Трижды преданный

– Не делай больше глупостей, пожалуйста, – прошептал Стас. – В следующий раз я могу и не успеть. Подумай и обо мне тоже, ладно?

И вот сейчас она разревелась, крупно, по-настоящему, закрыла лицо перевязанными руками. В коридоре послышались торопливые шаги – сюда шла мать Ольги, и Стас приготовился сдать свой пост. Давно надо было бежать, заводить старую «ауди» и мчаться в УВД, а он медлил, гладил Ольгу по волосам, и когда ее мать распахнула дверь, сказал девушке на ухо:

– Все будет хорошо, вот увидишь. Не плачь, не надо. Я достану деньги.

Поднялся с дивана и, не попрощавшись с пожилой женщиной, вышел из квартиры и побежал по ступенькам вниз. Открыл машину, и не сразу смог завести двигатель, вернее, не рискнул трогаться с места – перед глазами все аж плыло от злости, злости и лютой ненависти к самому себе. Стас положил ладони на «баранку», сжал пальцы и прикрыл глаза, ждал, пока успокоится стучавшая в висках кровь. От бессилия даже скулы сводило, Стас опустил стекло и посмотрел на знакомые окна третьего этажа. Деньги…. Все зависит от них, и взять их негде. Стас будто забрел в тупик, куда ни глянь – отвесные бетонные стены, и выхода нет. Можно, правда, головой побиться, но это не поможет. Помогут деньги, и если чуда не произойдет, то в следующий раз Ольга – а у нее теперь есть опыт – выберет более удачный момент, и у нее все получится

***

Пока ехали к городу, пока стояли в пробке, стемнело, дождик закончился, тучи разошлись, и сквозь прорехи поблескивали звезды. Затор на проспекте рассасываться не собирался, и Олег не выдержал, свернул на прилегающую улицу и поехал дворами. Дороги тут были ужасные, зато добрались быстро, и через какие-то четверть часа черная «тойота» Олега остановилась у Наташкиного подъезда. Олег заглуши двигатель, взял девушку за руку, притянул к себе. Та точно нехотя позволила обнять себя.

– В понедельник? – спросил он, и Наташка все сразу поняла, кивнула и улыбнулась. Выглядела она при этом до того беспомощно и потеряно, что Олег обхватил ее за плечи, сгреб ей волосы на затылке и наклонился к ее лицу.

– Ой, смотри, звезда упала, – невпопад пискнула Наташка, – надо желание загадать…

Олегу на сгорающие в атмосфере Земли метеориты было наплевать, не стоили они и секунды внимания, а уж исполнение желаний от этих обломков инопланетной породы ну никак не зависело. Он поцеловал Наташку в губы, и вдруг подумал, что на работу она завтра может поехать и с дачи, прост надо будет встать пораньше, и они прекрасно доедут по пустым дорогам до центрального офиса банка. «Дурак, раньше не догадался…» – он оторвался от Наташки и уже собрался тронуть машину с места, как в лобовое стекло влетело что-то темное, тяжело шмякнулось и повалилось на «дворники», а на стекле появилось большое пятно. Стукнула дверь подъезда, раздались голоса, Наташка сжалась, глянула на Олега, потом по сторонам, но там ничего страшного не усматривалось. Разросшиеся за лето кусты, пятиэтажка за ними, светящиеся окна, сломанная лавочка у подъезда, приоткрытая дверь. Зато впереди перед капотом «тойоты» появились три темных силуэта, постояли так недолго и принялись обходить машину. По центру остался самый здоровый, высокого роста жирный тип шагнул вперед, пнул «тойоту» по бамперу, машина качнулась, Олег приоткрыл дверцу.

– В чем дело? – он старался говорить спокойно, хоть внутри все мигом вскипело, и очень хотелось дать этому жирному в морду, но присутствие Наташки заставляло держать себя в рамках. Детина точно и не слышал Олега, пнул машину еще раз, послышался легкий звон и треск. Олег уже собрался выйти, как Наташка вцепилась в него обеими руками, вцепилась натурально как клещ в собаку и зашептала быстро и испуганно:

– Не надо, черт с ними. Я его знаю, у него с головой проблемы. Он на втором этаже живет, не работает, то ли пьет, то ли колется… Давай уедем.

