Демоны милосердия

– Куда собрался? – разобрал Денис невнятный шепот, – пошли обратно, тебя там ждут.

Ноги подкосились, Денис споткнулся, и они оба покатились по ступенькам. Макс основательно приложился лбом, Денис подбородком, перед глазами все поплыло, в голове грохотали адские колокола. Он вдавил Макса в стенку, зажал ему ладонью нос и рот, Макс дернулся, задыхаясь. Денис отпустил его, наотмашь ударил по лицу.

– Мозги включи, Борзятина. Не я ее в петлю засунул.

Макс повел безумными глазами, уставился в одну точку и вдруг заорал:

– Полицию вызывай, чего стоишь! Быстро, кому говорят, он Ирку убил!

Денис обернулся – на площадке ниже этажом стояла консьержка. Высокая седая тетка манерами и повадками напоминала ему вертухаек: она явно была из их породы. На Максовы вопли она не обратила ни малейшего внимания, зато смотрела так, точно фотографировала: и разбитые физиономии, и кровищу, и нож у Дениса в руке. Он опомнился, отшвырнул его, отпустил Макса, вскочил. Тетка развернулась и мигом пропала из виду. Макс шевелился на полу, сплевывал кровь и сжимал бесполезные уже кулаки. За ближайшей дверью что-то щелкнуло, послышались приглушенные голоса: кто-то наблюдал за происходящим через «глазок». Денис побежал вниз, прыгая через ступеньку, промчался мимо будки со стеклянными стенками. Там консьержка говорила по телефону, она спокойно глянула на Дениса, и даже не шелохнулась, когда он вылетел из подъезда. А чего дергаться, надо просто ждать, когда полиция сделает свое дело. И нож в руке, и разбитая рожа Борзых, и мертвая Ира в квартире, и записка на экране ноута – полный набор, ни убавить, ни прибавить. Понятно, что болтовня Макса насчет волков и вечной мерзлоты есть лишь химеры помутившегося рассудка. В полиции не кретины сидят, спишут все на состояние аффекта, на крайняк влепят административку одной из сторон, или обеим сразу. Но Ира… «Зачем ты это сделала, зачем?» – от отчаяния перехватило горло, а в сердце вцепился когтистый зверь, присосался, глотая кровь. И как его теперь прогнать, как убить, перед кем каяться, у кого просить прощения? Ее отец это так не оставит, и найдет возможности обратить угрозы в жизнь, но скорее всего предпочтет сделать все своими руками, в семейном, так сказать, кругу. Время, сейчас главное время, чтоб все улеглось, и Борзых-старший смог принять верное решение. Надо дать ему время.

