Проклятый граф. Том II. Призраки прошлого

– Сейчас я тебя того! – разозлился Ричард, – Ни стыда, ни совести у людей, а! Вообще-то некоторых я просил о помощи, – взгляд его красноречиво уперся в наблюдающего за происходящим с тонкой насмешливой улыбкой молодого графа. Тот, обнаружив сей взор, слегка пожал плечами.

– Я тебе только что помог.

– А я хотел… – продолжил, было, поток негодования Ричард, однако, раздавшийся внезапно вой и последовавший за ним глухой удар в двери замка, заставил его умолкнуть. Впрочем, не только его. На протяжении нескольких секунд никто из находящихся в холле не подавал голоса, вероятно, опешив от столь внезапно возросшей настойчивости со стороны врагов.

– Они там что, друг другом в двери кидаются?.. – наконец негромко подал голос хранитель памяти, сохраняя, впрочем, серьезное выражение лица.

– Не важно, – Эрик, как-то сразу помрачневший и похолодевший, коснулся засова, явно намереваясь его отодвинуть, – Роман, Винсент, за мной. Ричард… – он быстро глянул на оборотня, затем перевел взгляд в сторону двери гостиной, за которой не так давно скрылась девушка, – Если с Татьяной что-то случится…

– Ты думаешь, я дам ее в обиду? – перебил его оборотень и, словно забывая про собственное болезненное состояние, выпрямился, разворачивая плечи, – Можешь не волноваться. Ты скорее найдешь мой труп, чем ее.

– Прекрасно, – лаконично отреагировал граф де Нормонд и, не заставляя более натравленных на замок чудовищ ждать, откинул засов.

– Вот так и держится военный совет! – жизнерадостно провозгласил Роман, – Выясняют, кто линяет, а кто будет отдуваться за всех четверых… Привет, ребятки. Позвольте осведомиться, давно ли вы получали по шее?

***

Татьяна, сидящая в гостиной и внимательно вслушивающаяся в доносящиеся из холла звуки, услышав, как открылась входная дверь, испуганно вздрогнула. Втроем – ибо она слышала о нежелании оборотня присоединяться к битве – выступать в лоб против целой армии было, на ее взгляд, совершеннейшим безумием. Впрочем, как и на взгляд любого другого здравомыслящего человека. Однако, вероятно, среди защитников замка здравомыслящих людей не наблюдалось, а единственный, кто еще мог бы, хоть и с некоторой натяжкой, подойти под это определение, останавливать их или помогать, как уже говорилось, отнюдь не планировал.

Промаявшись на протяжении нескольких, показавшихся ей невероятно долгими, секунд, Татьяна, до которой даже сквозь вновь застекленные окна очень ясно доносились злобные звуки, издаваемые на улице не менее злобными тварями, наконец, не выдержала. Вскочив со стула, на котором, во имя отдыха, восседала до сей поры, девушка бросилась к двери, ведущей в холл. В бой она вступать, разумеется, не планировала, однако же, предполагала хотя бы увещевать Ричарда, сейчас, должно быть, с видом самоотверженного бодигарда охраняющего дверь гостиной.

Распахнув последнюю, она убедилась, что совершенно не ошиблась.

Оборотень, выглядящий, как уже упоминалось ранее, довольно потрепанным, несколько обессиленным и очень бледным, тем не менее, стоял с самым, что ни на есть серьезным видом за балюстрадами возле гостиной, скрестив руки на груди и демонстрируя всем видом твердое намерение никого не впускать и, уж тем более, не выпускать. Не взирая на то, что к выглянувшей на волю девушке он находился спиной, решимость эта была весьма очевидна и едва ли не ощущалась физически.

– Между прочим, мог бы и помочь! – нацеленность на вежливое увещевание при виде столь яркой и упрямой непоколебимости как-то сразу разлетелась вдребезги. Ричард, услышав обращение к нему, недовольно дернул плечом и, бросив быстрый взгляд через него на собеседницу, вновь отвернулся.

– Исчезни из поля моего зрения.

– С ума сойти, как вежливо, – недовольно отреагировала Татьяна и, подражая оппоненту, скрестила руки на груди, – С такими манерами тебе прямой путь в английские лорды! Или что же, «страстные французы» не считают необходимым проявлять такт к леди?

– Либо ты леди, либо мадемуазель, – огрызнулся оборотень, не меняя позы, – Определись уже. И уйди с глаз моих, кому сказал!

– У тебя на затылке глаза? – ядовито осведомилась в ответ девушка, сверля взором если не затылок, то, уж во всяком случае, шею собеседника, – Волосы их не застят?