Меньше всего на свете Олегу хотелось сейчас вот просто так взять и уехать, сбежать попросту говоря, но голос девушки звучал не просто умоляюще – она того гляди расплачется. «Черт с ним» – Олег захлопнул дверцу, потянулся к ключу зажигания, глянул в зеркало заднего вида и понял, что опоздал. Дорогу позади преграждали двое, один низкий, плотный, другой повыше, упитанный щекастый блондин в джинсиках и тонкой светлой кожанке – он то ли скалился, то ли кривлялся, оба размахивали руками, демонстрируя жесты, издревле оскорбляющие человеческое достоинство и честь. Дорога перед домом узкая, двум машинам не разъехаться, по бокам кусты, если только через них продираться, да и так далеко не уйти – впереди детская площадка и забор. А бугай тем временем подобрал с капота темный сверток и с силой швырнул его о лобовое стекло, практически размазал по нему, и тут Олег понял, что это пакет с мусором, что пакет порвался, и гнилые объедки облепили стекло и капот. Дедина проорал что-то невнятное, пнул «тойоту» еще раз и тут Олег не выдержал.

Не слушая Наташкиных криков, выскочил из машины, и оказался с толстым нос к носу. От жирдяя разило потом и перегаром, он улыбался во всю пасть, потом ринулся навстречу Олегу, да так неаккуратно ломанулся тушей, что задел брюхом зеркало заднего вида, и оно, смачно хрустнув, все же удержалось на своем месте.

– Что надо? – выкрикнул Олег и захлопнул дверцу, чтобы помешать Наташке выйти. Та перегнулась через водительское сиденье и опасливо смотрела снизу вверх – глаза распахнуты, нижняя губа прикушена, лицо бледное, но слез не видно.

– От тебя ничего, – донеслось слева. Олег повернулся туда, и увидел низкого, приземистого парня, черноволосого, с квадратной рожей и наглой ухмылкой на ней. Третий, щекастик, стоял неподалеку и щедро крыл Олега отборными матюками, но делал это как-то неуверенно, без огонька. И постоянно оглядывался на эти самые кусты, точно присматривал себе тропу к отходу, если что-то пойдет не так.

– От тебя ничего, – повторил чернявый, – проваливай. А вот девочка с нами пойдет. С тобой, гляжу, ей скучно, а мы ее мигом развеселим, сначала все втроем, а потом по очереди.

Он рванул на себя дверцу машины, и выволок из салона Наташку, буквально выдернул ее оттуда одним движением, протащил к подъезду, повернул к себе спиной и схватил за локти. Наташка дергалась, рвалась, как тот самый шмель, пыталась лягаться, мотала головой, но парень держал ее крепко, да еще вдобавок перехватил ее локти одной рукой, а второй полез под платье.

– Отвали! – завизжала Наташка, ее цветастая юбка задралась вовсе уж непотребно, парень радостно скалился и откровенно лапал ее. Подоспел и второй, закрыл Олегу обзор, но там явно происходило нечто донельзя поганое, и Наташка визжала так, что с березы с шумом взлетели угнездившиеся там на ночь вороны. Перед глазами все на миг поплыло от злости, Олег ринулся, было, вперед, но там стоял жирный. Здоровенный, вонючий, маленькие глазки то косят влево, где двое держат Наташку, то на Олега. И вдруг неожиданно легко двинулся вперед, раздался негромкий щелчок, в руке у детины что-то блеснуло. Олег глянул вниз, потом на обвисшую мятую харю, и только сообразил, что именно сейчас видит, как жирный проговорил:

– Стой где стоишь, и ничего тебе не будет. Поиграем с девчонкой и отпустим. Ей понравится, гарантирую. Ну, давай, садись в машину и проваливай.

Наташка закричала уже во весь голос, державшие ее парни заржали, раздался треск ткани. Олег глянул туда, перехватил полный слез и ужаса Наташкин взгляд и покорно поднял руки.

– Хорошо, – он открыл дверцу «тойоты», – как скажешь. Развлекайтесь, я не против.

