Блог начинающего мага

– Я не совсем понял.

– Я думаю, что, если бы ты сильно прогневил судьбу, тебя бы не предупреждали. А тут – типа пальчиком погрозили. Первое предупреждение.

– Значит, все не так уж страшно.

– Конечно. Просто подумай, может быть, есть какой-то человек, которого ты обидел?

Он вопросительно посмотрел на друга, оба хором ответили:

– Нет.

– На кого ты обиделся?

– Точно нет.

– Может быть, есть какая-то ситуация или отношения, которые следует решить иначе, прислушиваясь к своей душе, а не рассудку?

– Вроде, нет.

– Тогда у меня есть последнее предположение: кому-то из твоих друзей грозит опасность, а ты можешь попасть за компанию.

Он просто указал на своего друга. Оба они слушали меня с такими милыми, ласковыми улыбками, как доктор слушает душевнобольного. Пора закругляться.

– Андрюша, чего гадать? Просто пообещай мне, что будешь осторожен за рулем и не будешь соглашаться на сомнительные предложения!

– Обещаю.

– Правда-правда?

– Абсолютно точно.

– И друг твой обещает?

Тот тоже кивнул.

Я вздохнула облегченно. Я свое дело сделала. Вроде, не напугала, но все же предупредила. Может, и в самом деле, когда захочет посильнее газануть или пойти на обгон по встречке, вспомнит странную тетку? Так, день еще только начался, а я уже немного утомилась.

Через два года его отец купил коня. Первым конь сбросил сына, к счастью без особых последствий. После этого парень стал дружить с конем, но больше на него не садился.

Сосед

Вечер, понедельник. Впечатление от семинара еще не рассеялось. Хочется любить весь мир, последнего бомжа. И тут же – проверочка. Сосед, чернобыльский ликвидатор, весь больной и обозленный, запил горькую, жена сбежала к детям. Конечно, я ее понимаю, нервы сдают. И будто не знает она, что в таких случаях ее разлюбезный муженек, напиваясь, ищет общения. Друзей у него нет, соседям он, похоже, здорово надоел, поэтому безошибочно выбирает меня в качестве жилетки. Чувствует мою слабину, понимает, что я не могу послать подальше больного, даже если он зануда и алкоголик. Прошлым летом, когда его жена уехала в отпуск, он пил весь месяц, а под конец приполз ко мне помирать. Этого мне только не хватало! Он честно сознался, что пьет уже месяц и ничего не ест. Конечно, я стала его кормить, он нес страшную ахинею, а потом схватился за сердце. Сердечный приступ. Я предложила вызвать «скорую», но он отказался. Да и не знаю я, как в нашей деревне «скорую» вызывают. И пока она приедет… Когда сосед трезвый, он часто приходит ко мне «поговорить о Боге», хвалясь тем, что в него не верит. Вот ведь странная закономерность: те, кто гордится своим атеизмом, уверяют, что не верят в Бога, но почему-то верят в дьявола. Какой-то однобокий атеизм. Я с ним никогда не спорю, иногда советую что-нибудь почитать, пару раз он даже брался, но в результате у него в голове образовалась такая каша, что я больше не предпринимаю попыток.

И я брякаю первое, что приходит в голову:

– Волшебной водички налить?

И он вдруг сразу соглашается.

Я пою его информационно насыщенной водой, которая у меня всегда под рукой, и внушаю:

– Пей, сейчас пройдет.

Он пьет. Я хватаю Коноваловский буклет и делаю то, чего делать категорически нельзя: мой, настроенный на меня и только на меня буклет, я прикладываю ему на область груди и говорю твердо:

– Через двадцать минут все пройдет.

Он придерживает буклет, несет какую-то фигню. У него идея-фикс: его жена такая сякая, он ее бросит и осчастливит меня. Я ему в таких случаях спокойно говорю, что не для того я со своим алкашом разошлась, чтобы чужого подобрать. Но он считает мои отговорки несерьезными. Ясное дело, что это – пьяный бред, но все равно утомляет.

