Во сне и наяву

– Обойдешься, – сквозь зубы пробормотала я, проскальзывая мимо.

Беззубый и девчонка с челкой стояли самыми последними. Я было протянула руку и вдруг замешкалась, застеснялась.

А вдруг он вовсе не хочет быть со мной в паре, ему нравится эта, в голубой шапочке, с красивым персиковым румянцем на высоких восточных скулах? Еще, чего доброго, станет смеяться надо мной, да и не только он один, но и все остальные.

Смуглолицая смерила меня тяжелым, пронизывающим взглядом, от которого сразу стало не по себе. Я уже хотела проскочить «коридор» насквозь ни с чем и начать поиск пары заново, как беззубый решительно шагнул вперед, едва не сшибив меня плечом.

– Ты… чего… – пролепетала я и тут же почувствовала, как мои пальцы сжала его теплая ладонь.

– О, я сегодня популярный! – весело заявил он смуглолицей и потащил меня прочь из «коридора».

Девчонка досадливо топнула ножкой и побежала вперед, к началу шеренги. Мы с Владом остались стоять последними.

– Ты всегда такая трусиха? – поинтересовался он, улыбаясь щербатым ртом.

– Почему это трусиха? – попробовала выкрутиться я.

– Побоялась меня выбрать. Я же видел, ты хотела, а в последнюю минуту испугалась. Так бы и прошла мимо.

Возразить было нечего. Я опустила голову и уставилась на ободранные носы своих ботинок.

– Да ладно, – тут же сжалился Влад. – Не переживай. Так даже лучше.

– Лучше? – не поняла я.

– Ну, что ты… это… застенчивая. Не люблю нахалок. – Он сказал это так запросто, совершенно по-взрослому, и почему-то мне сразу стало легко и спокойно. Я перестала дичиться и смущаться, почувствовала себя свободно и непринужденно.

К моему великому сожалению, в этот самый момент Анфиса Петровна хлопнула в ладоши и громко произнесла:

– Все, пора обедать.

Цепочка тут же распалась. Ребятня гурьбой повалила к зданию. Кто-то нечаянно толкнул меня, в полуметре от моей ноги проехала коляска. Я отпрянула в сторону, невольно вырвав ладонь из руки Влада. Его тотчас оттеснили. Он попытался приблизиться, но ничего не вышло – между нами мгновенно оказалось множество народу.

Тогда Влад помахал мне рукой и весело прокричал:

– Потом увидимся! После обеда! В общей игровой.

Я поспешно кивнула, следуя за потоком, увлекающим меня в помещение.

В вестибюле толпа разделилась: часть ее потекла налево, в узкий коридор первого этажа, часть на лестницу. Я поднялась по ступенькам, разделась вместе со всеми в гардеробной и сунулась было в столовую, но там стояла толстая тетка в белом халате и заворачивала всех обратно:

– Еще не время. Погодьте малость.

Ребятня быстро разбежалась по своим комнатам, и вскоре я осталась у дверей столовой одна. Толстуха глянула на меня с сочувствием:

– Что, проголодалась?

– Да нет. – Я пожала плечами. – Недавно уже ела.

– А коли ела, ступай к себе в палату. Через десять минут придешь, – велела тетка.

Я послушно направилась к своей комнате. Несмело толкнула дверь, осторожно заглянула внутрь. Комната была пуста, в окно весело светило неяркое зимнее солнце.

Я отчего-то на цыпочках пробралась к своей кровати, присела на ее краешек, погладила пальцами подушку в тугой нежно-голубой наволочке.

Соседние тумбочки были уставлены массой всяких безделушек: куколками, картинками в простых деревянных рамках, керамическими вазочками. Мне тоже захотелось, чтобы мою тумбочку хоть что-нибудь украшало, но осуществить свое желание я не могла. У меня не было с собой абсолютно ничего, что принадлежало бы лично мне, – я так и не попала домой с того самого злополучного дня, когда вышла на улицу просить подаяние для матери.