Пригнулся, делая вид, что садится в кресло, но вместо этого основанием ладони с силой врезал жирному в подбородок. Голова бугая мотнулась, его отбросило назад, и он с чисто кабаньим треском повалился в кусты. Двое, державшие Наташку, обернулись на шум, одного перекосило от боли – Наташка, извернувшись, лягнула кого-то из них острым тонким каблуком. Мат, вопли, треск кустов, ругань – все это перекрыл недовольный крик сверху:

– Хорош орать, или я в полицию позвоню!

«Было бы неплохо» – Олег вырвал у детины нож, отшвырнул подальше, обогнул машину и оказался нос к носу с чернявым. Тот разом все понял, отпустил Наташку, та отбежала в сторонку и принялась поправлять платье, блондин метнулся к кустам.

– Ты что творишь, сучий потрох, – пробубнил чернявый, сделал выпад, но Олег успел уйти от удара вбок и немного вниз, выпрямился и ударил парня головой под нижнюю челюсть. Удар получился сокрушительным, тот плашмя повалился на асфальт, рухнул с тихим и жутким стуком, и не шевелился. Наташка отпрыгнула вбок, глянула на Олега, и вдруг завизжала не своим голосом:

– Там, смотри, он там!

– Наташа! – раздался голос сверху, – Наташа, в чем дело? Иди домой.

Высокая полная женщина перегнулась через перила балкона, но ничего толком в темноте разглядеть не могла, зато Олег отлично видел Наташкину мать, вернее, ее темный силуэт на фоне ярко освещенного дверного проема. «Сейчас придем!» – хотел крикнуть он, не желая вот так из-за пары придурков портить отношения с будущей тещей, как ребро слева точно обожгло, а на рубашке появилось темное пятно. Оно быстро расползалось, Олег прижал к нему руку, и ладонь стала влажной и липкой, потом стало больно, потом от боли не оставила и следа захлестнувшая его злость. Жирный, оказывается, уже выбрался из кустов и двигался перед ним как в тумане, бестолково махал нехилых размеров «финкой», и клинок со свистом резал воздух. Олег, прижимая локоть к длинному разрезу на ребрах, подобрался, как мог близко, к бугаю, выжал момент, сделал бросок и перехватил его за руку. Вывернул в болевом приеме, крутанул похожего на бесформенную сардельку придурка в балетном почти фуэте, коротко размахнулся и врезал тому промеж глаз. Удар получился смазанным, пришелся в переносицу, кулак скользнул по липкой темной крови, но силы и размаха хватило – жирный повалился на дорогу перед бампером «тойоты», упал набок и пропал из виду.

– Олег! – он обернулся на Наташкин крик. Блондин, пригнувшись, пытался проскочить мимо – в кустах у него что-то не задалось, и он пытался прорваться по флангу. Но Наташка успела поставить ему подножку, и щекастик, буквально рухнул Олегу в объятия. И улегся, притих рядом с чернявым, что уже пришел в себя и блевал под лавочку, уткнувшись в нее лбом.

И тут стало жарко и душно, Олега мотнуло, он кое-как удержался на ногах, привалился спиной к дверце «тойоты», согнулся и посмотрел на свою рубашку. В сумерках она казалась черной, перед глазами все плыло, мутило, и Олега едва не вывернуло, но он сдержался.

– Что с тобой? Как ты? Жив, цел? – металась рядом Наташка, а у подъезда уже собралась небольшая толпа. Выскочила из дверей Наташкина мать, охнула, схватила дочь за руку, но та вырвалась, вцепилась в Олега, присела рядом с ним на корточки.

– Сейчас, сейчас, – бормотала она, – сейчас «скорая» приедет. Тебе плохо?

Платье у нее было разорвано на плече, обрывок дрожал при каждом движении. И вдруг Наташкино лицо стало сначала синим, потом, красным, потом Олег закрыл глаза, потом его ударили по щекам.

– В сознании, – проговорил кто-то в темной одежде, – грузи с остальными.