– Татьяна, – Ричард резко обернулся и девушка, неожиданно обнаружив своего оппонента абсолютно серьезным и от чего-то весьма усталым, как-то сразу потеряла все настроение язвить и препираться, – То, что ты здесь, даже если просто высовываешься из комнаты, – крайне опасно. Тебе, как всегда, наплевать на себя? Хорошо, я этому не удивляюсь, но подумай о своих друзьях. Эти твари реагируют на запах живой крови. Если они почуют тебя, станут еще злее, будут еще сильнее рваться в замок, и тогда никто не сможет предсказать исход сражения.

Татьяна сглотнула, не найдясь сразу, что ответить и на всякий случай отступила назад, в гостиную. Впрочем, дверь в нее она пока что не закрыла, предпочитая продолжить занимательный разговор.

– Но разве не тебя Альберт оставил у них за главного?

Оборотень криво усмехнулся.

– Странно, что ты не заметила, как любит твой батюшка шутить. Слабый, не до конца пришедший в себя после побоев человек – один против целой армии, почти лишенный реальной возможности оказать сопротивление ей! – да уж, идеальный командир. Таким командиром только закусить, прежде, чем перейти к основному блюду…

Татьяна опять не нашлась, что ответить. Слова Ричарда звучали вполне логично, особенно в свете того, что происходило у нее на глазах, но верить в то, что отец может оказаться до такой степени жестоким, хладнокровным убийцей, ей все еще не хотелось. Хотя, если вспомнить то, как он швырнул в Эрика кол…

С улицы донесся чей-то хрип, и девушка содрогнулась, возвращаясь мыслями к происходящему прямо сейчас.

– Рик… – взгляд ее, обращенный к собеседнику, был исполнен мольбы, голос звучал жалобно, – Они ведь справятся, да?.. – и, не дожидаясь ответа, пробормотала, – Что за безумие выступать втроем против этих всех…

Ричард едва заметно пожал плечами, вновь поворачиваясь в сторону выхода из замка, словно стараясь рассмотреть происходящее за приоткрытыми дверями.

– Не могу ничего сказать насчет этого твоего «брата»… Но граф с виконтом и этим тварям дадут нехилую фору, – он хмыкнул, неожиданно улыбаясь с ясно заметным оттенком довольства, – Честно сказать, мне кажется, Эрик бы и один раскидал их. Но пусть уж ребятишки позабавятся все вместе…

С улицы неожиданно донесся львиный рык, и оборотня передернуло. Всю его разговорчивость, все относительно приветливое настроение этим рыком сдуло с него, словно ветром. Он снова обернулся на девушку, к этому времени уже успевшую миновать дверной проем и стоящей теперь в гостиной, и, сделав резкий шаг к двери, не говоря ни слова, захлопнул ее. Чувствовалось, что продолжать беседу мужчина по каким-то причинам не считает целесообразным.

Татьяна, вновь оставшаяся в гордом одиночестве, сумрачно вздохнула и, предпочитая в свете собственного состояния, ужасаться сидя, опять опустилась на стул, с которого недавно поднялась. Крики, визги и предсмертный хрип тварей, доносящийся с улицы, неотвратимо сливались в сплошной, трудноразличимый шум, и девушка, с радостью не слышащая среди этой какофонии знакомых голосов, позволила своим мыслям беспрепятственно заскользить в направлении, абсолютно не веселом, но зато отчасти отвлекающем от страха за близких.

То, что Альберт был в курсе ее пребывания в замке, для нее не осталось секретом, тем более, что отец особенно и не скрывал этого. Как и не оставило сомнений то, что одной из целей его визита сюда было именно представление самого себя в качестве отца девушки своего племянника, и, как следствие, разрушение каких бы то ни было отношений между ними. В том, что родитель знает ее достаточно для того, чтобы предсказать ее поведение в такой ситуации, Татьяна не сомневалась. При всей ее любви к Эрику, при всей злости на собственного отца, она не могла не отступить перед неопровержимыми фактами, как бы сильно те ее не расстраивали. Да, Эрик, конечно, попытается убедить ее в глупости такого поведения, Роман с Винсентом, вероятнее всего, придут ему на помощь, но… Это ведь не каприз, не девичья глупость. Ни при каких условиях она не может быть женой двоюродного брата! Пусть даже о женитьбе речи пока и не заходило.

Шум, доносящийся с улицы, неожиданно оборвался. Последовавшая за ним тишина отчего-то показалась жуткой, зловещей, и Татьяна, мгновенно заволновавшись еще сильнее, чем прежде, вскочила со стула. Первым ее порывом было броситься к окнам, попытаться выглянуть в них, рассмотреть хоть что-нибудь, но внезапно представив, как это самое «что-нибудь» может выглядеть, девушка от идеи отказалась.

Тем более, что по каменным плитам пола уже громко звучали чьи-то уверенные шаги.

Девушка взволнованно подалась им навстречу. В том, что подходящий к гостиной человек не был врагом, она была почему-то уверена, быть может, предполагая, что враг бы передвигался как-то иначе, однако же беспокоиться за состояние здоровья подходящего ей это отнюдь не мешало.

