Доминик

Доминик Конте, чудом переживший сегодня жесточайшее покушение на свою жизнь и здоровье, лежал на больничной койке, среди паутины разнообразных проводов и трубок, и хрипловато дышал, иногда с небольшим трудом, но, к счастью, самостоятельно. Жизненно важные органы мужчины были, как это ни странно, практически не задеты, легкие, не взирая на несколько нанесенных в грудную клетку ударов острым металлическим предметом, предположительно, ножом, не пострадали и, в общем и целом, единственной его проблемой была большая потеря крови, которую, впрочем, уже восполнили переливанием. Его брат, сидящий рядом с опущенной головой и тупо созерцающий линолеум, устилающий собою пол, иногда вздыхал, дотрагиваясь до правой руки, перетянутой ниже локтя тугой повязкой. В голове его сейчас было пусто.

Доминик в очередной раз вздохнул и, неожиданно сам для себя, приоткрыл глаза. Он был в сознании уже некоторое время как, но сил на то, чтобы подать признаки жизни, в себе не обнаруживал, поэтому предпочитал пока изображать полутруп, испытывая жгучее желание отдохнуть. Перед глазами все плыло, изображение не хотело фокусироваться и мужчине потребовалось некоторое время, чтобы наконец-то сообразить, что смотрит он на какой-то тусклый, смутный потолок, с несколькими несимпатичными трещинами. Потолок ему не понравился, поэтому пострадавший, моргнув, немного скосил глаза правее. Заметив темную фигуру возле своей кровати, он, действуя на редкость осторожно, повернул голову и, всмотревшись внимательнее, слабо улыбнулся.

– Так ты тут, головастик… – голос прозвучал хрипловато, устало, однако довольно уверенно. Дик Конте, вскинув голову, глубоко, с непередаваемым облегчением вздохнул и, расплываясь в широкой улыбке, буквально бросился к брату, безмерно желая обнять его, но опасаясь делать это, дабы не навредить.

– Ты очнулся! Господи, Ник, я так рад… так… – он на секунду закусил губу и дрогнувшим голосом продолжил, – Так испугался…

В глазах его блеснули слезы и брат, заметив это, нахмурился, пытаясь нащупать своей рукой, из которой торчала капельница, руку младшего.

– Только плакать не вздумай, понял? Что я говорил – даже на моих похоронах чтобы ни слезинки!.. – он перевел дыхание и, помолчав, дабы передохнуть, закончил, – Мужчины плакать не должны, Дик…

– Мужчины должны безмолвно умирать? – Ричард слабо улыбнулся и, поспешно вытерев глаза, покачал головой, – Никогда так больше не пугай меня, брат… Прошу тебя, или… Или я не знаю, я сам тебя убью!

– Ну, тогда мне будет спокойнее, – рассудительно заметил Конте, – Ты меня убьешь не так болезненно.

Дик медленно и долго выдохнул и, вновь присев на краешек стула, дернул уголком рта.

– Все бы тебе шутки шутить. А я, между прочим, чуть с ума не сошел, когда узнал! Я… Ник, – он внезапно посерьезнел, – Кто это был? Ты видел его?

Доминик слабо хмыкнул.

– Работяга… Тебе отдыхать надо, а не допрос мне устраивать. Судя по повязке, тебе пришлось поделиться со мной кровью?

Конте-младший вновь машинально коснулся повязки на своей руке и, сжав губы, кивнул. Кивок получился резким и каким-то вызывающим.

– Пришлось. Но ее не хватило, так что слишком долго отдыхать я не буду. Так ты видел?..

– Нет, – Доминик глубоко вздохнул, вновь перевел, было, взгляд на потолок, поморщился и опять обратился к брату, – Все произошло как-то… Я увидел, что у меня дверь входная открыта чуть ли не нараспашку, пошел закрыть, но тут меня схватили сзади. Я не успел даже дернуться, как почувствовал боль… – он сглотнул, – Больше ничего не помню. Дай попить.