Его грубо дернули за ворот, подняли на ноги, и тут Олег увидел перед собой полицейского, уставшего и злого невысокого сержанта, а его напарник сноровисто, без тени галантности заталкивал в «уазик» чернявого. Тот особо и не сопротивлялся, только никак не мог попасть в дверь, все норовил «войти» мимо, чем довел полицая почти до бешенства.

Олег только собрался сказать, что на них напали, как перед глазами все снова потемнело, блестящий бок «тойоты» стремительно рванулся навстречу, пропали образы и звуки, и последнее, что Олег слышал, был Наташкин крик «помогите!» и чей-то недовольный голос:

– Черт, у него ножевое, по ходу. В «скорую» звони, еще помрет в машине, не дай бог.

***

Пока ехал через город, пока стоял на светофорах и в небольшой пробке, Стас почти пришел в себя. Злости поубавилось, она стремительно таяла под напором мыслей, что неотрывно крутились у него в голове. И уже подъезжая к зданию УВД, Стас решил, что свою часть скудного родительского наследства он у своей сестренки отберет, как бы та ни визжала по этому поводу. Он тоже родственник первой очереди и такое же право на убитую в хлам квартирушку имеет. Пусть сеструха или выкупает его долю, или они продают халупу, делят навар пополам и разбегаются, чтобы до конца жизни не иметь друг с другом ничего общего. Денег этих на операцию Ольге все равно не хватит, но остальное можно занять, это будет уже не та неподъемная сумма, какой она кажется сейчас. От этих мыслей стало легче, и Стас почти успокоился, поставил «ауди» на парковку перед зданием, вошел внутрь, кивнул дежурному и побежал к себе на второй этаж, где не покладая рук третий час вкалывал за себя и напарника старший лейтенант Максим Матвеев.

И вкалывал так усердно, что Стасу достался последний из всех задержанных, собственно потерпевший, высокий темноволосый сероглазый парень, по виду – ровесник или на пару лет моложе, да и ростом малость пониже. Худой, но не тощий, скорее, поджарый, видно, что спорт для него мимо не прошел, смотрит и говорит уверенно, лицо бледное, взъерошенный, но испуга нет и в помине. «Покровский Олег Сергеевич» – Стас закрыл паспорт парня, подтянул к себе пыльную клавиатуру, глянул на Олега и представился:

– Я капитан полиции Чирков Станислав Игоревич, дело о нападении на вас поручено вести мне.

Осекся и спросил:

– Вы как себя чувствуете? Я могу вас позже опросить.

Сказал так с надежной, что Покровский тут же смоется домой зализывать раны, вернее, рану, как указано в медицинском освидетельствовании, нанесенную острым режущим предметом, то есть «финкой», заточенной до бритвенной остроты, покрытой темными пятнами крови этого самого Покровского. Потерпевший смоется, придет завтра или через пару дней – это все равно терпит, а Стас пока прикинет, как поговорить с сестрой насчет дележа наследства. Уже предвидел, какие вопли начнутся по этому поводу, и заранее был к ним готов. Но Покровский помотал головой, откинул волосы со лба и аккуратно прижал локоть к левому боку. Рубашка там была покрыта темными пятнами, а через прореху виднелась свежая белейшая повязка.

– Я в порядке. Спрашивайте, – сказал Покровский, и Стас спросил, глядя, в основном, на клавиатуру и монитор. С компьютерами он не очень ладил, и те отвечали ему взаимностью – файлы пропадали, терялись куски казалось бы сохраненного текста, программы отказывались открываться.

– Вы Покровский Олег Сергеевич, – Стас двумя пальцами набирал текст, поглядывая на парня. Тот снова кивнул и потянулся за своим паспортом, открыл его, подвинул обратно.

– Адрес?

– Озерная восемь. – Покровский открыл паспорт на странице со штампом о прописке.

Озерная – отличный район, почти элитный, а уж десять лет назад именно таковым и считался. Две кирпичные девятиэтажки с прекрасной планировкой в тихом уютном городском центре, да еще и на берегу реки – мечта, а не дом. И все рядом: магазины, школы, до вокзала можно пешком дойти. Живут же люди.

Стас заполнил эту строку и добрался до следующей.