Меридиан

Не скрою, я испугалась, вспомнив какие проблемы были у парня в прошлый раз. Вряд ли сейчас случится чудо. Макаровна, услышав угрозу шефа, перестала фасовать натертый сыр и побежала в моечный цех, позвать подружку. Марта отвлеклась от заготовок теста и запричитала себе под нос.

Когда Иванов разложил все необходимые продукты и подготовился к работе с абсолютным покерфейсом, почти весь коллектив кухни собрался вокруг. В начале рабочего дня, пока зал ресторана был пуст, мы могли себе это позволить.

Егор достал из кармана черный платок, который мы иногда используем как бандану. Пересекаясь взглядом с ним, я не могла скрыть смятение, а он подмигнул и… черт, начал завязывать себе глаза.

– Сдурел?! – выкрикнул кто-то.

– Это заявка на эффектный вылет!

– Эх, а мне уже начал нравиться этот пацан…

Алиев сложил руки на груди, стиснув челюсти, и внимательно смотрел на стажера.

Не знаю, что я чувствовала. С одной стороны, хотела победы и стать единственным будущим су-шефом. С другой – с Егором на этой работе было не скучно. Наше противостояние мне нравилось. Жаль, если все закончится прямо сейчас.

Я поняла, что тарелки и продукты на столе были разложены в определенной последовательности и в определенных местах не просто так. Руки Егора размеренными движениями, доведенными до автоматизма, делали все четко, легко, словно руки фокусника. Он нарезал продукты точными, безупречно похожими друг на друга кусочками и раскладывал по тарелкам по какой-то своей, известной только ему одному методике. Сколько он репетировал прежде, чем сделать такое? Он либо талантливый гений, либо самонадеянный идиот!

Я не могла оторвать глаз от его действий, потом переместила взгляд выше, на его лицо в этой черной повязке. Фантазия тут же унесла меня за пределы кухни, я представила, что бы сделала с ним вот с этой самой банданой на глазах. Я бы стерла с его губ нахальную ухмылку и заставила их открыться, образуя букву «о». А его рот вместо хитрых смешков издавал бы чувственные, прерывистые стоны, вперемешку произнося мое имя, как чертову молитву. Ну все, теперь эта эротическая картинка станет моим лучшим другом на ближайшие несколько ночей.

Закончив, Егор поднял руки и отошел от стола, на котором стояли четыре совершенно одинаковых салата. Сняв повязку, он равнодушно осмотрел свою работу, словно не волновался за результат. Коллеги подвинулись ближе, когда Иванов поочередно ставил на весы тарелку за тарелкой. Не веря своим глазам, я увидела, что каждый салат весит ровно 170 граммов. У меня отвисла челюсть.

Коллеги захлопали и засвистели, но сам Егор не выражал эмоций. Его равнодушие выбивало почву из-под ног. Я взглянула на Алиева, который не сводил глаз со своего подопечного. Легкая, едва уловимая улыбка скользнула на его губах, а глаза засветились… гордостью.

Ревность коварно ужалила меня. Вдруг я осознала, что мой соперник все это время был сильнее. Сегодня он блестяще это доказал перед всеми коллегами. Шеф смотрел на него с явным удовлетворением. Меня наконец прошибло осознанием, что все это время он для того и гонял Иванова, чтобы тот наконец раскрылся.

Мне оставалось только поаплодировать, снять фартук и уйти по-английски, признав свое поражение. Я бы не смогла повторить трюк, для этого нужен врожденный талант или безграничное упорство, которого у меня нет. Глаза защипало от понимания, что кто-то круче меня.

– Смирнова, что стоим? – голос Алиева вернул меня на землю. – Один морской салат и два «Цезаря», за работу, быстро!

Я кивнула и принялась готовить, стараясь не смотреть, как мой соперник принимает поздравления и купается в лучах славы. Теперь он звезда дня, а я в полной заднице.

– Иванов, убрал корону с башки, помогай Смирновой!

– Есть, шеф.

Егор подошел ко мне и наблюдал, как я лихорадочно раскладываю морепродукты на тарелке. Горло сдавило от желания разрыдаться, но слез не было. Может, это и к лучшему; было бы унизительно, если бы я разревелась, как девчонка.