Сам не помнил, как выскочил из подъезда, в себя пришел у того самого фонтана, остановился, приходя в себя. Народу тут прибавилось: гуляли женщины с колясками, носились дети постарше, сторонкой прошли пара собачников с ухоженными питомцами на поводке. Денис оглянулся: «тойота» так и стояла у подъезда, Макса не видно, и вообще никого там нет, ни консьержки-вертухайки, ни полиции, пусто. Но задерживаться не следовало, Денис уже ловил на себе любопытные взгляды, опустил голову и быстро пошел прочь. Со двора вышел через другие ворота, оказался на тротуаре и чуть сбавил ход. Сердце колотилось где-то в горле, в ушах шумело ну точно морской прибой неподалеку, а не оживленное шоссе. Стало жарко до испарины, Денис расстегнул куртку и поднял голову, глубоко вдохнул. По дороге неслись машины, сигналили какой-то безумной тетке, что вылезла с коляской на проезжую часть и громко качала свои материнские права: по ее мнению, мир при виде этого необыкновенного младенца немедленно должен встать в позу «чего изволите?», но у мира на этот счет имелось свое мнение. Кто-то из водителей изящно обложил полоумную толстуху матюками, та в долгу не осталась, их вопли и детский плач пропали в реве гудков, Денис пошел дальше. Ветер, мелкий дождик и быстрая ходьба вернули способность рассуждать здраво, но еще минут десять перед глазами маячило видение: девушка умирает в петле, умирает долго, инстинкты и рефлексы еще живы в ней, тело еще сопротивляется, и ей больно, очень больно. «Зачем?» – Денис сжал кулаки в карманах, ногти впились в кожу и боль немного отрезвила. Да, зачем? Зачем она это сделала? Да, говорила об этом не раз, да, пугала, шантажировала, но не собиралась этого делать. Хотела бы – все могла оформить по-тихому, где бы точно не нашли, и она могла бы довести свой замысел до конца. На даче, например, или ночью, когда все спят и помощь, если придет, то слишком поздно. А тут как-то напоказ все вышло, спонтанно, что ли, будто приказали ей или кто-то помог петлю накинуть, а заодно проследил, чтобы и записку накатала. А еще пару часов назад у девушки были другие планы: ей позвонил какой-то мужик, и она побежала на встречу. А потом накинула на шею пояс от халата и повесилась. Нестыковки так и лезли в глаза, Дениса так и подмывало вернуться и выложить Максу все это. Чуть было не пошел уже назад, но постоял немного, подумал и двинул дальше. Не в Максе дело, его реакция более чем понятна: он видел смерть сестры, пытался помочь ей, вот рассудок и помутился. Макс скоро придет в себя, а вот как поведет себя его и Иркин отец, когда узнает.

Плохо, что узнает все от Макса и сделает не те выводы, не поймет, не сразу разберется. Может таких дел натворить со своими деньгами и связями, что два гроба заказывать придется. «Надо дать ему время» – Денис вместе с толпой перешел дорогу по зебре и вдруг поймал себя на том, что часто смотрит по сторонам, и даже несколько раз оглянулся. Не поможет это в случае реальной угрозы, снова игры разума после пережитого: само собой, включилось поведение жертвы. Умом понятно, что прошло еще немного времени, что фора есть, но от Борзых всего можно ждать. Время, время, надо выиграть хоть несколько дней, а лучше неделю, и тогда можно будет поговорить. Денис скривился – все шло к тому, бегать и прятаться, выжидая удобного момента, а как ни крутил мысленно ситуацию, другого выхода не видел. Надо уехать, причем, одному, и не на отдых, как думал еще утром. И аж в жар бросило, когда вспомнил, что сам назвал Максу место, только что на карте не показал. Света должна остаться дома, она не при делах, ее не тронут, она им не нужна. Если уедет, это могут расценить как попытку скрыться, и тогда будет другой разговор, всплывет много лишнего, о чем Светке знать нельзя. Будут следить – на здоровье, телефон на прослушку – да сколько угодно, не поможет. Он сам появится через неделю и все уладит, а она пока путь посидит дома. Заодно комаров кормить не придется.

Девушка долго не отвечала, два раза включался автоответчик, а когда заговорила сама, голос у нее был недовольный.

– Только быстро, – бросила она, – у нас тут кошмар творится, проверка внеплановая закатилась. Задержусь, наверное, буду поздно.

«Это хорошо, это очень хорошо» – Денис отошел в сторонку от шумной трассы, прикрыл микрофон ладонью.

– Свет, такое дело. Меня Борзых в командировку засылает на неделю. Надо помочь заказчику принять верное решение.

Он улыбнулся через силу, Светка молчала, фоном слышались звонки телефонов и гул голосов. Денис выждал еще немного и добавил:

– Отпуск пока откладывается, извини. Я не виноват!

И оглянулся машинально, но ничего подозрительного поблизости не узрел. На него никто не обращал внимания.

– Я так и подумала, – вздохнула Светка. – Ладно, езжай, что ж делать. Я как–нибудь сама доберусь туда и обратно.

– Сама? – Денис сделал вид, что ослышался. Ситуация приобретала дурной оборот и, зная Светку, мог бы и сам предположить, что так все обернется.