Сижу, слушаю пьяный лепет и думаю: а не наврежу ли я ему своим буклетом? Ведь он настроен на мои вибрации… С другой стороны, у меня нет болезней, которые могли бы навредить соседу, у которого, как он любит похвастать, семь смертельных диагнозов.

Посматриваю на часы, моля Бога, чтобы сосед не «двинул кони» в моем доме. Что я с ним делать буду? У меня даже нет телефона его родных.

Ровно через двадцать минут спрашиваю (хотя вижу и сама, как жизнь возвращается в его измученное болезнями и алкоголизмом тело):

– Полегчало?

Он прислушивается к себе и удивленно сообщает:

– Отпустило…

Теперь этот буклет мне не нужен, я отдаю его соседу, прошу положить под кровать. Еще недавно потешавшийся над книгами Коновалова, он берет буклет почти с благодарностью.

И вот – вторая серия. Он снова пьян, одинок и навязчив. У меня – благостное настроение любви ко всему сущему на фоне не проходящей усталости. Я объезжаю филиалы, провожу обучение. Каждый день – по одному городу, по пять часов в дороге. А вечером – борьба со снегопадом. А потом – часовые беседы по телефону с соседом. Бессмысленные и беспощадные. Только начну медитацию – звонок. Только засну – звонок. Пытаюсь спокойно объяснять, что устала, что хочу спать, что завтра – в поездку, что мне весь день работать с людьми. Только начну засыпать – звонок. И ведь телефон не отключишь, утром водитель должен позвонить, да и дети у меня, вдруг я им понадоблюсь? Меня уже пошатывает от недосыпа, а сосед не отстает. Если бы у меня был телефон его жены! Но его нет. Сосед становится все навязчивее, напрашивается в гости. Я твердо говорю ему, что его здесь не ждут, и прошу больше не звонить, ссылаясь на усталость. Ложусь спать, но беспокойство не отпускает. Я чувствую подвох, и сон не идет, несмотря на усталость. Чудятся какие-то посторонние звуки и шорохи. Встаю и спускаюсь вниз покурить. Шорохи становятся громче. Страшно. Осторожно выглядываю в окошко на кухне и на девственном снегу вижу следы, которых час назад точно не было. Следы огромные и ведут к крыльцу. Крыльца из окна не видно, но там явно кто-то стоял, так как на белом снегу видна шевелящаяся тень.

Ужас накрыл меня с головой. Ладно, если это – пьяный сосед, с ним-то я справлюсь. А если нет? В доме напротив – симпатичная молодая семья, но они давно спят. Дом у них огромный, тройные стеклопакеты не пропускают звук, не докричишься.

Иду в ванную, беру сигарету, закуриваю. Руки дрожат. Курю и жду, авось само рассосется. Чрез десять минут снова подглядываю в окошко и снова вижу покачивающуюся тень. Понимаю, что нужно что-то делать. Чем дольше жду, тем сильнее пугаюсь. Я знаю только один способ не бояться – просто идти навстречу опасности.

Чем там порядочные женщины обороняются? Скалкой? Но я так редко пеку, что не могу вспомнить, где она. Сковородкой? А что, верное дело. Но сковородка в холодильнике с остатками еды. Хватаю ковш с ручкой. А что, вполне. Вдруг обнаруживаю, что я в одной коротенькой футболке на голое тело. Не годится. Накидываю халат, куртку и прямо в тапочках вылетаю в сени, рывком открываю дверь. К счастью, дверь открывается наружу, и тот, кто так стоит, не удерживается и покидает стратегическую высоту.

Конечно, это сосед, который пришел меня «осчастливить». Пьяный упертый дурак – не многим лучше вора, тот хотя бы убежал, видя, что его засекли, а этот рвется в дом, будто там медом намазано. Злость охватывает меня. Я хватаю его за шкирку. Конечно, я намного меньше ростом и едва достаю ему до плеча, но я – на верхней ступеньке, а он – внизу. Я выпихиваю его из калитки и гоню в направлении его дома, размахивая ковшиком и покрикивая:

– Любовничек, твою мать! Вали отсюда и больше не смей мне на глаза попадаться! Еще раз увижу, психушку вызову или милицию! Козел!