Иванов коснулся моего подбородка и, повернув мое лицо к своему, сказал:

– Не хандри, булочка, – от его ласковых ноток в голосе стало тошно, – могла бы догадаться, что от меня не так уж просто избавиться.

У меня не хватило ни моральных, ни физических сил на то, чтобы достойно ответить. Я чувствовала себя уязвленной как никогда. Прочитав мои эмоции, он решил в своей манере подсластить мне пилюлю:

– И да, спасибо за шедевр! – он разгладил фартук. – Вижу, ты старалась воспроизвести близко к оригиналу. В масштабе, так сказать. – Он сиял, как солнце, взошедшее над лавандовыми полями. – Никогда не думал, что так скажу, но… у меня поменьше. Хотя, да! Приятно, что в твоей фантазии я…

Я заткнула ему рот кусочком лайма.

Егор поймал его вместе с моими пальцами. Я следила как зачарованная за тем, как он облизал с них сок и даже не поморщился. Он издал что-то близко напоминающее мурчание, а я убрала от него руку и перевела взгляд на свои пальцы, все еще чувствуя на них его теплые губы. А потом подошла к мойке и демонстративно вымыла руки с мылом по самые локти. Была бы моя воля, я бы вся помылась. Он коснулся всего лишь пальцев, а по ощущениям будто бы всю меня облизал.

Егор с довольной усмешкой наблюдал за моим хмурым видом. Если у него и была цель отвлечь меня, то браво! О грусти я действительно забыла.

***

Сегодня был День знаний. Погода стояла солнечная и теплая. Родители и взрослые заполонили парк, набережная кишела людьми. После прогулки все стремились в наш ресторан, чтобы отпраздновать событие.

Мы с Егором зашивались, едва успевали отдавать заказы вовремя и забыли о стычках, даже не разговаривали. Всего-то несколько реплик, касаемо работы.

Среди шума и болтовни коллег по цеху, Алиев ходил по кухне, контролируя процесс и нещадно гоняя всех, кроме нас с Егором.

– Иванов, на тебе два «Капрезе».

– Не вздумай опять глаза закрыть! – шикнула я на парня, заметив его победную ухмылку.

– Тебе запал в душу мой вид с повязкой на глазах? – спросил он, посмеиваясь ледяными голубыми глазами. – Я учту, булочка.

– Нечего тут учитывать! – вспыхнула я, понимая, что скомпрометировала себя. – Господи, ты невыносим…

Он сдержанно улыбнулся, чем взбесил меня еще больше. Между нами повисло ощутимое напряжение. Хорошо, что работы было столько, что думать о постороннем времени не оставалось.

К вечеру мы валились с ног. Алиев пожалел нас, отправив на перерыв и сам взялся за нож. Я не могла поверить в свое счастье и еле дошла до комнаты для персонала. Егор открыл балкон и кивком пригласил меня за собой. Я упрямо замерла на месте.

– Давай, не тормози, булочка, свежий воздух еще никому не вредил.

Со вздохом я пошла за ним. Мы сели на скамейки друг напротив друга, вытянули ноги и оба выдохнули с облегчением. Впереди еще несколько часов работы, а я не знала, как восстановить силы. Егору, похоже, было еще хуже. Он закрыл глаза и начал постоянно зевать, прикрывая рот кулаком.

– Не выспался? – устало усмехнулась я.

– Я вообще не спал.

– И кто же тебе мешал, бедненький?

– Ты.

Я не сдержала смех, но быстро осеклась, схватившись за ребра. Что, конечно же, не осталось незамеченным.

– Я серьезно, – он вцепился в меня каким-то темным, диким взглядом. – Твоя гребанная родинка мне теперь покоя не дает! И секс стал какой-то пресный, что ли… – он задумался, подбирая слова. – Это как есть бургер с фалафелем, когда чертовски хочется мяса.

Начав понимать, о чем он, я застыла. Язык задеревенел. Я вымучила улыбку и заставила себя усмехнуться:

– Значит, я – мясо?

– Ага, стейк рибай, верхняя часть, с мягкими сочными волокнами, которые тают во рту. С приятным маслянистым, ореховым ароматом… Ммм.

– Егор, ты обедал?

С едой меня еще никто не сравнивал. Вообще край!

– Не помню. Кажется, нет, – он устало потер лицо. – Помимо того лайма.