Двери распахнулись, являя взору Татьяны молодого графа, буквально с ног до головы заляпанного, перепачканного в крови. Заметив несколько рассекающих его рубаху порезов, девушка испуганно прижала руки к груди и бросилась, было, вперед, беспокоясь за здоровье молодого человека, однако, тот жестом и улыбкой остановил ее.

– Не стоит волноваться, – мягко проговорил он, сам подходя к собеседнице ближе, – Кровь не моя, а все раны достались рубашке.

– Слава Богу… – Татьяна, облегченно выдохнув, едва удержалась, чтобы не перекреститься, но тотчас же заволновалась вновь, – А что с остальными? Как Роман? Винсент? И где Ричард? Я не заметила его у дверей, когда ты входил…

– Ричарда, вероятно, опять призвал Альберт, – Эрик, начиная отвечать с конца, чуть повел плечами, – Во всяком случае, здесь его нет, а чтобы он покидал замок, я не видел. Роман в абсолютном порядке, доволен «разминкой», а вот Винсент… – блондин замолчал, закусив губу и девушка ощутила, как у нее холодеют пальцы.

– Что?.. – еле слышно переспросила она и, не дожидаясь ответа, добавила уже громче, – Что с Винсом?!

– Я в нереальном порядке! – ответил ей из холла хриплый, звучащий несколько слабовато, но все же жизнеспособно голос хранителя памяти, – И даже могу сам… Почти… Ты меня что, решил по периллам размазать?! Тоже еще, добрый самаритянин…

– Самаритянин бы тебя в лесочке под кустиком закопал, пока не очухаешься, – не остался в долгу, вероятно, помогающий другу Роман, – И это называется балюстрады, ты, неученый ты кот! Можешь почти сам, так и не почти на мне! В смысле, не виси.

– Можешь гордиться ролью костыля, – противно захихикал Винсент, чем окончательно убедил слушающую эту перепалку из гостиной девушку в своем здоровье, – Это почти повышение… Ай! Косяк-то здесь при чем?

– Косяк мне тоже жалко, – виконт, заходя в гостиную и заводя и в самом деле практически висящего на нем Винсента, грустно вздохнул, – Но его я пожалею потом.

– О, я счастлив быть первым в очереди на жаление, – проворчал хранитель памяти и, остановившись в дверях, замолчал, будто предоставляя возможность всем присутствующим и, в особенности, Татьяне, полюбоваться его состоянием. Последняя в ужасе прижала руки ко рту.

Вопреки попыткам говорить бодро и весело, да и самому заявлению о «нереальном порядке» своего здоровья, выглядел мужчина ужасно. Закинув руку на плечо придерживающему его за талию виконту, практически, как уже говорилось, повисая на нем, Винсент едва стоял на очень явственно подламывающихся, подкашивающихся ногах. Футболка его, до начала сражения плотно облегавшая могучий торс, сейчас болталась на теле рваной тряпкой, и то, что от нее осталось, при всем старании не могло скрыть жутких длинных ран, порезов, рассекающих плотную, бледную после лет сидения в подвале, кожу. Клочья футболки уже слиплись от крови, джинсы, перепачканные ею, стекающей вниз, казались скорее идеальным костюмом жертвы из фильма про маньяков, нежели обычной человеческой одеждой. Впрочем, и сам хранитель памяти вполне вызывал ассоциации с такой жертвой. Сознавая производимое впечатление, он попытался выпрямиться, очевидно, для того, чтобы наглядно продемонстрировать великолепное состояние своего здоровья. Раны закровоточили еще больше, и мужчина, едва слышно охнув, поспешил вновь чуть согнуться.

Роман, от которого сия жалкая попытка бравады отнюдь не укрылась, обреченно вздохнул и, бросив на друга полный недовольства осуждающий взгляд, аккуратно подвел его к ближайшему стулу, помогая сесть на него.

– Фух, – знаменовал он сие событие облегченным вздохом, – Ну и тушка… Надеюсь, вашему кошачьему величеству довольно стула? А то, быть может, корзинку сплести, клубочек притащить…

– Хватит ерничать! – Татьяна, с замиранием сердца следившая за перемещением хранителя памяти по комнате, не выдержала и, бросившись к раненому, встревожено присела на корточки рядом с его стулом, – Ему срочно нужен врач… Срочно!

– Эх, незадача, – Роман демонстративно огорченно взъерошил собственную шевелюру, – И как это мы до сих пор не озаботились наличием в замке ветеринара?

– Роман! – девушка в негодовании так резко повернулась к юному шутнику, забывая о собственном состоянии, что едва не приземлилась с корточек совсем на пол, – Не время шутить! Ты сможешь где-нибудь… как-нибудь… Знаю, звучит глупо и, наверное, это сложно, но, быть может, получится…