– Ну да, а что? – слегка удивилась девушка. – Коттедж оплачен, не пропадать же деньгам. Устрою себе спа-неделю, там неплохой массажный салон.

– Света, не надо, пожалуйста, – перебил ее Денис.

– В смысле – не надо? Я, вообще-то, отпуск взяла! – Он знал, что сейчас Светка изумленно и возмущенно вскидывает брови и хмурится, как всегда, отстаивая свое мнение, и менять которое не намерена.

– Потом, вместе съездим. – Денис поймал себя на том, что готов умолять ее, упрашивать, обещать что угодно, лишь бы она осталась дома.

– Я доживу, интересно, до этого «вместе»? – фыркнула Света. Ее кто-то окликнул, она прикрыла микрофон ладонью, и Денис не разобрал ни слова, понял только, что ей срочно нужно куда-то идти.

– Не шути так, – попросил он.

Послышался шорох бумаг, что-то звонко щелкнуло, потом раздался стук, негромкий скрип и стало очень тихо. Похоже, Светка вышла в коридор, она и раньше так делала, когда им надо было обсудить нечто важное для обоих.

– Какие уж тут шутки. Денис, я не обижаюсь, я понимаю, что у тебя работа, но я –то в отпуске. Почему я не могу отдохнуть одна? – выпалила девушка на одном дыхании, и по голосу стало понятно, что она раздосадована и очень зла.

– Не езди, пожалуйста. – Денис понимал, что выглядит форменным идиотом, но поделать с собой ничего не мог. Явилось на миг видение – мертвая Ира на кровати, ее полуоткрытые глаза, багровая полоса на шее, и пропало. Денис с опозданием понимал, о чем говорит Светка, а ту было не остановить.

– Не ревнуй. Если я захочу сходить налево, ты об этом никогда не узнаешь. Но меня все устраивает, и я не собираюсь тебе изменять. Я хочу отдохнуть, отоспаться, подышать свежим воздухом. В чем тут преступление? – она перевела дух и заговорила еще быстрее и убедительнее:

– Там одни пенсионеры в это время, даже дискотеки нет! Как санаторий.

– Ты можешь выполнить мою просьбу? – оборвал ее Денис, и вдруг отчетливо понял, что Ира сделала это не сама. Почему, откуда взялось это убеждение, объяснить толком не мог, просто знал, и все. Дело осталось за малым: убедить в этом Борзых, а тому не догадки, а факты подавай…

– Нормальную, обоснованную могу, а это чушь какая-то, – Светка зло шептала в трубку, – ты ничего не говоришь, внезапно уезжаешь, а я должна сидеть дома потому, что тебе так хочется? Нет, эту не могу, извини. Все, мне некогда, прости. Позвони, как сможешь.

Из трубки понеслись короткие гудки, Денис убрал мобильник и смотрел себе под ноги. С трудом, но поборол в себе желание немедленно рвануть за Светкой, хоть силой, но увезти ее домой, запереть на все замки. И зря потратит время, она все равно сделает все по-своему, даже не назло, а потому, что так решила, что считает правильным поступить так, а не иначе. Значит, надо действовать по-другому: опередить ее, ждать в этой «Галерее», и тогда деваться Светке будет некуда. И ехать надо сейчас же, отпуск начинается завтра, в запасе всего несколько часов. Денис поймал машину и поехал к дому: надо было забрать кое-какие вещи и переодеться, а потом позвонить насчет «ровера». Дело шло к вечеру, и машину уже наверняка можно забирать: мастера ни разу насчет сроков, как и качества работ не подводили, не желая терять постоянного ценного клиента.

