Наш Армагеддон

Наш Армагеддон
Татьяна Дмитриева

Книга написана в 2011 году, когда многие ожидали конца света. В жизни каждого есть свой Армагеддон и своя Голгофа. В романе дан опыт преодоления своих ужастиков через любовь и духовные практики. Это четвертая книга из цикла романов с одним и тем же героем. Параллельно идет исследование фактов стихийных бедствий и катастроф с эзотерической точки зрения. Оба повествования выделены разным шрифтом, поэтому каждый может читать либо весь роман, либо то, что ему понятнее и интереснее.

Наш Армагеддон

Татьяна Дмитриева

© Татьяна Дмитриева, 2021

ISBN 978-5-0053-3458-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Наш Армагеддон

Армагеддон – в авраамических религиях (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%B2%D1%80%D0%B0%D0%B0%D0%BC%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B5_%D1%80%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D0%B3%D0%B8%D0%B8) место последней битвы (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%B8%D1%82%D0%B2%D0%B0)добра (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D0%BE%D0%B1%D1%80%D0%BE) со злом (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%97%D0%BB%D0%BE) (ангелов (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BD%D0%B3%D0%B5%D0%BB) и демонов (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D0%B5%D0%BC%D0%BE%D0%BD)) на исходе времён в Конце света (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%BE%D0%BD%D0%B5%D1%86_%D1%81%D0%B2%D0%B5%D1%82%D0%B0), когда Мессия Христос («Агнец») вернется на Землю и сразится со Зверем (Сатаной). В этой битве будут участвовать «цари всей земли обитаемой» (Откр. (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9E%D1%82%D0%BA%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5_%D0%98%D0%BE%D0%B0%D0%BD%D0%BD%D0%B0_%D0%91%D0%BE%D0%B3%D0%BE%D1%81%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B0)16:14—16 (http://ru.wikisource.org/wiki/%D0%9E%D1%82%D0%BA%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5_%D1%81%D0%B2%D1%8F%D1%82%D0%BE%D0%B3%D0%BE_%D0%98%D0%BE%D0%B0%D0%BD%D0%BD%D0%B0_%D0%91%D0%BE%D0%B3%D0%BE%D1%81%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B0#16:14)).

    Википедия

Слава безумцам, которые живут так, как будто они бессмертны!

Е. Л. Шварц

Недавно я закончила новую книгу и долго размышляла о теме следующей, решив для себя исследовать тему параллельных жизней на своем, естественно, примере, и даже попыталась увидеть некоторые из них. Но кто водит нашим пером? Кто выбирает нужную тему? Не знаю. Я не претендую на то, что принимаю ченнелинги. Но почему-то, садясь писать о параллельных жизнях, я пишу вдруг главу об Армагеддоне, и, желая поделиться с читателем тихими радостями вышивания, снова пишу об Армагеддоне. Что ж, видимо сейчас это гораздо важнее, и не мне решать, о чем будет эта книга. Как говорил наш недавний руководитель государства, «главное начать».

Мой маленький Армагеддон

Может быть, где-то все дороги и ведут в Рим, но в нашей деревне все дороги ведут в психушку, то есть в психоневрологический интернат, который находится от нас примерно в двух километрах. К такому выводу пришли мы с сестрой, большой любительницей поплутать в лесу. Сначала это нас удивляло, потом стало смешить, а потом мы просто привыкли. Леса за деревней тянутся на много километров, и в какую бы сторону мы не пошли перед тем, как заблудиться, результат наших поисков пути домой всегда один – полуразрушенные стены, окружающие психушку. Пациенты ее – народ тихий и не опасный – беспрепятственно могут бродить по лесу и протаптывать повсюду тропинки. Но что интересно – никого из них мы никогда в лесу не встречали. Возможно, они совершают свой моцион по ночам?

Шутку про дороги, ведущие в психушку, я вспомнила при обстоятельствах, при которых нормальные люди не шутят. А точнее – при обстоятельствах, в которые нормальные люди не попадают.

Я валялась с книжечкой на своей любимой кровати, ночь давно перевалила за свою половину, сна – ни в одном глазу. За окном вверху – полная луна да мириады звезд, внизу – осенняя тьма, слегка подсвеченная ночными светилами улица без единого фонаря. И абсолютная тишина, которая бывает только в деревне, где половина домов оживает в выходные, а жители второй половины ложатся спать гораздо раньше меня.