Возвращаюсь к себе и, поднимая глаза, вижу, что соседи напротив все-таки проснулись, в коридоре горит свет и хозяин наблюдает всю сцену. Мне становится смешно: вот потешила соседей! И в то же время спокойно – я уверена, что он пришел бы на подмогу, если бы я не справилась. Но я справилась.

Однако победа меня не радует. Мое благостное настроение, как ветром сдуло. То, что я так распсиховалась, расстраивает меня. А как же любовь к ближнему? Щеки горят от гнева, а голые ноги – от глубокого снега. Снег у меня везде: в волосах, под халатом, в тапках. Я залезаю под одеяло, уже час ночи, а уснуть не удается. Я занимаюсь самоедством. Перерезала последнюю ниточку, которая соединяла соседа с миром. Мне все равно его жалко, но я больше не позволю надо мной издеваться.

Беру книгу Сантошей, которую читала перед сном, и сразу натыкаюсь на фразу, которая помогает мне все поставить на свои места. Что-то типа: вы вовсе не обязаны тратить свою жизнь на людей, которые не готовы вас понять, но пытаются использовать в своих целях. Уже лучше. Теперь начинаю мыслить логически. Что я получила? Возможно, врага. Меня целыми днями нет дома, вокруг тоже никого, кроме пьяного соседа. А вдруг ему придет в голову мысль спалить дом или устроить какую-нибудь гадость? Конечно, у меня все застраховано, да ведь в страховке жить не будешь! А все начинать с нуля – не знаю, справлюсь ли. Столько труда вложено! И вдруг – ужас! Я вспомнила, что у соседей есть мой ключ. Так, по-соседски. На всякий случай. Нужно как-то ключик вызволять. Но как? Попросить соседа? Ни за что. Может, он не помнит, что он у него есть, а я напомню. Как же быть? Вспоминаю, что теоретически можно создать дочернюю Мер-Ка-Бу над любым объектом и запрограммировать ее на защиту объекта (да хоть на что). Но я не знаю, как это делать. Наверное, это не труднее, чем создавать свою. Надо попробовать.

Я ставлю диск с медитациями, стараюсь расслабиться. Но меня поколачивает, и вибрации мои настолько сильны, что от ног через пол передаются проигрывателю, и он начинает заикаться. Слышать это блеяние невозможно, я ставлю другой диск – эффект тот же. Я уже вышибала компьютер так, что потом никто не мог понять, как это могло с ним произойти. Сейчас под угрозой CD-проигрыватель. Выключаю, пытаюсь медитировать без музыки. Постепенно успокаиваюсь, прошу у Господа прощения за гнев, обуявший меня. Посылаю свою любовь Земле и Небу, людям и животным. Прошу Господа, чтобы он помог соседу справиться с запоем, чтобы жена вернулась к нему. Создаю дочернюю Мер-Ка-Бу, поручаю ей свой домик, программирую: пусть никогда человек с дурными намерениями не приблизится к моему дому. И пусть вернется ко мне мой ключ! Чисто женский метод программирования: не знаю, как, но результат должен быть таким. Чувствую ответные вибрации, ложусь. Вибрации, сначала очень сильные, постепенно становятся все мягче, и я понимаю, что мне помогают сбалансироваться, вернуть гармоничное состояние.

Через три часа просыпаюсь. Я в порядке. Конечно, я бы еще поспала часов десять, но, в целом, я вполне трудоспособна. Дверь открывается изнутри с трудом, я ничего не понимаю, ведь вчера она закрылась легко. Выхожу на крыльцо, и глазам своим не верю: в замочной скважине торчит мой желанный ключ.

Я улыбаюсь. Страха больше нет. Мой дом под надежной охраной.

Вечером откапываю машину, завтра ехать на своей. К забору подходит сосед и просит прощения. По-моему, он трезв. Но я больше не позволю мной манипулировать, давя на жалость. И я спокойно говорю ему, что устала от его навязчивости, а если он не угомонится – позвоню дочери или жене. Он не знает, что у меня нет их телефонов. И снова бормочет что-то извинительное.