Около дома ничего подозрительного не усматривалось. Двор был самый обычный: детская площадка с уродливыми качелями-каруселями, несколько деревьев, остовы лавочек, затоптанная клумба и шеренга машин под окнами и на остатках газона. Спрятаться особо негде, если только под ржавым микроавтобусом-«тойотой», догнивавшем свой век у мусорных контейнеров. Хотя обзор оттуда неплох, совсем неплох, нужный подъезд как на ладони. Денис едва ли не бегом пересек двор и вбежал следом за хромой старухой в свой подъезд, влетел на третий этаж. Постоял, прислушиваясь и переводя дух, взбежал выше на пролет, убедился, что там никого, и вообще никому нет до него дела. Народ тут обитал простой, двери не менялись с момента постройки и слышимость была превосходной. Хромая бабка, бывшая учительница химии, закрылась в своей норе и врубила телек, и, судя по приторной музычке, смотрела очередной сериал. В квартире напротив было тихо, хозяйка неделю пропадала в Москве на заработках появлялась только на выходных. Из-за соседней двери неслись смех и прочие звуки гулянки: там обитала Анька-разведенка с двумя детьми от разных мужиков, и, похоже, в очередной раз пыталась наладить свою личную жизнь. С ухажерами ей не везло, как Максу с подружками, пару раз Денис спускал с лестницы очередного Анькиного хахаля, решившего, что стадия ухаживания закончилась и можно распускать руки. Анька выводов не делала совершенно, залечив раны любви и скинув детей бабке, принималась за старое. Денис открыл квартиру и оказался в полумраке прихожей.

Пахло ремонтом: клеем, краской и прочими ароматами новой жизни. Ремонт заканчивался, оставались последние штрихи: небольшая отделка и вывоз мусора. Рабочих не было, они пообещали прийти завтра и все закончить и прибрать за собой перед окончательным расчетом. В комнатах еще стояли коробки с упаковкой, мешки с мусором, пол покрывала пыль и мелкий сор, но все это не портило общего вида. Получилось неплохо, не чета апартаментам Борзых, но светло, чисто и уютно, даже пока без мебели, штор и прочих приятных мелочей. Денис быстро переоделся, отсчитал работягам оговоренную сумму и положил деньги в кухне на подоконник. Постоял, собираясь с мыслями, прикинул, сколько при себе налички, сколько на картах. Подумал, что последние использовать рискованно, по операциям его можно запросто отследить, решил оставить пластик на крайний случай, или обналичить все в первом попавшемся банкомате. Но делать это следовало быстро, время начинало работать против него. Денис подхватил со стула небольшой рюкзак, глянул на себя в прислоненное к стене зеркало в собственноручно вырезанной деревянной раме: его еще предстояло водрузить на стену, и этим Денис планировал заняться в ближайшее время. Мероприятие пока откладывалось, Денис рассмотрел себя: ни дать, ни взять турист, ничего подозрительного, ничего лишнего: джинсы, куртка, спортивная обувь, бейсболка, рюкзак на плече. Тысячи таких, никто не обратит на него внимания, он легко затеряется среди людей. Только взгляд тревожный и выражение лица растерянное и злое, но сдвинутый на глаза козырек кепки спрятал это от чужих глаз. Сердце снова заныло, затосковало, Денис вышел в коридор, и тут в замке водной двери звякнул ключ. Осторожно так, точно пробуя на совместимость, дзынькнул и все стихло. Денис замер на ходу, прислушался. Вроде, тихо. Показалось? Сделал еще пару шагов, и тут повторилось, но уже громко, отчетливо. Кто-то по-хозяйски поворачивал ключ в замке. «Рабочие? Светка?» – Денис в темпе перебирал варианты. Получалось, что им всем тут делать нечего, с бригадой был уговор на завтра, а Светка, поди, чемодан собирает. Дверь чуть приоткрылась, Денис отпрянул назад, вжался в стенку, пригнулся и пролез в просвет между стеной и зеркалом, присел на корточки и зажал ладонью нос и рот. По закону подлости страшно хотелось чихнуть, Денис прикусил себя за палец и смотрел в щель справа. Увидел край входной двери, потом он пропал из виду, раздался тихий щелчок замка. И затем быстрые острожные шаги: кто-то в темпе метнулся сначала в комнату справа, потом в кухню, сгонял на балкон и снова оказался в коридоре. Помещение он проверил умело и споро, позади было пусто и безопасно. Человек остановился перед зеркалом, Денис прижался затылком к стене и был готов поспорить на что угодно: гость разглядывает свое отражение в полный рост. Тот потоптался на месте и скользнул вбок, оказался во второй комнате, что планировалась под спальню, Денис высунулся на миг из укрытия и мигом опознал Васю. Долговязый крепкий детина двигался совершенно бесшумно, моментально осмотрел комнату, похлопал дверцами пустых шкафов и вернулся в коридор. Денис едва успел спрятаться обратно, затаил дыхание, чувствуя то же, что и мышь под веником: и пыльно, и душно и жутко до чертиков. Вася тут не просто так нарисовался, а по приказу Борзых: тот ищет убийцу дочери, и поверит, разумеется, собственному сыну, а не наемному работнику, пусть даже по особым поручениям.

