Счастье мертвой королевы

– Привет, красавицы, – Рита отступила немного назад, к зеркалу. В салон вошел Черников и улыбался так, как она ни разу не видела. Реклама дорогих сигарет или виски просто меркнет, вот честное слово, Рита еле сдержалась, чтобы не обернуться, смотрела на отражение.

– Хочу шубу своей невесте купить, – Черников, казалось, был готов расцеловать обалдевших теток, – какую посоветуете?

– Норковую, конечно, – пришла в себя баба с нарисованными бровями, и поволокла с вешалки мехового монстра с золотыми пуговицами. Вторая тетка засуетилась рядом и схватила нечто из белой шкуры, даже издалека похожей на кроличью. Черников задумчиво потрогал ее, что-то спросил.

– Заходи, – раздалось сбоку. «Служебная» дверь оказалась приоткрыта, «бычок» придерживал ее, изнутри попахивало рыбой. Рита перешагнула порог, дверь закрылась за спиной, стало довольно темно. Небольшое окно справа закрывала частая решетка, за ней шевелила ветками береза, на подоконнике шуршали желтые листья. В полумраке Рита разглядела картины на стенах, рамы отливали желтизной, сами изображения со стороны казались мутными и расплывчатыми – то ли букет там торчит, то ли дерево, то ли черт его разберет. Вдоль стен громоздятся полированные шкафы ростом чуть ли не до потолка, за мутными позолоченными стеклами что-то неприятно мерцает: то ли хрустальная посуда, то ли зеркала, то ли все сразу. На окнах золотые карнизы с золотыми же шторами, от двери к стене тянулся здоровенный полированный стол, он блестел, точно на него масло пролили. В рядок стояли стулья с резными позолоченными спинками, огромная люстра с висюльками отражалась в столешнице, золотые полосы на обоях зловеще мерцали со всех сторон.

– Это с тобой Василий говорил? – Рита перестала разглядывать люстру, с трудом оторвала взгляд от массы хрусталя, айсбергом зависшей над столом. В кабинете, больше похожем на склеп, стало чуть светлее, и во главе стола она заметила хозяина «офиса». Рыхлый, с недовольным мятым лицом, редкими зализанными назад волосенками и неприятным взглядом, он напоминал покрытую вмятинами прошлогоднюю картофелину в полосатом костюме с запонками на слишком длинных рукавах. Рита потянула на себя стул, тот оказался неожиданно тяжелым, пришлось тащить его из-под стола двумя руками. Пыльное на вид бархатное сиденье оказалось неожиданно жестким, Рита уселась поудобнее, положила ногу на ногу, а сумку поставила на стол перед собой. Кирила Петрович неприятно хрустел волосатыми пальцами, то и дело подбирал нижнюю подозрительно мокрую губу и тошнотворно причмокивал при этом. И не сводил с Риты взгляд, ловил каждое ее движение, каждый жест. Она скинула кожанку бросила ее на стол рядом с сумкой, откинула волосы и вжалась спиной в жесткие золоченые доски. Бандит хрустнул всеми десятью пальцами, губа его поехала к подбородку. «Это для него танец на коленях исполнять? О господи, только не это».

– Мы с ним встречались в «Контрразведке» – Кирила Петрович перестал хрустеть, подобрал губу и набычился.

– Он тебя позвал? О чем говорили? – выдал он и с новой силой вперился в Риту взглядом. Ей вдруг стало смешно, она положила руку на спинку соседнего стула и принялась разглядывать свой маникюр.

– Да, он предложил встретиться, говорили о моем бизнесе, о развитии, назначили еще одну встречу, приватную. Гончаров хотел для себя приватный танец. А вы вообще кто такой?

– Васин зам, – бросил Кирила Петрович и принялся постукивать пальцами по столу и смотрел на Риту откровенно оценивающе. Она выпрямилась на стуле и посмотрела бандиту в глаза.

– А он сам где? Мы с ним договаривались о встрече, про зама я ничего не знаю.

– Да какая тебе разница, – слюняво ухмыльнулся Кирила Петрович, – я от него говорю.

– До свидания.

Рита встала, каблуки стукнули точно кости, бандит напрягся, Рита схватила сумку и потянулась за курткой.

– Да проваливай, – ухмыльнулся Кирила Петрович, – деньги отдавай и проваливай.

Рита плюхнулась на стул и уставилась на бандита, захлопала глазами. Кирила Петрович взялся за мобильник и легонько постукивал им по ладони.