Дик торопливо налил воды из стоящего на тумбочке кувшина в стакан, находящийся тут же – палата была элитной, со всеми удобствами, ибо имя Конте немало значило для местного медицинского персонала, – затем осторожно поднес его к губам брата. Тот попытался, было, возразить, взять стакан сам, но как-то быстро передумал и аккуратно отпил несколько глотков.

– Хорошо еще, что ты пришел и успел вызвать «Скорую», – продолжил он по прошествии небольшого количества времени, вновь откидывая голову на подушку, – Иначе, боюсь, тебе все-таки пришлось бы сдерживать слезы на моих похоронах.

– Пожалуй, – мрачновато отозвался Ричард и, поставив наполовину опорожненный стакан на тумбочку, поправил, – Только это был не я.

Доминик, только что устроившийся на подушке со всеми возможными в данной ситуации удобствами, вновь изумленно приподнял голову.

– Как не ты? А кто тогда? Уж не сам ли этот маньяк по доброте душевной решил звякнуть в «Скорую», устыдившись содеянного?

– Это был Дерек, – Дик, опять присев на стул, скрестил руки на груди, – Официант из того ресторана, где ты вчера надрался. Тот парень, которому ты едва не свернул челюсть.

Конте-старший недоуменно заморгал. Шокированная новыми событиями память его не желала восстанавливать тех незначительных деталей, о которых упоминал брат, но в общих чертах события вчерашнего вечера все-таки сохранила.

– Тот мальчик? – мужчина попытался поднять руку, чтобы почесать нос, но вновь убедился в тщетности этой попытки и лишь слегка отвел ее в сторону, – А он что забыл у меня дома?

– Хотел вернуть тебе телефон, выроненный в процессе погрома, – его брат пожал плечами, будто сообщая самые очевидные на свете вещи, но тотчас же, с интересом склонив голову набок, вгляделся в собеседника внимательнее, – Кстати, с чего это ты вдруг? Отправиться в никому неизвестную забегаловку, напиться, ударить официанта… На тебя это непохоже, Ник. Что еще случилось?

– Не такая уж это и забегаловка, – буркнул Ник и, глубоко вздохнув, все-таки поднял руку, правда, лишь до уровня груди, оставляя ее там и неуверенно поправляя какой-то провод, – Ресторанчик как ресторанчик… – наткнувшись на взгляд брата, он сморщился, – Не надо на меня так смотреть, Дик. Ничего страшного не случилось, сущая ерунда… Застукал Клару с каким-то хлыщом.

– Да ты что? – Ричард, судя по всему, ошарашенный этой новостью до чрезвычайности, даже немного подался вперед, изумленно приподнимая брови, – Она тебе изменила?? Но это же…

– Ага, – перебил его брат, – Я тоже так думал. Мало того, что изменила – она приволокла его туда, где мы с ней встречались, можешь себе это представить?

Дик недоуменно нахмурился.

– В пентхаус?..

Доминик вздохнул, на несколько мгновений красноречиво сжимая губы. Затем, быстро бросив на брата несколько осуждающий взгляд, недовольно продолжил:

– Ты прекрасно знаешь, что в пентхаус не войдет ни одна девушка, до тех пор…

– Пока она не выйдет за тебя замуж, – подхватил Дик, – Ну, дальше?

– Что – дальше? – Ник попытался поднять другую руку и, недовольно шикнув сквозь стиснутые зубы, буркнул, – Я приехал, чтобы предложить ей… войти в пентхаус. И увидел, что она развлекается в нашей постели с каким-то… – он неопределенно пошевелил пальцами и, скорчив непередаваемую гримасу, умолк. Брат его недоверчиво повел головой из стороны в сторону.

– Так ты собирался сделать ей предложение… Даа, кто бы мог подумать! Даже не знаю, что изумляет меня больше – это или то, что она оказалась такой дурочкой, что изменила самому Доминику Конте!

«Сам» Доминик Конте, в ответ на слова брата лишь поморщился. Судя по всему, такая характеристика ему не льстила.

