скорее поверят? Ты на хорошем счету, Доминик Конте, но и к моим словам прислушиваются… А на суде я буду единственным свидетелем. Ты сядешь.

– Но ведь я этого не совершал! – он вновь схватился за автомат, не для того, чтобы выстрелить, а чтобы огреть мерзкого парня по затылку, – Это сделал ты, ты… подставил меня!

Альфа, уже шагнувший, было, прочь, неожиданно резко повернулся, в упор взирая на собеседника.

– Может быть, – голос его зазвучал как шипение змеи, – Но ты сядешь в любом случае, Ник Конте, я позабочусь об этом! На автомате твои пальчики, по пути ты сделал пробный выстрел, а пуля соответствует калибру! Что, теперь уже не такой крутой? Разбит твой светлый образ, Конте, чертов ты всеобщий любимчик! Убийства капитана тебе не простят, ты завтра же окажешься в тюрьме!..

…Слова разнеслись вокруг странным эхом. Доминик испуганно вздохнул и, распахнув глаза, попытался сесть, прижимая левую руку к груди.

Запищали приборы, предупреждая против резких движений, отозвалось возмущенной болью покалеченное тело. Конте медленно опустился обратно на подушку и, переводя дыхание, немного прикрыл глаза.

Просто сон… Дьявол, все как было наяву! Сколько же раз еще ему будет являться по ночам это предательство, сколько еще ему предстоит видеть смерть капитана?

Он помнил, чем все завершилось тогда.

Суд… Угрожающий ему срок за военное преступление. И отец, нажимающий на все возможные кнопки, чтобы сына не отправили за решетку, мать, обивающая пороги и умоляющая слезно поверить в его невиновность. И Ричард… после этого он захотел стать полицейским.

Ник слабо улыбнулся в темноту. Да, брат всегда поддерживал его, всегда знал, что он не способен совершить чего-то подобного. Помнится, тогда он сетовал, что не имеет отношения к полиции, иначе бы непременно оказал еще бо?льшую помощь!

Несколько дней в тюрьме… Доминика передернуло. Это вряд ли когда-нибудь забудется.

Но теперь все это осталось в прошлом, кануло в Лету, исчезло под землей, как и бедняга-капитан, и ему не следовало вспоминать. Не сейчас, не тогда, когда он сам едва ли не при смерти.

Конте вздохнул и, кое-как шевельнувшись, устроился немного удобнее. Нет, ну не при смерти, конечно. Стараниями Дерека, с помощью врачей он спасен, он жив, и вскорости встанет на ноги, может быть, даже к концу этой недели. Он-то знает свой организм, всегда поправляется быстро…

Главное – суметь отдохнуть. Поспать. Во сне тело восстанавливает утраченные силы быстрее, а ему сейчас они ох, как необходимы!

– Домини-и-ик… – чей-то голос, внезапно раздавшийся в тишине палаты, заставил мужчину вздрогнуть и, сделав почти нечеловеческое усилие, приподнять голову, – Помнишь меня, Доминик?

Возле кровати, там, где еще несколько часов назад стоял его спаситель, его новый друг – Дерек, смутно темнела чья-то тень. Конте всмотрелся внимательнее, нахмурился, пытаясь понять, сообразить, кто вдруг пожаловал к нему, кого он должен вспомнить… и внезапно вжался в кровать, в ужасе глядя на действительно хорошо, слишком хорошо знакомого человека. Давно мертвого человека!

– Капитан…

– Вспомнил! – капитан, кажущийся совершенно живым, совершенно реальным, скривился в презрительной усмешке, – Приятно вспоминать свою первую жертву?

– Я… – Ник поперхнулся, пытаясь сообразить, что происходит, – Я не… не убивал…

– Скажешь, что я умер от естественных причин, получив пулю в спину?! – глаза призрака сверкнули гневом; он надвинулся на собеседника, угрожающий, неотвратимый, пугающий одним лишь своим видом и присутствием. Доминик сильнее вжался в кровать, понимая, что сил удрать или даже натянуть на себя одеяло у него нет.

– Я клянусь, я… я не стрелял тогда, это не я! – он зажмурился и затряс головой, – Нет, нет-нет-нет, это был не я, нет!

– НЕТ! – собственный крик оглушил его. Конте распахнул глаза и, тяжело дыша, огляделся.

Вокруг было пусто. Горел немного приглушенный по ночному времени свет, тихонько шуршала занавеска на приоткрытом окне. Попискивали приборы, контролирующие его состояние, и бешено колотилось сердце…

В коридоре послышались торопливые шаги, и дверь палаты распахнулась, пропуская несколько взволнованных людей в белых халатах и поток яркого света. Доминик зажмурился и опять затряс головой.

Врачи грудились вокруг, что-то говорили, обеспокоенно щупали его пульс, проверяли реакцию на свет, поправляли различные провода…

– Что случилось, мистер Конте? – из мешанины голосов наконец выделился один, серьезный, уверенный, и Ник, наконец опомнившись, растерянно воззрился на внимательно глядящего на него пожилого мужчину, по-видимому, кого-то из главных врачей.

– Мне… – он почувствовал, что охрип и закашлялся, – Я… Дурной сон привиделся… кажется. Или два…

– Успокоительное, – коротко скомандовал врач и, поправив подушку под головой своего вип-пациента, ободряюще улыбнулся, – Не беспокойтесь, мистер Конте, сейчас я сделаю вам небольшой укол, и вы спокойно заснете до утра. Вам надо много спать сейчас – вы же знаете, что во сне силы восстанавливаются куда как быстрее!

Доминик знал. Знал, что во сне силы восстанавливаются быстрее, и выздоровление идет полным ходом. Знал, что врачи готовы скакать вокруг него сутки напролет, и на любой его слишком резкий вздох стремглав прибегут, дабы оказать помощь.

А еще он знал, что капитан был в палате несколько секунд назад, такой же реальный, как самая живая галлюцинация. И что галлюцинация эта, вероятнее всего, была вызвана ничем иным, как лекарствами, вкалываемыми ему…

***

Было около трех часов ночи, когда Дерека разбудил телефонный звонок. Телефон звонил громко, спать под этот звук возможным не представлялось, поэтому парень, не открывая глаз, попытался нашарить аппарат на прикроватной тумбочке.

Нашел, сжал его в руке, мимолетно удивившись отсутствию вибросигнала и, открыв один глаз, широко зевнул.