– Какие деньги? – еле смогла проговорить Рита, – какие деньги? За что?

– За разрешение на работу, детка, – Кирила Петрович слюняво улыбнулся и сжал телефон в волосатых лапах.

– Я отдала половину, – пробормотала Рита. Стало вдруг не по себе, показалось, что этот мятый пропахший рыбой старый торгаш видит ее насквозь, и вообще он был там в овраге и все преотлично видел. А теперь забавляется, видя ее испуг.

– Я отдала Гончарову.

– Ничего не знаю, – прочмокал Кирила Петрович, поднялся и неспешно двинул к Рите. Она тоже вскочила, бандит запнулся на ходу. Ростом он едва доходил Рите до плеча, вытянулся зачем-то, только что на носки не привстал, прищурился, но остановился, слава тебе.

– Я от тебя денег не видел! – глухо бросил он.

– Спросите Гончарова! – Рита отшвырнула сумку на стол и ткнула пальцем в сторону двери, будто покойник стоял за ней с той стороны и мог все подтвердить. – Спросите его, я в «Контрразведке» отдала ему все деньги, как договаривались! Я не собираюсь переплачивать, у меня нет больше денег, мне работать надо!

Она орала во все горло, сдерживаться даже не пыталась. Расчет, во-первых, был на то, что этот мятый Кирила Петрович ошалеет и отойдет еще дальше, в идеале сядет на свой позолоченный трон и надежно приклеится к нему мятыми штанами. А, во-вторых, надеялась, что там, с той стороны, среди потрепанных молью и временем норок ее услышат и все закончится хорошо. Кирила Петрович сунул волосатые кулаки в карманы пиджака и исподлобья пялился на Риту, но хоть на месте стоял, что немного успокаивало.

– Это у тебя бордель? – буркнул он и вытащил себе стул, развалился на нем, расстегнул пиджак. Рита присела на край стола и достала из сумки зеркало и принялась рассматривать себя. Лицо слишком уж раскраснелось, но это, скорее, от духоты, чем от волнения, хотя нервы ей эта мятая сволочь будь здоров как потрепала. Да что он ей сделает, в конце концов? Ничего, он и не знает ничего, что произошло тогда ночью на дороге, не было его там, он ничего не видел, а о регистраторе Черников позаботился. И если бы знал, она бы тут сейчас красоту не наводила.

– Это не бордель, – Рита достала помаду, – это салон красоты с интимом. В вашем возрасте, голубчик, пора бы понимать разницу.

– Бордель, бордель, дурной бизнес у тебя.

Затренькал мобильный, Кирила Петрович, не отрывая от Риты взгляд, потянулся за телефоном, сграбастал его, ткнул пальцем в экран. Рита любовалась своим отражением в стеклянной створке полированного чудовища. Не по подиуму ходить или на шесте крутиться, но все же очень даже ничего. И принялась красить губы, делая вид, что не замечает липкого бандитского взгляда.

– Так, так. Ну ты и дятел, я тебе что сказал? Вот мать твою, дебил. Короче, договора мне все тащи, я сам проверю. Вот скотина тупая.

Он отложил телефон, насупился и недобро пялился на Риту. Та докрасила губы и крутила помаду в пальцах.

– Договоры, – Рита улыбнулась во весь рот, – правильно говорить – договоры. Ну что вы как деревенщина, ей богу.

Кирила Петрович выпятил нижнюю губу и оперся обеими руками на подлокотники.

– С каких пор шлюха указывает мне, как правильно говорить?

– А где тут шлюха? – удивилась Рита.

– Зеркало дать? – предложил бандит.

– На себя хочешь посмотреть? Держи. – Рита протянула ему зеркальце с золотыми королевскими лилиями на лазурного цвета крышке.

Непостижимым образом Кирила Петрович оказался напротив, точно взлетел со своего стула. Так они оказались одного роста, Рита разглядела, что этот зам – нестарый еще мужик, что взгляд у него острый, а вся вальяжность куда-то разом подевалась. Он оперся ладонями на стол, и Рита оказалась в ловушке, так и сидела с помадой и зеркальцем в руках, боялась шелохнуться. Бандит принюхался, по-собачьи втянул в себя воздух и сжал Рите коленку.

– А ты сама не работаешь? – он наклонился к ней, – я бы заплатил. Станцуй мне, и я спишу с тебя часть долга. Прямо тут можешь, или на столе. Я в кино видел. И платить не придется.

