Наука страсти нежной

– Это так, но в том смысле, что не все же люди теряют память, испытав сильное потрясение. Однако потрясение наличествовать обязано.

Роберт не ответил. Мне показалось, что его разум осенила своим крылом догадка, как выйти из положения, – как и меня, конечно. Решение очевидно: придется ему меня хорошенько избить. А то и изнасиловать… Но он ничего не сказал. Я тоже. Озвучивать этот единственный выход из положения никому из нас не хотелось – каждому по своим причинам.

Вино в бутылке почти закончилось, Роберт разлил последнее по стаканчикам.

– Ладно, у нас еще есть время, – произнес он. – Я, конечно, надеялся, что завтра уже буду свободен… Я наметил кое-какие дела, надо поскорее жизнь восстанавливать… Но останусь с тобой еще на день. Мы что-нибудь придумаем.

– «Жизнь восстанавливать…» – произнесла я. – Ты и вправду сидел в тюрьме, что ли?

Он кивнул.

Я не стала приставать с вопросами. Но он сам заговорил через некоторое время:

– Мне дали шесть лет за непредумышленное убийство. Но выпустили досрочно за хорошее поведение. – Он улыбнулся краешками губ.

– Непредумышленное?

– Задавил человека… Был в кабаке, за городом, но пил мало… Я играл. Там подпольное казино. Я почти не пью за игрой. В тот день не повезло, проигрался, а уже и так был в долгах, – ну и настроение упало ниже плинтуса. Решил ехать домой. Когда со стоянки выезжал, подал назад… А там один чудила нужду справлял. Я его не заметил, света было мало, да и кому же в голову придет, что за твоей машиной кто-то пристроился… Как собака, чесслово, на мои колеса ссал. Но когда я увидел, что эти самые колеса с ним сделали… Никогда не забуду того кошмара.

Он закусил нижнюю губу, будто хотел приструнить свое лицо, не пустить на него гримасу ужаса и отвращения. Затем вдруг поднялся и направился к вешалке, где висела его новая светло-коричневая куртка. Он снял ее с крючка, а под ней обнаружилась сумка-планшет на ремне, также новая. Я не обратила на нее внимания, когда Роберт вошел, поскольку он держал в руках объемные пакеты. Сунув руку в сумку, Роберт вытащил из нее бутылку коньяка «Хеннесси».

– Давай еще по маленькой?

Эту бутылку он явно купил для другого случая и другого человека, но сейчас, когда принялся откровенничать со мной, решил ее откупорить.

Я кивнула. Я тоже была совсем не против выпить еще. И даже напиться, если получится. Напиться и забыться.

Роберт сходил на кухню и некоторое время возился там. Когда он вернулся, в руке у него были две мокрые водочные стопки – мыл их, видимо.

– Вино еще куда ни шло, но пить приличный коньяк из картонок… – улыбнулся он.

– Да уж, – согласилась я.

Он наполнил стопки и, не чокнувшись, опрокинул свою в рот, будто не коньяк хороший пил, а водяру.

– У меня такое чувство, – заговорил он вновь, – словно я, решив не убивать тебя, искупаю грех… Тюрьма – не искупление, нет. Наказание – да. Но ни совести, ни душе не помогает. А вот доброе дело, оно душу как-то облегчает, что ли…

Он хотел что-то добавить – сделал вдох, но явно не находил слов.

– Я понимаю, Роберт, не напрягайся.

– Кажется, иногда ты бываешь милой… Хотя характерец у тебя тот еще. Я бы с тобой ни дня не прожил. Да ладно, не имеет значения, я и не собираюсь… Давай выпьем. За то, чтобы все хорошо закончилось. У каждого из нас.

– А как вышло, что тебя наняли убить меня? – Я чокнулась с ним, надеясь, что алкоголь уже достаточно расслабил его, и он скажет мне правду.

– В тот день… Это когда было? Позавчера, что ли… Столько всего произошло, я счет времени потерял. Я в тот день только вышел из тюрьмы. Ни денег, ни жилья. Жена развелась со мной, пока я сидел. Не из моральных соображений, конечно, а потому что удача от меня отвернулась… Я перестал приносить деньги – и сразу стал ей не интересен… Я много заработал в девяностые и в двухтысячные, очень много. И без криминала – ну, без крови в смысле. Криминал-то был тогда на каждом шагу, куда ни плюнь… Но мне руки пачкать не пришлось, и меня никто не тронул. Я умел ловко договариваться и правильно делиться с нужными людьми – бабки текли рекой. Мне удалось сколотить нехилое состояние. Благодаря которому последующие годы развивал бизнес и приумножал доходы. Как все вокруг тогда, я круто гулял, а особенно любил отрываться в казино в одном московском пригороде… Там и ресторан был шикарный, и стриптизерки хорошенькие, и игра горячила кровь. Все тогда играли, это считалось признаком успешности. Я и не заметил, как подсел на покер и рулетку. Да я не дергался: бабок у меня было немерено. Проиграл – подумаешь, завтра выиграю! Вроде какой-то баланс существовал поначалу. Потом пошла черная полоса. И однажды я осознал, что мне больше нечем платить за долги. Я еще пытался отыграться – надеялся, что удача вернется ко мне. Хотя в тюрьме – там времени для размышлений много… – я понял, что в казино меня намеренно обчищали. Оно уже давно стало подпольным, ведь их в Москве и области запретили, – дела у них тоже шли не шибко хорошо. Кто-то их крышевал, но требовал большой отдачи. А что им стоит подкрутить-подвертеть свои автоматы да нанять в крупье фокусников…

Роберт потянулся за бутылкой и подлил нам коньяку.