«Откуда у него ключ, интересно?» – мелькнула неуместная мысль. Замок, между прочим, новый, Вася его не взламывал, вошел спокойно, как к себе домой. Разгадку Денис решил отложить до лучших времен, а пока прислушивался к звукам из коридора. Вася торчал где-то неподалеку, под подошвами похрустывал мелкий сор. Потом послышался шорох, тонкий писк и приглушенный голос охранника:

– Тут никого, я проверил. Машина его в сервисе, он за ней пока не заезжал. Я понял, сделаю.

Шагнул вбок и оказался как на ладони, Денис отлично видел его в просвет. Высокий, резкий, реагирует на каждый шорох, даже на грохот голубей по подоконнику, в куртке нараспашку, темные штаны отглажены до стрелок, ботинки вычищены как новенькие. Вася убрал мобильник во внутренний карман, куртка распахнулась и под ней мелькнула расстегнутая поясная кобура. Матово блеснула рукоять пистолета, Денис отполз чуть вбок, прижал рюкзак к груди. «Ничего себе» – ухнула мысль. А Вася-то всерьез подготовился, по-взрослому, значит, намерения у Борзых более чем серьезные. А этот олень, похоже, получил команду ждать и принялся слоняться по квартире от окна к окну и уходить не собирался. А время шло, уходило ну очень быстро, еще полчаса, и город закупорят пробки, как всегда в конце рабочего дня. А по дороге два поста ДПС, и надо проскочить, успеть, пока Борзых не включил свои возможности на полную катушку. Денис подобрал валявшийся неподалеку обрезок плинтуса и швырнул его в сторону кухни.

Старый трюк работал безотказно: Вася мигом сделал стойку, только что лапу переднюю не поджал, и шустро скользнул на звук. Денис пропустил охранника, вынырнул из укрытия и кинулся тому на спину. Подхватил под мышки в двойном нельсоне, ладонями надавил на затылок так, что у Васи в хребте что-то хрустнуло. Личник дернулся, крутанулся на месте, Денис с силой толкнул его в стену, но немного не рассчитал. Вася врезался макушкой в косяк двери, раскроил себе башку до крови об острый угол, на пол упали несколько тяжелых темных капель. Видимо, отключился ненадолго, сделался тяжелым и податливым, Денис с трудом держал его. Выдернул из кобуры небольшой тяжелый пистолет, прихватил мобильник и втолкнул Васю в темный туалет и закрыл там, подперев по-пионерски дверь шваброй, старой, еще советской – ей работяги мыли полы. Металлическое основание упиралось в стену, ручка в выступ филенки. Успел в последний момент: Вася уже пришел в себя и рвался из туалета на волю, бился о дверь, новую, крепкую. Створка дрожала, швабра крепко держала капкан на запоре, Вася молча лупил по створке чем придется.