Перемены

– Да там не страшнее, чем в кабине, – подбодрил его приятель.

– Это для тебя. От меня ничего не требуется, поэтому я вполне могу ехать в салоне, то есть в грузовом отсеке (они были совмещены), – Мэт отошёл от люка.

– Посиди там, хотя бы пока мы не покинем аэропорт, – просил командир.

– Думаешь, кто-то заметит, что меня нет на моём рабочем месте? Тут столько самолётов, что вряд ли кто-то вообще обращает внимание на тех, кто находится за их стёклами.

– Могут и обратить. Служба безопасности полётов, например.

– Эта служба или сидит в своей конторе, или проверяет багаж, на поле её нет.

– Может и появиться. Не исключаю, что у неё есть наблюдатели и на поле. Полагаю, они особо пристально следят за чужими самолётами, не их фирмы. Кругом же камеры, самописцы…

– По-моему, это уже мания преследования, – слова Крайна не убедили Мэтьюза.

– Это предосторожность. «Ушка» принадлежит Танковому Отделению, и они там наверняка знают, кто его поведёт. Сейчас кто-нибудь из них взглядом сверлит наш борт.

Мэтьюзу сложно было понять, разыгрывает Крайн сцену или говорит серьёзно: «Ну, и что? Пожалуются Антеру, и он устроит мне выговор? Это уже моя проблема, и она для меня явна не столь страшна, как полёт в стеклярусе».

– Антер очень сильно рассердится, – командир не успел договорить, штурман перебил его.

– Ну, и что?

– А то, что мне не хотелось бы, чтобы Ллойд после тяжёлого полёта оказался ещё и крайне расстроен.

– А Ллойду-то чего расстраиваться? Он – на своём месте. К нему-то какие претензии могут быть? – не понимал Мэтьюз.

– Антер с танковцами скажут «Непутёвая команда, а разгильдяя Мэтьюза вообще пора выгнать». Ты не только себя, ты и нас подведёшь. По тебе будут судить о всей команде. Меня обвинят в том, что я прикрываю бездельника и тем самым ставлю под угрозу безопасность полёта. Ну, и Ллойда найдут в чём упрекнуть, учитывая случай в Скрэле и Джелоусе, – растолковал Крайн. Мэт перестал упираться и спорить: «Ладно. Посижу там, не хуже других, – согласился он после небольшой паузы, – Но если мне станет плохо, я поднимусь обратно ещё до завершения набора высоты».

– Само собой разумеется.

– В таком случае, мне уже плохо.

– Мэтьюз, надо переборот себя. Ллойду тоже непросто, но он не покидает борт.

Штурман вздохнул и спустился в навигационную. Кругом было стекло. Мэт посмотрел вверх, в проём.

– Не переживай, мы с Ллойдом рядом. Пристегнись, а если захочешь что-то сказать, то справа от тебя коммуникатор для внутренней связи. Нажал на кнопку и говори. Всё просто, – дал пару рекомендаций командир.

– Да уж, просто, – Мэтьюз сев в кресло и с сомнением посмотрел на коммуникатор, – А вы меня точно услышите?

– Да, вот только надо выключатель не забыть переключить.

– Проверим связь?

– Сейчас. Вот только люк придётся закрыть…

– Эх… Только не запирай его.

– Конечно, – Крайн закрыл люк и прошёл в кабину, – Ллойд, ты не спишь?

– Нет, – помощник запустил двигатели.

Командир сел на своё место, надел наушники, щёлкнул переключателем слева от себя и сказал: «Проверка связи. Мэтьюз ты меня слышишь?»

– Слышу, – последовал ответ, – Крайн, мне жутко. У меня такое ощущение, что я сейчас вместе со стеклом провалюсь вниз.

– Оно бронированное.

– Хотелось бы верить… Крайн, ты уверял, что этот У-4 точно такой же, как тот, что сел в Джелоусе, но у того не было такого носового отсека. Я никак не думал, что мне придётся лететь в стеклянной рубке. Ты специально приврал, чтобы я не отказался от рейса? Не по-товарищески это, – возмутился Мэтьюз. Однако, командир не обманывал его: «Как же не было? Был», – возразил он.

– Я не видел.

– Конечно, он же лежал на брюхе, зарывшись в песок.

От этих деталей штурману не стало лучше, он замолчал.

– Мэт… Мэтьюз? Эй… – попытался дозваться его Крайн.

– Да-да, я тебя слышу… – штурман хотел бы подняться из отсека, но понимал, что ему всё равно придётся вернуться.

– Не волнуйся. На этот раз полетим, как надо, – бодрил его Крайн.

– Да уж, звучит обнадеживающе, – связь прервалась. Двигатели загудели сильнее. Мэтьюз пристегнулся и надвинул фуражку на глаза, но быстро передумал и поправил её: «Или лучше не смотреть? – он снова потянулся к фуражке, но не стал её трогать, – Или лучше посмотреть? Эх, ладно, буду смотреть. Если что, зажмурюсь».

– Мэтьюз, ты пристегнулся? – послышался голос Крайна.

– Да. Слушай, у меня что-то слабость в ногах, и в висках стучит.

– Спокойней. Начинаем взлёт, – связь прервалась.

– Да как уж тут спокойней? А ведь всё хотел в парке аттракционов прокатиться на чём-нибудь, вот и дохотелся, – Мэтьюз покрепче взялся за ремни, – Лучше всё же закрыть глаза, – решил он, но пришлось поступить иначе и даже отстегнуться. Крайн снова заговорил с ним: «Мэтьюз, ты видишь полосу?»

– Ну, вижу, а что?

– Сейчас разворачиваться будем, выровняй, – велел командир.

– А вам разве не видно? – не хотел штурман.

– Не видно.

Мэтьюзу пришлось руководить.

– Ну что, прямо стоим? – прежде, чем вести самолёт на взлёт, ещё раз уточнил Крайн.

– Прямо, – подтвердил штурман.

– Колесо по линии стоит?