Только секс или + любовь?

Во время еды мы разговаривали, и я заметила, что у него в уголке рта задержалась хлебная крошка. Он не чувствовал. Тогда я взяла салфетку и, перегнувшись через стол, смахнула ее. Я даже не могла предположить, что такое обычное действие вызовет в его сердце бурю восторга.

– За мной никто и никогда так не ухаживал! – с радостным удивлением заметил он.

Потом он повез меня смотреть на корабли, на ночную реку Гудзон, и пролетали часы, которые казались нам минутами. Лишь в полночь мы оказались у моего дома.

Расставаться не хотелось. Я что-то рассказывала и произнесла фразу:

– Я как порядочная жена…

– Повтори еще раз эту фразу, – вдруг попросил он.

Я растерялась и повторила, не зная, что ждать в ответ. Некоторые мужчины не переносят разговоров о прошлой жизни женщины.

– Вот-вот, именно жена. Знаешь, ты совершенно не подходишь на роль подруги или любовницы, только на роль жены.

Сказано без улыбки. Каждая женщина мечтает услышать подобные слова. В мои уши вливался благословенный елей, которого я не слышала уже много лет. Надо ли говорить, что он растопил последние сомнения.

Я поблагодарила за чудесный вечер.

– А поцеловать? – улыбнулся он.

Я чуть придвинулась, и он крепко прижался к моим губам закрытыми губами. Пионерский поцелуй. Слегка разочарованная, забрав пакет с подарками, пошагала домой. А он поехал к дочери и внукам в Нью-Джерси.

На следующий день я была приглашена в ресторан на день рождения знакомой. В пять вечера раздался телефонный звонок, который я, как ни странно, услышала сквозь звуки музыки.

– Ты где? – спросил Лев, по привычке своей без приветствия.

– Я в ресторане на Брайтоне, празднуем день рождения приятельницы.

– Я через час буду, скажи, куда подъехать.

Адрес я, конечно, назвала, удивившись звонку, так как он говорил, что вернется домой лишь в понедельник. Значит, изменил для меня планы. Приятно!

Встретились, повез к океану неподалеку. Поставили машину и пошли по берегу. Я взяла его под руку и щебетала птахой весенней. Через час разгуливаний он чуть отодвинулся и дал знать, что под руку он идти не хочет. Я-то, дурища, подумала, что, возможно, он возбуждается от прикосновений, но все оказалось гораздо проще. Он вообще никогда не ходит за руку или под руку с женщиной. Я почувствовала себя стопудовой гирей, которая висела на нем целый час. И затосковала. Для меня чувствовать человека очень важно. Я и сама должна получать прикосновения: не зря ведь старинная русская поговорка есть «Баба щипком жива». Кому-то нужно, чтобы его все время хвалили и поддерживали, кому-то – чтоб помогал в домашних делах, а вот кому-то нужны прикосновения. Я читала статью – исследование счастливых пар, проживших более пятидесяти лет вместе, так те признались, что они лишь тогда были удовлетворены жизнью, если касались друг друга восемь-десять раз в день: когда-то за плечо, когда-то за локоток… прижаться во сне, чмокнуть утром… Вот и я очень нуждалась в этом. От Льва прикосновений мне не дождаться. Грустный вывод, но ведь еще не вечер, снова успокаивала себя я.

Он отвез меня домой, и мы расстались поцелуем в щечку. Я говорила, что очень занята на работе и прихожу очень уставшая, подразумевалось, что встретимся в выходные. При таком дальнем расстоянии каждый день не наездишься.

Мы обменялись имэйлами, и я уже с утра в понедельник настрочила ему письмо:

«Здравствуй, милый. Как спалось? У меня все хорошо. Тебе прекрасного настроения, хорошего дня. Целую».

Когда же открыла почту в обеденный перерыв на работе, то все мое существо возликовало, и я готова была броситься пешком за тридевять земель или растаять от нежности.

«Where are you? My lips are dry! I don't like it», – писал он.[1 - «Где ты? Мои губы высохли! Мне не нравится это.»]

А в конце дня позвонил и сказал:

– Мне сказали, что тебя сегодня похитят.

Я растерялась: никак не могла привыкнуть к его мышлению.

– Прекрасно! – улыбнулась я.