Рита улыбнулась, поправила волосы, подалась вперед. Декольте стало еще глубже, Кирила Петрович развесил губы и вперился взглядом в вырез топа.

– Я с Гончаровым договаривалась, – прошептала ему на ухо Рита, – а ты что за хрен с горы? Какой зам, чей? Ты никто и звать тебя никак. Отвали.

И несильно врезала ему коленкой промеж ног, приготовилась орать во весь голос. Но не понадобилось, Кирила Петрович резво отскочил, влепился задницей в стену так, что картины закачались, а стекла в шкафах нежно зазвенели. Рита спрыгнула со стола, схватила свои вещи и кинулась к двери.

– Шлюха ты дешевая, – донеслось ей вслед. Рита, не оборачиваясь, показала бандиту жест, издавна оскорбляющий человеческое достоинство, хотела повторить с двух рук, но мешала сумка.

– Катись пока. Из города не уезжай.

Рита обернулась от двери. Кирила Петрович развалился на своем позолоченном троне и мерзко шевелил мокрыми губищами.

– В смысле? – Рита накинула куртку, – ты кто такой, чтобы мне что-то запрещать?

– Пошла вон, – лениво отозвался бандит, – сиди в городе, можешь понадобиться. Да проваливай, или я охрану вызову, выкинут тебя. Катись, я сказал!

Он хлопнул ладонью по столу, Рита закинула сумку за плечо, и, как хотела, с двух рук, показала Кириле Петровичу свое отношение к нему лично и к ситуации, в которой все они оказались. Постояла так немного, насладилась изумлением оппонента и выскочила за дверь. В глаза ударил свет – тут было солнце, много предвечернего солнца, оно било в глаза, лучи освещали каждую шерстинку меховых чудовищ, каждую пылинку на шкурах. В центре зала перед огромным зеркалом крутилась тетка с нарисованными бровями, поворачивалась так и этак, демонстрируя покупателю роскошь давно убитого кролика, или хорька, или черт его знает, какой еще зверюшки. Черников шикарно улыбался, нежно держал тетку за плечи и поворачивал ее так и этак. Вторая топталась рядом, нагруженная шубами и зло смотрела на товарку. Рита пролетела мимо них и выскочила в коридор, ринулась прочь. Как не упала на каблуках, как вообще устояла – загадка, пришла в себя только на улице, на липовой аллее, что вела к проспекту. Народу тут было полно, люди шли с рынка и на рынок, на Риту пялились и мужики и тетки – кто зло и завистливо, кто с интересом. Она отошла в сторонку, отвернулась и вызвала себе такси. Руки дрожали, коленки тряслись, в голове черти колесом ходили. Не уезжать из города – вот это номер, и что теперь? Что делать, чего ждать – когда все закончится, как Черников говорит? Где он, кстати?

Зато такси подъехало быстро, Рита плюхнулась на заднее сиденье и тут же заметила липкий взгляд таксиста в зеркале на лобовом стекле. Запахнула куртку поплотнее, подняла воротник и оглянулась. Ничего подозрительного пока не усматривалось, никто не побежал за такси, машины так и стояли на парковке, по дорожкам спокойно шли люди. Такси выехало на проспект, повернуло направо и уткнулось в пробку: машины стояли почти вплотную, двигатели гудели, выхлопы просачивались в салон через неплотно закрытые окна. А впереди и чуть в стороне над дорогой поднимался плотный столб дыма, черный у основания и серый уже высоко над крышами домов и деревьями.

Водитель высунулся из окна, покрутил головой и выскочил из машины. Пробежался немного вперед, переговорил быстро с мужиком, что задумчиво курил у открытой дверцы маршрутки и побежал обратно.

– Гостиница горит, – сообщил он, ерзая на месте, – в смысле, старая, монастырская. Там еще офисы были. Мы с женой туда к нотариусу ходили, когда разводились.

Рита знала это место. Огромное желто-зеленое здание тянулось вдоль дороги чуть ли не на полкилометра, еще в отличном состоянии, несмотря на свой почтенный возраст. Внутри было полно офисов мелких и не очень контор, магазинчиков, в коридорах всегда полно народу, на первом этаже помещался ресторан. А от главного входа вверх вела роскошная лестница с решетчатыми коваными ступенями и ажурными перилами, вот просто кружевными, честное слово, и взгляд радовался этой красоте. И вот гостиница горит, а вместе с ней сгинули в огне и чудесная лестница, и перила.