Трижды преданный

– Работаете?

Покровский положил ладонь на повязку, поморщился, и сказал:

– Пока нигде, оформляюсь. Недавно документы для проверки на допуск сдал

– Куда оформляетесь? – Стас смотрел на потерпевшего, прикидывая, не станет ли тому плохо. Надо было слать его домой, а вызвать уже позже. Что если он сейчас сознание потеряет – как быть? Макса звать, который уже озверел, допросив троих задержанных, дознавалок, дежурных снизу? Но Покровский держался молодцом, выпрямился на стуле и сказал:

– Название сказать не могу, это оборонное предприятие. Если вкратце, то профиль его деятельности – разработка радиолокационной и радиотелеметрической аппаратуры, средств спутниковой связи, антенной техники…

– Ух ты, – не выдержал Стас, – и что, прилично платят?

Покровский улыбнулся:

– Да, более чем. В Москве менеджером я бы столько не получал, да и работа не в пример интереснее и важнее. Плюс квартиру сразу дают, служебную, правда, но почти что в Москве, сразу за МКАДом. Плюс перспективы роста на должность заместителя начальника отдела примерно через полгода.

Стас двумя пальцами набрал текст, корректируя его на ходу, и спросил, глядя в монитор:

– А кем работать будете? В смысле должность как называется? Мне в протоколе указать надо.

– Инженер в отдел радиоэлектронной борьбы, – без запинки выдал Покровский.

– Образование высшее? – добрался до следующей графы Стас.

– Ну, да, конечно, – подтвердил потерпевший, – физтех, специальность инженер-физик, квантовая радиофизика и квантовая электроника. Как и отец, но он доктор физико-математических наук., сейчас на пенсии. А диплом я защитил на тему «Влияние черных дыр…»

– Черные дыры? – оторвался от монитора Стас и с интересом уставился на Покровского, – Это же в космосе?

– Ну, да, – отстраненно ответил тот и уставился куда-то в стену перед собой с таким видом, будто видел сквозь кирпич и перекрытия, – именно. Черная дыра – это такая область в пространстве-времени, гравитационное притяжение которой настолько велико, что покинуть ее не могут даже объекты, движущиеся со скоростью света, даже кванты самого света. Образуются эти области как конечный этап жизни звезды…

Покровский говорил еще что-то умное и о таких во всех смыслах высоких и непостижимых материях, что к Стасу вдруг вернулась былая злость, накрыла с головой, и он, делая вид, что слушает лекцию о космических процессах, на которые любому смертному плевать со своего холодильника, едва не сломал в пальцах авторучку. Опомнился, когда согнул ее, засунул под кипу бумаг на столе, и перевел разговор на другое. И снова смотрел в монитор, стараясь поменьше глядеть на Покровского:

– Хорошо вы Капустина приложили, да и всех остальных.

– Кого? – Покровский непонимающе смотрел на Стаса, и тот пояснил:

– Тот парень, который вас порезал.

– Толстый? – уточнил потерпевший, и Стас кивнул:

– Ну, да.

И принялся просматривать документы, которые успел передать ему Матвеев: опрос трех задержанных, включая этого самого Капустина, которого Стас мельком видел в кабинете напарника: омерзительно жирного монстра с качественно разбитой рожей. Впрочем, превышения пределов самообороны в повреждениях этой рожи не усматривалось, о чем имелась справка травматолога: ушибы мягких тканей, ссадины и прочая мелочь. Чувствовалась работа если не профессионала, но уж всяко не любителя, и Стас краем глаза посматривал на Покровского, прикидывая, как ему удалось стреножить этого Капустина, в котором было под центнер живого веса.

– Что ему будет? – довольно равнодушно спросил Покровский.

– Статья сто двенадцатая часть первая, я думаю, – вслух прикидывал Стас тяжесть содеянного Капустиным, – года два получит на первый раз. Но это как суд решит. Ловко вы с ними, все свидетели говорят, что видели, как они на вас напали.

Покровский снова улыбнулся, как человек, хорошо сделавший трудную работу, и чуть смущенно пояснил:

– Я в школе и в институте рукопашкой занимался, первый юношеский разряд получил.

– А почему бросили? – спросил Стас.

