Меридиан

И да, она сдержала обещание – никакого минета после одного коктейля. Зато после двух – пожалуйста. Мы даже из клуба для этого не вышли. Жаль, видно, у нее совсем мало опыта, давненько мне так хреново не отсасывали. Не расслабился, все время думал о ее зубах, а чтобы кончить, пришлось подключить фантазию. Родинка форева!

Вернувшись обратно к барной стойке, брюнеточка нашла свою подружку, которая, видимо, только пришла. Со спины ничего так – высокая, да еще и блондинка. Она повернулась и сразу же заметила меня.

– Иванов?! – ее глаза расширились. – Вот уж кого не ожидала встретить!

Я принял блондиночку в объятия, совершенно сбитый с толку, вообще ее не помня. Но виду не подал, улыбался и светился, как граненый алмаз. Я надеялся, что пойму, кто она такая по дальнейшему разговору.

– Мы сколько, год не виделись? Или нет, больше. Где ты пропадал?

– Да так, то тут, то там, – в омуте памяти пусто. Прости, блонди. – А как у тебя дела?

– Я только из Питера. Заехала по делам, к родителям и обратно. Ты где? С твоими талантами наверняка уже су-шеф какой-нибудь или свое что-то открыл?

Так, походу, учились вместе в Питере. Спал ли с ней – не помню. Но неважно, импровизируем.

Брюнеточка притихла после того, как выяснилось, что мы с блондинкой знакомы. Я не оставлял бедняжку недоминетчицу без внимания – шутил специально для нее, танцевал с ней несколько раз, ел мороженое из ее рук. Может, я и правда скотина, но не конченная.

Я отлично провел время с классными подружками. Не приставал, не думал увести их к себе домой, хотя изначально цель прихода в клуб была именно такой. Брюнеточка довольно быстро накидалась, ее подружка предложила отвезти девушку домой. Я вызвал такси, но когда машина приехала, алко-львица уже отключилась, и мне пришлось нести ее в машину. Мы вместе с блондинкой доставили брюнеточку до дома, передав ее родителям.

– Бедная Ритка, – вздохнула блондинка, – расстроилась, когда узнала, что ты тот самый Егор. Ты же ее не…?

– Я ее «не», – нахмурился я, сложив руки в карманы джинс. Технически я ведь не врал. – И в каком смысле «тот самый»?

О, ничего хорошего я сейчас не услышу.

– Ну, я же в тебя была влюблена по уши тогда в школе.

Точно, в Питере в кулинарной школе я и правда имел неосторожность переспать с одной девчонкой со своего потока. И, черт, я ведь тогда не придал значения этому перепиху, но девчонка мне житья не давала, сначала решив, что мы встречаемся, а потом долго устраивала истерики и ходила в каком-то трауре… С тех пор я ввел свои правила и всем, кому не лень, о них рассказал, чтобы обезопасить себя от повторения того дурдома.

Блондинка передо мной была лучшей подругой той чокнутой. Вот засада!

– Ну чего стоишь, Иванов? – усмехнулась блонди. – Чувства уже в прошлом, не покусаю. Идем.

– Куда?

– Как куда? – она взяла меня под руку. – Закрывать мой гештальт, Иванов. Я больше не твоя однокурсница, правила не действуют.

В самом деле, со мной под утро будто что-то случилось. Конечно же, я понимал, куда и зачем мы идем в соседний дом. И впервые за долгое время не очень-то и хотел этого.

Нужно больше прислушиваться к своей интуиции. Секс был посредственным. Девица пересмотрела порно и почему-то решила, что в реальности нужно вести себя точно так же: стонать в неуместные моменты, выкрикивать словечки, четко снятые с языка порно-звезд, да еще этот взгляд и улыбка, как будто на камеру – никакого наслаждения процессом. Если бы я мог, я бы эту киношку точно выключил.

***

На работу я опоздал. Не намного, но этих долбанных минут хватит Алиеву для предлога вышвырнуть меня. Взъерошенный и запыхавшийся, я влетел на второй этаж по коридору к раздевалке и наткнулся на Пылаеву и Смирнову.

– Ты, главное, карту и счет в банке заведи, скоро аванс. А все остальные документы, как восстановишь, принесешь, – говорила управляющая очень дружелюбным тоном, чего я никогда не слышал в разговоре с другими работниками.