Я тихонько вздохнула, утешая себя мыслью: может быть, ко мне сюда приедет Макаровна и привезет какие-нибудь подарочки и гостинцы.

В это самое время дверь палаты распахнулась и на пороге возникла инвалидная коляска. В ней сидела бледная светловолосая девчонка, по виду моя ровесница, с большими печальными серыми глазами, опушенными длинными ресницами. За спинкой коляски стояла другая девчонка, румяная, скуластая и черноволосая, при взгляде на которую мне стало не по себе: я без труда узнала ту самую смуглянку, которая увела у меня Влада в «ручейке».

Девчонка тоже узнала меня, и миловидное личико скривилось в презрительной гримасе. Она толкнула коляску в палату и проговорила низким, надменным голосом:

– Ты глянь, Маринка, кого к нам принесло! Новенькую заселили, будь она неладна!

Светловолосая ничего не ответила. Ее огромные, потрясающе красивые глаза, казалось, смотрели сквозь меня куда-то вдаль.

– Девочка, а ты ничего, страшненькая! – с издевкой произнесла смуглая, морща аккуратный вздернутый носик. – Правда, Мариш, она уродина? Тощая, как вяленая вобла, и такая же бесцветная. Фу, меня сейчас вырвет!

Ее подружка едва заметно качнула головой.

– Ладно тебе, Свет, уймись. Она же не виновата, что ее сюда распределили. – Голос у нее был тихий-тихий, начисто лишенный обертонов, – невнятный шелест.

– Ага, не виновата! А чего лезет, куда ее не просят? – Черноволосая Света мрачно зыркнула на меня темными, слегка вытянутыми к вискам глазами и покатила коляску с подругой к окну.

Меня не слишком ранили ее обидные слова. За свою недолгую жизнь я натерпелась насмешек и издевательств, привыкла к ним и переносила с завидной стойкостью, без лишних эмоций.

К тому же я сочла, что черноволосая абсолютно права в оценке моей внешности. Конечно, в сравнении с ней я настоящая замухрышка: жиденькие белесые волосенки, невыразительное, лишенное красок лицо, нескладная худая фигура. Куда мне до ладной, гладкой и румяной смуглянки!

Светка, ожидавшая другой реакции, еще больше разозлилась из-за моего молчания.

– Смотри, – ехидно проговорила она, с размаху плюхаясь на свою кровать, – на твоей постели раньше Танька спала. Она у нас каждую ночь матрас мочила. Ты понюхай – вот вонища-то должна быть! – Светка весело захохотала, брыкая стройными ножками, обтянутыми черными шерстяными колготами.

Я снова промолчала. Мне показалось, что десять минут, оставшиеся до обеда, уже миновали и можно покинуть палату с недоброжелательными соседками.

Я встала и, ни слова не говоря, направилась к двери.

– Вот и правильно, топай отсюда, – прокомментировала Светка и ласково обратилась к подруге: – Мариш, тебе обед сюда нести или в столовку поедешь?

– Сюда, – еле слышно прошелестела та, на секунду прикрыв глаза. – Хотя, вообще-то… я не голодна.

– Ерунда! – строго произнесла Светка. – Тебе надо питаться, иначе вовсе копыта отбросишь. Я сейчас схожу, через пять минут. Пусть только сначала эта мымра отвалит.

Она, конечно, имела в виду меня. Я не стала более искушать судьбу и скрылась в коридоре.

По правде сказать, я надеялась встретить в столовой Влада, но почему-то, сколько ни присматривалась, не смогла его увидеть.

Обед оказался таким же восхитительно вкусным, как и недавняя манная каша: наваристый жирный борщ, легкое воздушное пюре и котлеты. Вдобавок ко всему на третье был клюквенный кисель, кисло-сладкий, с плавающими на поверхности розовыми шкурками от ягод.