– Травма, разрыв сухожилия и сотрясение мозга. Долго восстанавливался, потом врачи посоветовали бросить…

– Я понял, – Стас оторвался от монитора, посмотрел в окно, глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы успокоиться. Он сжал мышь так, что та чуть слышно хрустнула, отпустил, и глухо сказал, не глядя на довольного собой Покровского:

– Хорошо, перейдем к делу. Как вы оказались у дома номер семь по улице Мира?..

Закончили они через час с небольшим, Покровский отвечал охотно, говорил быстро и уверенно, Стас едва поспевал за ним, быстро, как мог, стучал по клавиатуре. Потом распечатал и дал потерпевшему на подпись. Покровский вдумчиво изучил документ, попросил карандаш и аккуратно подчеркнул ошибки и расставил пропущенные запятые. Стас молча все исправил, распечатал заново, и подал физику бумаги. На этот раз он не выпендривался, все подписал, забрал свой паспорт и поднялся со стула.

– Пойдемте. – Стас повел его на выход, и бросил вслед, когда добрались до сонного дежурного, дремавшего за стойкой:

– В суд вас вызовут повесткой. Возможны очные ставки, я вам сообщу, если понадобитесь…

Но Покровский если его и слышал, то тут же обо всем таком подобном и думать забыл – на него вихрем налетела кудрявая блондинка в рваном на плече коротком платье. Подскочила с кресла в углу, накинулась, едва с ног не сбила, обхватила, повисла на шее, и, не стесняясь окружающих, поцеловала взасос. Покровскому на невольных зрителей было, мягко говоря, плевать, он одной рукой обнимал блондинку за талию, второй прикрывал повязку на ребрах. И, похоже, забыл о боли. Дежурный стыдливо и завистливо посматривал на слившуюся в поцелуе парочку, из-за стекла выглядывали сонные сотрудники. Стас отвернулся и пошел в свой кабинет. На лестнице набрал номер Ольги, из трубки понеслись длинные гудки. Один, два, три – и все, дальше пошла череда коротких. Набрал еще раз – то же самое, дальше можно не стараться. Девушка не хочет с ним разговаривать. Зато ответила мать девушки, поведала приглушенным шепотом, что от еды Ольга оказалась, выпила горячий чай, а сейчас просто лежит и смотрит в потолок.

– Если что – я услышу, – пообещала женщина, – я за ней слежу. Ты когда приедешь?

– Завтра, – сказал Стас, – как только сменюсь. Я еще позвоню. Вы только…

– Я знаю, Станислав, я все знаю и понимаю, – сказала Ольгина мать, – и очень надеюсь на тебя. Доброй ночи.

Прозвучало то ли с издевкой, то ли с отчаянием, Стас попрощался, положил телефон в карман и посмотрел в окно. Там под мелким дождем к дороге в обнимку шла парочка – темноволосый парень, слегка согнутый на левый бок, и миниатюрная девушка в легком платье.

***

– Я так испугалась! – шептала Наташка в ухо Олегу, – ужас, кошмар! Думала, они тебя убьют… А ты молодец, ты их так ловко, всех троих… Красавец! Самый лучший! Черт с ней с Прагой, плевать на нее, не хочу!

«Слава те господи!» – Стас вовремя прикусил язык, поставил Наташку на пол, обернулся – все пялятся, понятное дело. Впрочем, сразу сделали вид, что ничего не происходит, отвернулись, разошлись кто куда, кроме дежурного за стойкой. Он деликатно смотрел в стол и поглаживал приклад укороченного «калашникова», лежавшего на коленях.

Стас взял Наташку за руку, вывел на крыльцо и остановился. Шел мелкий дождик, задувал ветер, и Наташка в своем платьишке мигом замерзла, даже вздрогнула, но смотрела весело и хищно, того гляди накинется снова. Олег, в общем-то, был не против, но место к проявлению чувств не располагало. Вот если бы вернуться на дачу – это другое дело. Наташка словно читала его мысли, подошла, снова обняла, прижалась щекой к щеке:

– Поехали обратно, я тебя одного не оставлю.

– А как же работа? – напомнил ей Олег.

Наташка отмахнулась:

– Не пойду, без меня обойдутся.

– Да ладно? – не поверил Олег, положил руку ей на шею, сгреб волосы в ладонь и заставил поднять голову. Наташка улыбалась ему, потянулась к его губам и сказала:

– Я Маринке позвонила. Сказала, что меня оса укусила, в глаз, и что я ничего не вижу…

Оба рассмеялись, и тут Олег сообразил, что тут не так:

– А здесь ты как оказалась? С ментами ехала?