Итак, принц на сером авто подкатил к дверям офиса, и женщина, ждущая любви, устремилась в новую жизнь, очертя голову.

– Знаешь, я приехал вчера к дочке и признался, что наконец-то встретил женщину, которую искал всю жизнь. «Ой, не обольщайся», – сказала она мне.

Я представила, как она нахмурилась и махнула рукой. Неприятно.

Мы приехали в Бронкс – район, где основная масса жителей темнокожие. Но прекрасные высотные здания, клумбы с цветами, красивое место. Двадцать четвертый этаж. Непривычно. Мы вошли. Квартира просторная, немного пыльная, много всяких полок и шкафчиков с камнями, альбомами и книгами. Вообще, обстановка меня удивила и насторожила: везде чувствовался аскетизм, полки и столы угловатые, словно школьная мебель, лишь слегка покрытая лаком. Мне всегда казалось, что в доме с мебелью под старину жить гораздо теплее и уютнее.

Я прошла и села в кресло. Он из коридора, разглядывая, с улыбкой заметил:

– Ты хорошо здесь смотришься.

Не знаю, как я смотрелась, но мне было совсем некомфортно: и незнакомый мужчина с неординарным поведением, и незнакомый район. Но в воздухе кружила и властвовала химия, будто сошлись два полюса и скоро, сомкнувшись, станут одним целым.

Лев принес початую бутылку коньяка, фужеры, коробку конфет и лимон на блюдце. Посредине комнаты стоял маленький квадратный столик из белого дерева, вокруг него мы и сели. Внутри меня бурлил вулкан, готовый снести все на своем пути. Хозяин квартиры казался сдержанным, лишь его совершенно голливудская улыбка выдавала внутреннее напряжение.

Мы выпили за встречу по капельке, потом за здоровье. И его руки потянулись к моим, и нежное сильное объятие заставило забиться наши сердца в едином бешеном ритме.

– Идем, – резко сказал он и пошел в спальню. Это была просторная светлая комната с большой кроватью и комодом.

– Будь как дома, – произнес Лев и ушел в ванную, захлопнув дверь.

Я разделась в одно мгновенье, оставшись все же в белье, и легла в кровать, натянув простыню до подбородка. Пружины старого матраса больно впились в мои ребра.

Открылась дверь, и вошел совершенно голый мужчина, на губах которого гуляла безумная счастливая улыбка. Я очень испугалась именно этой странной улыбки и подумала, что тут и пришел мой конец, а дочь даже не узнает, где я. Но он прилег рядом, тоже укрывшись, и я понемногу успокоилась, видя, что никто меня убивать пока не собирается.

Поразило, что он так беззастенчиво появился перед незнакомой женщиной, хотя Аполлоном не был, наоборот, весь его живот был искромсан швами, огромными и уродливыми, а сутулость уже напоминала горб, и его тяжелое, солидное мужское достоинство находилось в спокойном состоянии.

Видя мое удивление, он начал говорить, что перенес в прошлом году несколько операций по поводу рака аппендикса.

– Если ты сумеешь меня восстановить, чтобы я навалился на женщину сам, это будет отлично.

«Господи, что это значит? – тряслась я осиновым листом. – Он что, еще импотент что ли? Ну, куда меня занесло, мамочки родные!»

Однако чувственность постепенно нарастала, тела наши слились, и нежность моя рекой потекла ему навстречу. Иногда он вдруг орал на меня, что я делаю не так, и мне было стыдно за его хамство и за свою необразованность, что не научилась к своим годам ничему, и хотелось спрыгнуть с кровати и убежать, куда глаза глядят. Но зерно любви уже посеялось в моем бедном сердце и привязало меня к этому мужчине крепким канатом.

Будильник прозвенел в шесть утра, я первая слетала в душ, оделась, кое-как привела себя в порядок, так как косметики с собой не было, а милый уже готовил завтрак на стол. Он вышел из душа, мы позавтракали, болтая, как давно женатые супруги. Было легко на душе, в воздухе плавало ожидание большого счастья.

Перед выходом из дома он протянул мне ключи от квартиры.

– Возьми, – сказал он. Это был широкий жест доверия, и сердце мое таяло и таяло, грозясь расплавиться совсем.

Лев отвез меня к станции метро, спросив:

– Что купить на ужин?