Уснуть мешала самая страшная для меня болезнь на свете – насморк. У меня выпали три свободных дня. Накануне я дежурила у постели больного внука, от него и подхватила инфекцию. Малышу стало намного легче, он шел на поправку, только горлышко немного беспокоило, но он уже был весел и бодр, и меня отпустили домой отлеживаться. Через несколько дней у дочери начнется сессия, и я должна быть здорова, чтобы «принять вахту». Все шло нормально, но какое-то легкое беспокойство иногда заставляло оторваться от книжки и сказать себе: «Надо бы уже уснуть, сон – лучшее лекарство!». После очередной попытки я снова брала в руки книгу. А, все равно, когда организм захочет – сам уснет.

Но сон все не шел, а беспокойство нарастало. Я включила оздоровительную медитацию и попыталась расслабиться. Этот номер почти всегда заканчивался одинаково – крепким глубоким сном. Но не тут-то было. Все пошло не так. Я не смогла расслабиться и остановить ненужный поток мыслей, который, перед тем, как мне провалиться в сон, превращался в какой-то бессмысленный набор обрывков фраз. Поскольку медитация предполагает не самый глубокий транс, какой-то край моего сознания бодрствовал, и он решил прислушаться к этим обрывкам и присмотреться к начавшим наплывать образам. Были они столь ужасны, что мозг дал мне команду проснуться. Ни фига себе! Еще чего не хватало! Я давно не вижу кошмаров, а мое засыпание под тихую медитативную музыку навевает обычно приятные, иногда заказанные сны.

Я села на кровати, тряхнула головой, включила свет. Подумаешь, сон! Пойду, покурю. Я стала спускаться вниз по едва освещенной лестнице. Конечно, я подумала о своем малыше. Не звонить же им в два часа ночи. Тем более что, если бы там были хоть малейшие проблемы, дочь бы мне уже позвонила. Значит, там все в порядке. Просто это страх, который угнездился во мне с тех пор, как малыш пролежал две недели в реанимации. Все начиналось с больного горла. Тогда его спасли врачи, а меня – вера. Но сейчас все было по-другому, болезнь явно отступала. Нужно избавиться от этого страха раз и навсегда. С малышом все будет хорошо.

Я еще не дошла до конца лестницы.

– Он умрет! – вдруг всплыла в голове мысль.

Ну, уж нет! Он выздоравливает, ему все лучше и лучше, что за чушь! Пошла вон, дурацкая мысль.

Я спустилась в туалет, закурила. Мне начинало все это не нравиться. Та мысль не могла быть моей, было в ней что-то утвердительное и злорадное. Я не могла так думать. Что это? Я начинаю слышать голоса? Все дороги ведут в психушку. Эта мысль была явно моей, только мне приходит в голову шутить в самые неподходящие моменты. Спать нужно по ночам, а не фигней маяться. И мысли дурацкие в голову не полезут. Я снова стала подниматься по лестнице, культивируя в голове только одну мысль: спать, спать, спать.

События пошли по кругу. Книга, музыка, от которой я обычно проваливаюсь в сон в течение двух минут, беспокойство, кошмар, та страшная назойливая мысль и стирание ее из своего сознания всеми доступными мне средствами от «Отче наш» до самогипноза. Все напрасно. И вопреки моему намерению не допускать никогда плохих мыслей и побороть страх, все получалось наоборот. Злобное, нечеловечески злорадное предсказание стучалось в голову, страх сковывал по рукам и ногам.

Хреново. Если я слышу голоса, то мне прямой путь в психушку. От этой мысли страху прибавилось. Спокойно. Нужно все проанализировать. Голос имеет свои характеристики. Громкость, тембр, частоту. Что я могу сказать по этому поводу? Ничего. Никаких характерных признаков. В том числе моих. Значит, все-таки – мысль. Гадкая, подлая. НЕ МОЯ. Нет в моей жизни более любимого человека, чем мой малыш. И такая мысль НИКОГДА не может исходить от меня. Значит, какая-то дрянь влезает в мое сознание. Говоря более наукообразным языком – какая-то низко вибрационная сущность. Интересно, какая, как, зачем и по какой причине. Если я это пойму – пойму и как с ней поступить дальше. Ну, на вопрос «как» ответ, пожалуй, есть.