– Ну ее… Не хочу сейчас говорить, да и думать о ней, и без того паршиво. Скажи лучше, так что этот парень? Он что, после того, что я вчера устроил, в самом деле решил вернуть мне телефон? И, увидев меня, позвал на помощь?

Ричард, улыбнувшись, кивнул. Ему, как никому другому было известно, что приличные люди на пути Доминика встречались редко, так редко, что каждого из них он ценил на вес золота и готов был пойти ради них на все.

– Невероятно… – Конте-старший, увидев кивок брата, откровенно ошарашенно покрутил головой, – С ума сойти! Я думал, таких людей уже не осталось… А где он сейчас?

Дик улыбнулся еще шире.

– Сидит в коридоре, ждет новостей о твоем здоровье.

– Ты шутишь?! – Ник попытался приподняться, но был уложен тотчас же метнувшимся к нему братом обратно, – Он вызвал «Скорую», то есть, фактически спас мне жизнь, да еще и поехал за мной сюда, и ждет, когда сообщат, что я выжил??

– Да, представь себе, остались еще на свете такие люди, – Ричард усмехнулся и, качнув головой, для справедливости добавил, – Правда, здесь еще, как выяснилось, оказался его друг, тоже пострадал сегодня. Но тот, насколько я знаю, еще без сознания, так что он сидит возле дверей твоей палаты.

– Кажется, здесь оказался не один его друг… – в раздумье молвил Доминик, отвечая, похоже, в большей степени собственным мыслям, нежели брату, но тут же, мотнув головой, серьезно глянул на последнего, – Позови его! Чего парню маяться в коридоре, если я уже очнулся?

***

Дерек сидел, опустив голову, облокотившись на собственные колени, сцепив руки в замок и сжав губы. Взгляд его был устремлен на плиты, устилающие собою пол, почти бездумно скользил по ним, раз за разом пересчитывая количество их от стены до стены, и по всей длине коридора, насколько хватало взгляду.

Одна, две… Как-то там Доминик? Очнулся ли он? Нет, наверное, нет, иначе бы Дик сообщил. Три… А Арчибальд? Хорошо, конечно, что оказался он здесь же, в этой больнице, ввиду того, что жил не слишком далеко от нее, но плохо, что по сию пору о нем ничего неизвестно. Кажется, он в реанимации? Идет операция, четыре… Пять. Шесть. Семь. Как вообще он оказался втянут во все это? Обычный парень, работающий официантом в не самом фешенебельном ресторане вдруг оказался вовлечен в игры людей много сильнее него, людей, имеющих огромные деньги и немалые связи… А как в этот переплет попал еще и Арчи? Восемь. Теперь в длину. Раз, два… Да, почему-то в том, что нападения на Доминика и на Арчибальда как-то между собою связаны, сомнений нет. Не может же это быть случайностью, в самом-то деле! Три. Пя… Нет, четыре. Но тогда получается, что единственным связующим звеном между этими двумя является он сам, Дерек, ибо лично они знакомы никогда не были. Но он-то тут причем? Никогда никому ничего не делал, всегда жил тихо, мирно и спокойно… Вот, теперь пять. Шесть.

На седьмой плитке неожиданно обнаружились чьи-то стройные ножки, обутые в мягкие туфельки, и молодой человек растерянно поднял голову. Перед ним, в нескольких шагах от него, стояла медсестра – та самая, что прибыла на вызов с бригадой врачей, та, что столь уверенно загнала на кухню поначалу его самого, а затем и Дика.

– Прошу прощения, мистер… – она обезоруживающе улыбнулась, – Извините, не знаю, как обращаться к вам. Это вы – друг Арчибальда Молле?

Дерек, ощутив, как сжалось сердце, торопливо кивнул, поднимаясь на ноги.

– Да. Что… – он неловко улыбнулся, безо всякой охоты вспоминая о правилах хорошего тона, – Зовите меня Дерек, просто Дерек. И можно без «мистеров», – девушка была симпатичной и ему невольно захотелось наладить с ней более близкий контакт, – Как… как Арчибальд?