– Короче, – продолжил он, – наступил день, когда откупаться стало нечем. Даже тачка моя, навороченная «бээмвэшка», ушла за долги, пришлось на машине жены ездить. А когда я сел, то они и особняк мой на оплату долгов пустили. С бывшей женой как-то сговорились, и всё ушло с молотка, – а я в него несколько миллионов долларов вбухал, между прочим… У меня ничего не осталось. Сам виноват, знаю. Теперь уже и непонятно: как я мог так прочно подсесть на игру? Как на наркоту, честное слово…

– Такое со многими случалось. «Игрока» Достоевского, к примеру, читал?

Роберт покачал головой.

– Так почитай. Там все описано, весь ад зависимости. После этой книги больше никогда не сядешь за игорный стол.

Роберт неопределенно махнул рукой, что могло означать «когда-нибудь почитаю».

Я давно заметила: люди, у которых нет привычки к регулярному чтению, воспринимают совет почитать книгу примерно так, как если бы ты им посоветовал поднять с ходу стокилограммовую штангу.

– Извини, что отвлекла тебя, – поспешила я вернуть разговор в интересующее меня русло. – Ты рассказывал, как вышел из тюрьмы…

– Да. Выйти-то вышел, а куда податься, не знал. У меня раньше была репутация талантливого бизнесмена, все хотели со мной иметь дело, – ну, до того, как я всерьез подсел на игру. И у меня остались друзья, которые могли бы помочь заново войти в бизнес. Но я должен убедить их, что изменился, что мне можно доверять, что больше я в казино ни ногой, что деньги на ветер не спущу…

– Так их теперь совсем нет, все закрыли, даже подпольные. Я в новостях слышала, уже давно.

– Ох, и глупая ты все-таки, Таисия. Неужели ты и впрямь думаешь, что не осталось подпольных игорных домов? Уж как минимум покер организовать где-нибудь на даче для своих – легче легкого! Но правила такие же жесткие, как и раньше. Карточный долг – это приговор. Ни смягчению не подлежит, ни отмене. Именно поэтому для меня важно, чтобы старые дружбаны поверили: я завязал. Ну вот, брел я по бульвару, весь в своих мыслях: раздумывал, как бы мне бабки достать, чтобы для начала хоть прикид сменить. Ведь в таком виде – ты меня видела вчера – соваться к приличным людям никак нельзя. В какой-то момент меня обогнала девушка, – это была ты, но я на тебя внимания не обратил, ни к чему мне в тот момент были девушки. Не прошло и двух минут, как меня обогнали два лба. Сначала они ушли вперед, а потом притормозили, оглянулись и принялись меня рассматривать. Затем спросили, не хочу ли я заработать денег. Я, разумеется, хотел. И мне указали на тебя, предложили проследить за тобой. Дали задаток, а паспорт мой отобрали, чтобы я никуда не делся невзначай. Написали на бумажке номер, по которому звонить, чтобы получить остальные деньги. Но я объяснил, что у меня нет телефона, я ведь только утром из тюрьмы вышел, а мой старый мобильник за это время сдох… И тогда они велели приехать на то же место в одиннадцать вечера.

Вот так я принялся следить за тобой… Припустился тебе вслед и довел тебя до самого дома, только квартиру не смог узнать. Но вычислил ее приблизительно: на третьем этаже вспыхнул свет через несколько минут после того, как ты вошла в подъезд. Думаю, окно было твое…

Роберт снова подлил нам коньяку. Мне показалось, что он чувствует себя немного виноватым передо мной, – теперь, когда я стала не какой-то там безликой девушкой, а конкретной Таисией, с которой его уже кое-что связывает.

У меня возникли вопросы, но я не хотела перебивать Роберта: пусть сначала расскажет всё, а вопросы могут и подождать.

– Я опасался, что мужики меня кинут, – продолжил он. – Но нет, они ждали меня. Позвали в кафе, накормили – что было очень кстати, потому что те первые деньги я не тратил, надеялся кое-какую одежку прикупить, – и водки немножко взяли. Хотя явно не их ранга это кафе, но они шифровались, понятно. Я и сам так делал не раз, когда важные переговоры нужно было провести, при этом секретные. Шли в забегаловку попроще, где нас никто не мог узнать… За едой они спросили, за что я сидел. Я сказал: за убийство. И тут они мне с ходу, даже не дослушав, предложили девушку – тебя то есть – убрать. За о-о-очень приличную сумму. Я даже удивился. То ли расценки на мокруху в Москве выросли, то ли им крайне важно было от тебя избавиться, уж не знаю. Условие было одно: чтобы никто никогда твой труп не нашел. И я согласился. Но сразу решил, что убивать тебя не стану. Мы обговорили детали, они дали мне новый телефон с приличным фотоаппаратом, велели снимки присылать. Ну, это ты уже знаешь.