Расколотый мир

Он грубо схватил ее, поставил на ноги.

– Целая?

Она посмотрела на свои ладони: они были грязными и красными. Наверное, разбила и коленки – щипало под брюками. Это все, что она ощутила, молнией проинспектировав свое тело в ответ на вопрос мужика.

– Ну, точно, пьянь! Или накачалась, – сплюнул он зло, заглянув в глаза Александры. – Пошла отсюда, дура, пока я тебя не прибил! Пошла, пошла!

Александра молча повернулась и побежала в сквер. В спину ей несся мат.

Прошло, наверное, еще полчаса, в которые она бегала по аллеям сквера, расспрашивала прохожих, снова возвращалась к магазину… Пока не поняла, что все бессмысленно. Дети пропали бесследно.

Рухнув на ледяную ступеньку аптеки, она закрыла лицо руками, пытаясь совладать с рвавшими горло и грудь рыданиями.

Алеша. Наших детей украли, Алеша.

Алеша, Алеша!!! Скорее!.. Она вытащила мобильный из кармана, чтобы набрать цифры, и заметила, что ей пришло sms-сообщение.

Никогда еще ей не было так жутко, как теперь! Даже тогда, когда она умирала от отравленной иглы.[4 - См. роман Татьяны Гармаш-Роффе «Роль грешницы на бис», издательство «Эксмо.] Маленький конвертик в верхнем углу экрана был страшнее яда. Страшнее оружия. Страшнее смерти.

Негнущимся, враз онемевшим пальцем она нажала на кнопку. Буквы запрыгали перед глазами, она никак не могла прочитать их.

А когда прочитала – не могла поверить.

НЕ ВЗДУМАЙ СООБЩАТЬ В МИЛИЦИЮ ИНАЧЕ ДЕТЕЙ НИКОГДА НЕ УВИДИШЬ…

Если бы можно было взять и умереть на месте – она бы умерла. Это было бы легкое решение, куда легче, чем выносить невыносимое.

Но умереть она не могла.

Алеша не отвечал: «Абонент недоступен».

У них похитили детей, а Алеша «недоступен»?! Разве такое возможно?!

Но и на седьмой раз телефон был непреклонен: «Абонент недоступен».

Александра набрала его офис. Игорь, Алешин помощник, откликнулся сразу же…

– Александра Кирилловна, что же вы сидите на ступеньках, простудитесь!

Игорь поднял ее за локти, запахнул шубу. Ее почерневший взгляд, казалось, оставляет ожоги на его лице.

– Скажите мне, что случилось? На вас напали? Ограбили? Что?!

…Когда он услышал в трубке сдавленный голос Александры, он не сумел разобрать ни слова. Или она не сумела этих слов произнести. Игорь только понял, что случилось что-то ужасное и что она находится возле аптеки, близкой к их скверу.

– Александра Кирилловна, не молчите!

А вдруг ее изнасиловали? Как же ему разговаривать с ней… Это ведь дело такое… Деликатное…

Но, что бы ни случилось, он должен об этом знать! В отсутствие шефа он просто обязан помочь его жене!

Он осторожно тряхнул Александру за плечи.

– Прошу вас, скажите мне… Вас избили? Ограбили? Или…

– Да… Ограбили… Детей… – Он сглотнула. – Детей украли…

Игорь обомлел. Ничего себе…

Но позволить себе эмоции не мог: в этой ситуации он оказался единственным, чьи плечи внезапно всем своим грузом придавила ответственность – за первые шаги, первые действия, первую помощь. Никогда он не занимался сыщицкими делами самостоятельно, ни даже на пару с шефом, – он был всего лишь на подхвате, секретарем, помощником, ассистентом. Но сейчас первые и главные решения предстояло принимать ему, и только ему.

– Давайте-ка пройдем сюда…

Игорь заметил какое-то кафе неподалеку и, не дожидаясь согласия Александры, повел ее в помещение. К счастью, оно было пустынно. Усадил Александру, подошел к официантке и что-то сказал. Та расторопно побежала за стойку, и через минуту Александре принесли горячий кофе и пузатый бокал, на дне которого плескался коньяк.

Игорю было известно, что шеф любит коньяк. И неизвестно, что Александра предпочитает джин-тоник.

– Вам нужно согреться, – прокомментировал Игорь принесенные напитки. Александра не поднимала на него глаз, и Игорю почудилось, что она знает, что они прожигают. – Пейте, пожалуйста!

Лицо ее было в грязных разводах, но Игорь не решился сказать ей об этом.

Александра смотрела на свои ободранные руки. Перчатки она потеряла. Когда выходила из магазина, наверное. Или когда бежала. Какая разница. Странно, что сумку не потеряла. Ремешок цепко сидел в меховой складке на плече, вот и не потеряла. А перчатки потеряла. Поэтому руки ободрала, когда падала. Потому что перчатки потеряла…

Детей она потеряла, вот что.

– Что у вас с руками?

Наконец она посмотрела на него. Явно не понимая, о чем он спрашивает. Игорь обошел стол, осмотрел ее безвольные ладони, затем намочил салфетку в коньяке и обтер их.

Защипало. Даже слезы навернулись на глаза. Странно, дети пропали – слез нет. А кожу щиплет – есть.

– Пейте горячее. Вы не имеете права сейчас заболеть, согласитесь! – воззвал Игорь.

Наконец она придвинула к себе чашку, размешала кусочек сахара, пригубила. Игорь счел, что можно перейти к делу.

– Прежде всего: вы Сергею Громову позвонили?

…Сергей был давним другом Алексея Кисанова, еще со времен Петровки. Алексей ушел оттуда в девяностые: «не сошлись характерами» опер и милиция, пребывавшая в расцвете коррупции. Но Серега там так и остался – с его легким характером «пофигиста» он попросту не интересовался происходящим вокруг. Его почему-то не раздражали дураки, не возмущали подлецы – при одном условии, что они не мешали ему работать.

Впрочем, эта «пофигистская» легкость распространялась у Сереги и на отношения с женщинами, отчего он до сих пор холостяковал, ловко уворачиваясь от очередной охотницы связать его узами брака. Но дружба была для него священна. Они с Алексеем много раз выручали друг друга, сотрудничая по наиболее сложным делам.

Александра, конечно же, знала, что на Серегу можно положиться, но сейчас в ответ на вопрос Игоря удивленно раскрыла глаза, словно впервые услышала это имя. Ей нужен был Алеша, муж и отец ее детей, Алеша, только он! Она Игорю-то позвонила лишь потому, что он находился в офисе Алеши …

Кроме того…

Она протянула свой телефон Игорю:

НЕ ВЗДУМАЙ СООБЩАТЬ В МИЛИЦИЮ ИНАЧЕ ДЕТЕЙ НИКОГДА НЕ УВИДИШЬ.