Тогда, в те страшные дни, когда врачи боролись за жизнь малыша, ужас стал постоянно действующим фактором нашей жизни. Мы с дочерью боролись с ним и за нашего малыша, кто как мог. И я, не будучи ни экстрасенсом, ни магом, а просто веря и любя, пыталась переливать в его ослабевшее тельце свою силу. И силы уходили. Я тогда так ослабела, что едва смогла дотащиться до ближайшего «места силы» на горе над святым источником.

Я пополняла уходившую энергию, как умела: принимала в коронную чакру космическую энергию, просила Высшие силы поддержать меня, и они окутывали меня облаком фиолетового пламени, умоляла их не оставлять ни на секунду моего малыша и верила, что они с ним. Тогда мы с дочерью разом выпалили, утешая друг друга: «Господь подарил нам этого малыша, а подарки обратно не забирают. Все будет хорошо». На этом и стояли, сжав себя в кулак. И если тогда и приходили в голову плохие мысли, мы, сжатые, как пружины, справлялись с ними. Тверда была поставленная нами же защита – не сметь думать о плохом.

Но ужас на подсознательном уровне все же был… И если была какая-то вредоносная сущность, то ей было чем подкормиться. И, понятно, что страх вернулся, когда внук снова приболел. Но сейчас мы расслабились, я-то просто разболелась, и в образовавшуюся в ауре дыру вполне могла проникнуть какая-то сущность. Да, совсем я разучилась болеть. Нужно бы ауру почисть. Так, это пункт первый. Но не сейчас. Если я сделаю чистку, и она удастся, то я так ничего и не пойму, а, следовательно, не смогу и в будущем быть уверенной, что такое не повторится.

Качай, качай… Когда это произошло? Когда я испугалась так, что страх кричал во мне: «пейте!»? Если я вспомню этот момент, я пойму ответ на главный вопрос: «КТО?». Вчера этого не было. Значит, сегодня.

Я прокручиваю сегодняшний день. Ничего особенного. Вчера (уже позавчера, так как ночь на исходе) я приехала поздно на последнем автобусе, уже заболевающая, и упала бы в кровать лечиться пододеяльным теплом, но не тут-то было. Ураганный ветер, пронесшийся накануне, задул газовую горелку, сработала автоматика, газ был перекрыт. Дом остыл, и прошло несколько часов, пока он прогрелся. Ветер еще бесновался, угрожая снова остановить газовый котел, я обычно побаиваюсь в таких случаях, но на этот раз у меня не было сил бояться, и я уснула, как убитая. Весь день я шаталась по дому, что-то готовя на скорую руку, да валялась в постели с книжечкой. А вечером появилось это странное беспокойство, которое переросло в то, во что переросло. Что я еще делала днем?

Ну, конечно, болтала с дочерью. Что-то было необычное в этом разговоре? Да. Я прокручиваю в уме весь диалог:

– Как вы там?

– Все нормально, лечимся, горлышко мажем, температуры нет.

– Не хнычет? Горло мазать дает?

– Ты же знаешь, как он хорошо себя ведет, когда его лечат. Конечно, горлышко мазать неприятно, но он терпит. Ты-то как?

– Ничего, только в соплях путаюсь. Смотри, сама не заразись.

– Слушай, а Сатаня тоже слегла. Третий день пластом лежит, сегодня уже лучше.

– Она, поди, тоже инфекцию у нас цапанула!

– Да, уж больно заразная дрянь у нас завелась… Дружок Димка из садика притаранил.

– А, может, слишком много сил малышу нашему отдала. Не умеет сразу восполняться.

– Ну, ты скажешь! Если бы не умела, давно бы копыта откинула. Думаю, инфекция. Димка-то в больнице. Да, тут Сатане мужик с перерезанным горлом привиделся.

– Ужас-то какой! Сильно ее пробило! Кошмары мучают. Мужик какой-то!

– Не какой-то, а Андрей.

– Какой еще Андрей?

– Мам, но я же тебе рассказывала! Помнишь, мебель собирал.

– Помню. Ты говорила, что он покончил с собой, но не говорила, что горло себе перерезал. А Сатаня при чем?

– Она тогда мне помогла его от дома отвадить.

– Ничего себе!

Я часто так говорю, когда не знаю, как реагировать. Дочери я больше ничего не сказала, незачем ее пугать. А сама сопоставила время смерти Андрея и начало проблем у нашего малыша с горлом. И страх проник в меня. Возможно, не только страх. Я постаралась больше не думать о погибшем парне, с которым случайно свела нас жизнь. Все-таки Алена умеет влипать в совершенно невероятные истории и еще и оказываться крайней.