– Хорошо, Марина Сергеевна, завтра утром перед работой займусь, – заверила ее Лера, поправляя на голове поварской колпак.

Один ее вид взбудоражил меня покруче, чем вся сегодняшняя ночь и утро. Я так и застыл, как олух, и пялился на нее, пока она закалывала волосы под колпаком. Вид ее нижней губы, слегка прикушенной краешком зубов, вполне мог пополнить мой банк эротических образов.

– Этот взгляд нужно определенно запретить, – тихо проворчала Смирнова, когда Пылаева ушла. Она закончила возиться с волосами и посмотрела на меня строго, будто я занимался черти чем прямо у нее на глазах. – Я бы даже сказала: «на законодательном уровне».

– И я рад тебя видеть, булочка, – я поплыл. Прощай мой невыспавшийся мозг.

– А я разве сказала, что рада тебя видеть? – нахмурилась она.

– Ты – нет, – я сделал шаг, оказавшись слишком близко к запретной черте, которую мне нельзя переступать. – А вот твое тело сказало за тебя.

Я видел ее расширяющиеся зрачки и нелепую попытку совладать с собой. Она приосанилась, сжала губы, долго сдерживая себя от порыва сказать что-то грубое, а потом все же спросила:

– И что же мое тело тебе сказало?

Я склонился, приблизился к ее губам и, не касаясь, проговорил в них сочным низким голосом:

– Все.

Лера вздрогнула и отступила от меня. Неуверенными движениями поправила складки на фартуке и, прежде чем выйти из комнаты, бросила:

– Не путай фантазии с реальностью, Иванов.

– Ты тоже, Смирнова. Ты тоже…

Я проводил ее взглядом, прекрасно понимая, что время уже поджимает и что мне следовало бы поторопиться. Но как отказать себе в удовольствии попялиться (пока никто не видит) на ее аппетитную задницу в плотно обтягивающих брюках.

Встряхнув головой, я зашел в раздевалку и обнаружил в шкафчике свой черный фартук, художественно расписанный белой краской. На уровне паха поспешными каракулями, как в старых добрых страницах в учебнике, была нарисована карикатура на член. Ровный такой, монструозный фаллос с двумя внушительными шарами и даже малюсенькую, крючковатую волосинку не забыли пририсовать. Одну.

Я рассмеялся в голос. Пикассо – ни дать ни взять. Нетрудно догадаться, чьих это рук дело. Какое-то ребячество, но меня оно офигеть как порадовало. Я переодевался и улыбался, как дурак. И, конечно же, надев фартук, в превеселейшем настроении я пошел на кухню.

Вот это я понимаю: работа в кайф!

Глава 5. Лера

Весь вчерашний выходной я искала способ сфабриковать документы. Перелопатив все сайты и объявления, переписываясь с мутными личностями, я не нашла ничего толкового и впала в панику. Сегодня, придя в «Меридиан», я вдохнула полной грудью, надеясь отвлечься на работу и на…

– Иванов! – взревел Алиев при виде парня. – Опоздание. Быстро выдал адекватное объяснение или оштрафую на пол аванса! Чем занимался сраные пятнадцать минут?

Егор недвусмысленно опустил взгляд на свой фартук:

– Рисовал, Давид Алиевич.

Я закрыла глаза, испытывая испанский стыд. Лицо нашего шефа нужно было видеть. Вены, выступающие на его толстой шее, поползли выше, добравшись до лысины на голове. Как на ней держался поварской колпак и никогда не спадал при его эмоциональности – большая загадка. По глазам Алиева можно было только догадываться, сколько раз он мысленно уничтожил недалекого умом стажера.

Нужно отдать должное Иванову, держался он очень достойно. Раздражающе достойно. Даже с этим идиотским рисунком на фартуке. Что, блин, на меня нашло? Как увидела его отутюженную форму в шкафчике, у меня словно забрало опустилось. Очнулась только когда нарисовала член. Я что, восьмиклассница?

Давид Алиевич принял первый заказ, взял чек и, расплывшись в дьявольской улыбке, произнес:

– Ива-нов, – шеф с предвкушением осмотрел Егора. – Четыре «Капрезе». Если хоть один салат будет с перевесом – снимай свой херовый фартук!